- Моя мама во время войны окончила театральную студию при новосибирском ТЮЗе, - рассказывает он. - Мама считалась одной из самых красивых женщин Новосибирска. Но уже в 14 лет у нее в волосах появилась седая прядь. Это произошло, когда ее сестра с годовалой дочкой разбилась в самолете.
Мой отец учился на художника и одновременно занимался в театральной студии у Марка Прудкина. Он долго не мог решиться, кем ему быть - художником или актером. Стал художником. Его отец был известным в Сибири адвокатом. В семье деда росло девять детей.
Отец ушел на войну. Его определили в отдел особой важности картографом. Он работал с маршалом Рокоссовским и всегда передвигался в сопровождении двух автоматчиков. Попасть в плен отец не имел права ни при каких обстоятельствах - его должны либо пристрелить, либо защитить - при нем были документы с грифом "совершенно секретно". Когда он пришел с войны, он отбил маму у всех ее женихов, и они расписались.
Заниматься в студии ТЮЗа я начал с восьмого класса. Однажды мне в руки попалась книга о Жераре Филипе. Она и решила мою судьбу. Жерар стал для меня кумиром. Меня пригласили в Новосибирское театральное училище, но я поехал учиться на артиста в Москву в "Щуку". А мой брат стал подполковником милиции.
Приехал в столицу в белом костюме и с портретом Жерара Филипа. Это был 1972 год. Дикая жара. Вся Москва в дыму от горящих торфяников. В училище конкурс - 287 человек на место. Но я поступил.
В двадцать два года я пришел в театр. В первый же год у меня было шесть ролей.
Жена
Однажды я увидел знаменитый красноярский ансамбль танца Сибири. Это было в Красноярске. Мы стояли со Спартаком Васильевичем Мишулиным возле гостиницы, а мимо шли три девочки - он позвал их, представил... Ее звали Галина. Это оказалось не просто гастрольным приключением. Я звонил ей каждую ночь. Однажды Галя должна была прилететь в Москву. Я отправил ей телеграмму: "Купил кольца. Жду". Позвонил в аэропорт, узнал, когда будет рейс из Красноярска. Мне ответили, что из Красноярска рейсов в ближайшее время не будет. Я поехал в аэропорт и стал почему-то ждать рейс из Норильска. Но именно на нем Галя и прилетела. Оказалось, что она добиралась кружным путем. Мы уехали ко мне в общежитие. Там у меня была маленькая комната: "Это все, что у меня есть, - сказал я. - Могу обещать, что стану хорошим актером".
Жена на пике своей карьеры оставила профессию, родила сына, занялась домом. Однажды чуть не расстались. Это было в 90-е годы. Я ушел из дома в никуда. Показалось, что наша совместная жизнь исчерпана. Был тяжелый разговор с сыном, когда я сказал ему, что ухожу, и тут увидел его глаза, которые до сих пор забыть не могу.
Он задумался.
- У меня на носу серебряная свадьба, и я хочу сделать жене подарок - купить шубу и обвенчаться...
Андрей Миронов
- В 32 года у меня был пик творческой активности, но Татьяна Тарасова мне сказала: "Если ты скажешь себе, что ты артист, ты сразу кончишься. Помни, что есть Андрей Миронов". И у меня моментально все встало на свои места.
Был бы Миронов другим человеком, задавил бы меня.
Говорили про меня, что я в Театр сатиры въехал на белом коне. Я сначала резал правду-матку... Однажды я стал участником конфликта Плучека с Мироновым. Как-то жена Плучека сказала, показывая на меня: "Да вот же Хлестаков". "Да, он будет играть", - говорит Плучек. А рядом сидит Миронов, который играл Хлестакова. И вот такие игры были все время. Но меня Андрей Александрович уважал. Миронов допускал к себе людей, которые ему были интересны.
