Да и вообще, никакого масштабного кризиса в российской экономике, наподобие тех, что мучили нас в предшествующее десятилетие, не будет. Эпоха потрясений закончилась. Но это не значит, что все у нас в порядке.
Просто сегодня вызовы приобрели качественно иной характер. Например, сможем ли мы повысить благосостояние наших граждан до уровня развитых стран, чтобы доход на душу населения был не 7 тысяч долларов в год, а 20 - 25 тысяч? Не менее важна и другая задача, решение которой создаст реальную базу для достижения первой цели. Необходимо поднять конкурентоспособность наших товаров и продуктов (помимо нефти, газа и палладия), чтобы занять достойные позиции на внутреннем и внешнем рынках. По силам нам это? И если да, то сколько потребуется времени? Или, напротив, подобные задачи нам не по плечу и придется смириться с уровнем развития, не слишком отличным от нынешнего.
Увы, не все пока уловили смену приоритетов. И многих специалистов по-прежнему остро будоражит призрак возможного энергетического кризиса. Это связано с двумя обстоятельствами. Во-первых, пугает зависимость нашей страны от экспорта нефти и газа. Во-вторых, нервирует угроза повышения цен на газ и тарифов на электроэнергию, которую связывают с реформами в топливно-энергетическом комплексе.
Что ж, давайте посмотрим, насколько опасно для нашей страны снижение мировых цен на нефть. Однако начнем с того, что в ближайшее время они вряд ли упадут ниже 18 долларов за баррель, а это для нас неопасно. Экспорт становится нерентабельным лишь при цене ниже 12 долларов. Не следует забывать и о том, что нефть - ограниченный и невоспроизводимый ресурс, технологической альтернативы которому пока нет. И в ближайшие полвека спрос на нее будет расти. Поэтому даже если и произойдет большое падение цен, оно, скорее всего, продлится недолго. И ему на смену придет новый рост. А стабилизационный фонд, который со следующего года предусмотрен в российском бюджете, позволит сгладить эти колебания.
Высокие цены на энергоносители в 2000-2003 годах позволили решить тяжелейшие проблемы нашей экономики, которые мучили ее в последнее десятилетие прошлого века: бюджетный кризис, бартер и неплатежи. Доходы от внешней торговли разошлись по всей экономике, и нынешний рост происходит в основном не в топливно-энергетическом комплексе (ТЭКе), а в других отраслях: в машиностроении и пищевой промышленности, в торговле и строительстве. Соответственно, чем выше цены на нефть, тем меньше зависимость российской экономики от ее экспорта. Такой вот парадокс.
Теперь о том - угрожает ли нам масштабное повышение тарифов на газ и электроэнергию? Вроде бы реформы в этих отраслях делаются для того, чтобы укротить рост цен с помощью конкуренции. Но здесь мнения специалистов расходятся. Понятное дело, потребители, включая население, считают, что цены уже сегодня завышены или растут очень быстро. Но производители, а также большинство макроэкономистов придерживаются противоположной точки зрения. Кто же прав?
На мой взгляд, у нас на внутреннем рынке тарифы на газ и энергию занижены. Сегодня они устанавливаются государством и потому не являются свободными рыночными ценами. Исторически так сложилось, что с 1992 года государство скорее сдерживало их рост, чтобы быстрее сладить с инфляцией, поддержать предприятия и население. Итог таков. Внутренние цены на газ сегодня составляют примерно 20-34 доллара за тысячу кубометров. В страны СНГ мы его поставляем примерно по 40 долларов. В Европу продаем по 100-110 долларов. Внутренний рынок берет примерно треть добычи. Примем условно среднюю экспортную цену - 80 долларов, а внутреннюю - 25. Нетрудно посчитать, что цены внутреннего рынка занижены как минимум в 3,2 раза. На каждой тысяче кубов мы "недополучаем" 55 долларов. А всего при годовой добыче 580 млрд. кубов примерно - 35 млрд. Это и есть примерная оценка нереализуемой газовой ренты, которая хоть и создает для нас конкурентные преимущества, но по большей части все-таки разбазаривается. Предположим, я несколько загнул. Но уж 25-30 млрд. долларов "упущенной ренты" мы точно имеем.
