С каждым днем число новых лиц в ЦЕРНе увеличивается. А совсем скоро ожидается настоящее паломничество. Каждая уважающая себя страна - во всяком случае из числа развитых и развивающихся - обязательно направит сюда своего ученого. Пусть даже одного. Дело престижа приобщиться к историческому действу - пуску Большого Адронного Коллайдера. А здесь ожидают действительно эпохальных событий, которые можно сравнить разве что с открытием великим Резерфордом планетарной модели атома. С чего, собственно, и началась новая эпоха не только в мировой науке, но и в истории человечества.
- Сегодня физика подошла к некоей критической черте, - объясняет заместитель директора Научно-исследовательского института ядерной физики МГУ, член комитета "Россия - ЦЕРН" Виктор Саврин. - Есть так называемая "стандартная модель". Эта теория - одно из самых выдающихся достижений человеческого разума XX века. Она довольно точно описывает многие явления во Вселенной. Но! Она может рухнуть, если сооружаемый сейчас ускоритель не "поймает" то, что называют бозоном Хиггса. Этот самый бозон считается краеугольным камнем всей теории. На него столько надежд, что его нередко именуют "божественным" Хиггсом...
Но это только одна из задач коллайдера. БАК - это уникальная машина не только для проверки многих белых пятен современной физики, но и для открытия принципиально новых явлений, о которых наука пока даже не догадывается. Ускоритель нового поколения должен дать пищу науке на десятки лет вперед. Закрыть одни теории, описывающие нашу Вселенную, и дать импульс другим. А значит - существенно продвинуться к пониманию тайн мироздания, ответить на самый сокровенный вопрос, вечно волнующий человечество: как все устроено?
БАК ко всему прочему еще и социальный эксперимент. Еще никогда такие интернациональные команды не создавали столь сложные объекты. Скажем, детектор ATLAS - творение 1850 ученых из 18 стран, детектор СMS создают 2250 специалистов из 33 стран. Как удается найти общий язык столь разным людям?
- В ЦЕРНе сконцентрировалась лучшая в мире наука, и во многом - за счет миграции ученых, - объясняет доктор физико-математических наук Андрей Голутвин. - Идет постоянный обмен мнениями, как мы говорим - взаимоопыление. И конечно, столь дорогой и сложный объект поднять одной стране не под силу, какой бы богатой она ни была. Скажем, Америка, истратив 2 миллиарда долларов на аналогичный проект, от него отказалась. И в конце концов пришла в ЦЕРН.
Несколько раз участие России в проекте висело на волоске. Причина понятна - нет денег, чтобы на равных с другими странами войти в коллаборацию. Зато есть "мозги". И одна из лучших в мире научных школ в области высоких энергий. Но как включиться с этим в проект, чтобы согласились остальные участники? И вот тут сработала "схема Скринского". В церновских кругах говорят, будто она настолько эффективна, что ее автору - выдающемуся физику, директору Института ядерной физики СО РАН академику Александру Скринскому - впору присуждать Нобеля по экономике. Во всяком случае, она не просто сработала, но и выдержала испытание дефолтом 1998 года.
- Как мы эту схему пробивали - отдельная песня, - вспоминает Александр Николаевич. - Например, тогдашний министр науки Борис Салтыков никак не мог ее подписать у премьера Черномырдина. Если все объяснять - не поймет. Наконец, на одном заседании просто подошел и говорит: "Виктор Степанович! Почти все, что мы сделаем, все равно потом будут ругать. А вот за это точно похвалят". - "Точно? - переспросил премьер. - Тогда давай..." - И подписал не читая...
Сегодня уже можно сказать, что главные трудности позади: БАК будет построен и запущен в срок. И начнется главное, ради чего, собственно, все и затевалось, - научные эксперименты. То есть эксплуатация. А значит - былые заслуги побоку. Никто не будет вспоминать об огромном, если не сказать решающем, вкладе российских ученых.
Сейчас утверждаются новые правила игры. В частности, от России требуют, чтобы она участвовала на равных с другими финансовых условиях, льготный режим для нас закончен. На заседании комитета "Россия - ЦЕРН" подготовлены эти новые условия, но будут ли они утверждены - зависит от Правительства России. Именно там предстоит решать, смогут ли наши физики стать полноправными участниками одного из самых эпохальных экспериментов XXI века.