Я знаю, как можно уничтожить молодого артиста. Но я никогда в жизни этим заниматься не буду. Если актер бездарь, хам - он погибнет. Такое не проходило за всю мою 27-летнюю историю в театре.
Один молодой актер пришел и сказал: "Я буду играть роли Миронова". А играл он чудовищно. "Ты сыграй сначала роли лакея", - сказал я ему.
Нужно соответствовать, а не зарываться.
Однажды Миронов услышал, как его поносил молодой актер за роль Фигаро. Миронов открыл дверь в комнату, откуда доносились слова в его адрес, посмотрел в глаза актеру, который, кроме лакеев, никого не играл, и закрыл снова.
На следующем спектакле Миронов подходил к этому артисту после каждой сцены и спрашивал: "Ну как? Сегодня лучше?"
То, что видел зритель, - результат бешеной работы.
- Вы играете в спектакле "Андрюша", посвященном памяти Миронова. Правда, что вас называют двойником?
- Действительно, ко мне подходят после спектакля и говорят, что я моментами очень на него похож физически. Я проработал с Мироновым 11 лет. Я надеюсь, что близок к нему по внутреннему пониманию профессии. У нас с ним много было общего. Мы оба любили Синатру. Меня, как и его, не взяли в Вахтанговский театр. Общим было и отношение к деньгам. Он их не считал. Особенно за границей.
- Ваши отношения были на "ты" или на "вы"?
- На "вы". Однажды на гастролях он мне вдруг сказал: "Ну что, преемник, будете выносить меня ногами вперед?" Так и случилось.
Сначала умер Папанов. Это было в 1987 году.
В тот день, когда умер Папанов, его ждала Надежда Юрьевна Каратаева, его жена, приготовив кефирчик в холодильнике. А он пропал.
Мы подумали: "Ну, может быть, он развязал". Когда-то об их загулах с Весником ходили легенды. Накануне он говорил мне: "Я устал, смертельно устал". Он еще снимался в "Холодном лете 53 года" и, видимо, войну вспомнил... И вдруг Папанов на гастроли не приехал. Заменили спектакль. Вскрыли квартиру, а он в ванной. Остановилось сердце. Жара в сочетании с холодной водой дала спазм.
От этой новости мы не спали до утра. А через девять дней умирает Миронов. Накануне мне сказали: "Андрюшу вчера увезли в безнадежном состоянии".
Мне приснился сон, что мы играем "Трехгрошовую оперу". И Андрей Александрович снимает шляпу и помахивает ею. Раздается телефонный звонок. Я беру трубку. Мне сообщают, что Миронова отключили от аппарата. Аневризма аорты.
Это было страшное время, когда во время гастролей ушли из жизни два самых выдающихся артиста. Весь звездный репертуар полетел.
Когда Миронова везли на машине в Москву, милиционеры по дороге отдавали честь.
- Вы были на похоронах?
- Я нес гроб с телом Миронова. Несли Горин, Кобзон, Ширвиндт... В день похорон мы поехали в Склифосовского, но врачи сказали, что не дадут нам его вывезти, пока они не простятся.
Потом что было, помню плохо, потому что упал в обморок. Была толпа.
Вечером я улетел на гастроли. На следующий день играл. И врачи говорили: "Этот мальчик следующий". На открытии памятника Папанову Ширвиндт сказал: "Закончился театр Миронова и Папанова". Энергетически я взял спектакли и повел дальше репертуар театра.
Но перед этим у меня был нервный срыв. Я два месяца после смерти Папанова и Миронова лежал в больнице в неврологии. У меня была депрессия. Некоторые думали, что я притворяюсь. Катя Градова, первая жена Миронова, откуда-то из Сенежа привезла старца Сергия. Он со мной поговорил, и мне стало легче.
- После смерти Миронова Плучек вам предложил все его роли?
- Плучек действительно меня считал правопреемником ролей Андрея Миронова и предложил почти все его роли. Я отказался: "Это значит ложиться под трактор". Ведь все будут меня сравнивать с Мироновым...