Сегодня дешевый газ составляет основное топливо электроэнергетики (более 60 процентов). Поэтому и тарифы на энергию тоже относительно низкие. Если мы захотим взять хотя бы часть газовой ренты, тарифы тоже придется поднять. Можно сказать: пусть "Газпром" и РАО "ЕЭС" снижают издержки, резервы у них для этого есть. И это верно. Но вопрос в том - как? Можно по-советски - установить низкие цены и спустить задание по снижению себестоимости. Но и прежде, и сейчас это не приводило к успеху. Другой путь - конкурентный рынок. Его давление действительно заставит снижать издержки и повышать качество обслуживания и сделает это лучше Госплана или Федеральной энергетической комиссии (ФЭКа).
Но можно ли в этих отраслях создать конкурентный рынок, ввести свободные цены? Вот вопрос по существу. Мое мнение - можно, на что и нацелены проводимые реформы. Но задачка не из простых, ибо есть в этих отраслях сильные элементы естественных монополий, где конкуренция либо невозможна, либо окажется более дорогим вариантом. Тем не менее, скажем, в электроэнергетике мы уже далеко продвинулись. Но и здесь реформа сталкивается и с реальными проблемами, и с ожесточенным сопротивлением.
Думаю, мы уже сильно задержались с этими преобразованиями, все можно было бы начать еще два года назад. Однако некоторые экономисты продолжают уверять, что реформа губительна, ее план неверен и что сопротивление отсрочило погибель отрасли. Это, дескать, тот рынок, где либерализация невозможна, поскольку влечет за собой снижение надежности энергоснабжения. Хочу напомнить, в 1991 году те же аргументы приводились относительно всей российской экономики. При этом я не утверждаю, что рисков вообще нет. Они есть, и немалые. Главная опасность в том, что конкурентный рынок не получится, и его могут просто поделить "на троих". Но эту угрозу можно и нужно предупредить. На мой взгляд, все доводы авторитетных критиков реформы электроэнергетики кажутся убедительными только неискушенным. А на самом деле, за ними торчат уши заинтересованных бизнес-групп, которые опасаются роста расходов.
Что касается "Газпрома", то здесь реформа еще не начиналась: и задача сложнее, и сопротивление серьезнее. Если энергетики готовы продвигать реформу сами, то газовики были бы рады вообще ею не заниматься. Видно, нынешнее положение их устраивает.
Когда сейчас ведется разговор об изъятии ренты из добывающих отраслей, то имеется в виду не повышение цен, а просто перераспределение их доходов, которые представляются избыточными. Но в настоящий момент рассчитывать на очень уж крупные суммы не приходится. Наши оценки по нефтяной промышленности по условиям 2001 года дают примерно 2,3-3,3 млрд. долларов. Главный же резерв ТЭКа в силу уникальности наших месторождений - в газовой промышленности. Но он вскроется лишь с повышением цен. Замечу, что на сколько они поднимутся после либерализации, сегодня никто не знает. Скорее всего, цены сначала вырастут действительно именно в силу того, что сейчас они занижены. А потом, по мере усиления конкуренции, стабилизируются и, не исключено, начнут снижаться.
Есть ли в этом смысл? Есть, ибо при этом у нас открывается возможность резкого сокращения нерыночного сектора в российской экономике: от "Газпрома" до ЖКХ. В эти отрасли придут бизнес и инвестиции, появятся стимулы к повышению эффективности экономики и, стало быть, к нахождению ответов на новые вызовы. Но произойдет это небесплатно. Увеличатся расходы потребителей газа и электроэнергии как предприятий, так и населения. Как быть?
Что касается предприятий, то, как показывают наши оценки, в целом они справятся с ростом издержек. С населением дело обстоит сложнее. Расчеты Института экономики города показывают, что расходы семей на жилищно-коммунальные услуги могут вырасти примерно вдвое. Для значительной части россиян это непосильно. Что я предлагаю? За счет ренты, взятой дополнительно в добывающих отраслях, а также с отменой бюджетных дотаций ЖКХ и льгот по плате за жилье повысить пенсии и заработную плату бюджетникам настолько, чтобы они смогли платить за жилье и коммунальные услуги по рыночным ценам. Плюс к этому, согласно оценкам Независимого института социальной политики, понадобится повысить пособия на детей и сохранить жилищные субсидии. Наши расчеты показали, что эта задача вполне решаема.