- Вы энергетически подхватили спектакли - в каком смысле?
- Это центральный герой, на котором держится спектакль. Это лидер спектакля, и я занял это место. Меня все время сравнивали с Мироновым. Я не хочу быть Мироновым. Я хочу быть Юрием Васильевым.
- Чего вы не стесняетесь рассказывать?
- Я не стесняюсь говорить, что у меня были проблемы с алкоголем. Я не знал меры. Мне это вредило. Я сказал себе стоп! Теперь я спокойно смотрю, как другие наливают. Кто-то может пить по рюмочке, я не умею. Мне эти уже полеты не нужны.
- А как же вы расслабляетесь?
- Есть анекдот: "А я не напрягаюсь"...
Я не курил никогда. Я проорусь на стадионе, по телевизору - и все.
- Какие у вас отношения с кинематографом?
- Я снялся в очень интересном фильме "Козленок в молоке". Cыграл писателя Духова, который из обыкновенного чальщика делает лауреата международной премии.
Я жду этот фильм. В нем нет ни борьбы, ни стрельбы... Но есть интриги.
Играть писателя очень трудно. Как и актера. Я не видел хороших фильмов про актеров.
- Вы нравитесь себе на экране?
- Цель моей жизни - стать хорошим артистом. И когда я вижу, что в моей работе есть какой-то крупный план, наполненные глаза, то это значит, я сделал шаг вперед. Существует такой момент: стыдно или не стыдно. Вот в этом фильме было не стыдно.
- Кто еще снимался с вами?
- В фильме толстяка сыграл Саша Семчев - это очень ранимый человек. Он все время на съемках спал. Однажды режиссер говорит: "В чем суть этой сцены?" А в ответ - храп Семчева.
Иногда он после съемок подвозил меня домой. Иногда, наоборот, никуда не торопился: "Я хочу с вами побыть. Мне некуда ехать". Его дома никто не ждал. Ни его, ни оператора, ни режиссера не пустили в Америку на съемки. Мы в Америке снимали его двойника.
- Что за криминал он совершил?
- Что-то не то было с трудовой или с пропиской, а в посольстве на все через лупу смотрят.
А у меня в посольстве спросили, где я работаю.
- Я играю в Театре сатиры.
- А кого вы играете?
- Брата президента - Роберта Кеннеди.
И меня пропустили... Четыре дня в Америке меня снимали одного. Семчев расстроился. Я ему привез маленькую статуэтку "Оскара".
В фильме также снялись Спартак Мишулин, Ольга Аросева, Алена Яковлева, Игорь Старыгин, Александр Белявский, Юрий Смирнов.
- Ваш фильм объясняет роль писателя в обществе. А каких писателей вы любите читать?
- Я люблю Набокова. В нынешних писателях я запутался. Я не верю никому. Всегда верил Лихачеву, Окуджаве.
- Почему вы хотите стать классным актером - разве таковым себя не считаете?
- Не надо обольщаться насчет премий "Чаек", "Триумфов". Моя победа на детском фестивале в Артеке мне была дороже профессиональных премий. Я играл в сказке. Сюжет вроде принца и нищего, только в современной интерпретации. И дети, которые отдыхали в Артеке и смотрели эту сказку, назвали меня лучшим артистом. Это было самой большой моей победой в жизни, потому что жюри не подкупишь.
Я даже пошел в школу работать. Надо детей спасать. Эта школа N 56 находится на Кутузовском проспекте, и в ней учатся в основном богатые дети. Поначалу я вел предмет "Введение в театр". Сейчас это называется театром "Сатиренок". Мы делаем этюды, как в училище. Однажды я попросил детей показать этюды. Мне показали "Ограбление банка", "Террористический захват" и "Восстание из гробов".
Я сказал: "Мы эти темы исключаем. Давайте другие темы - день рождения, дача, снег, лыжная прогулка..."
В школе мы повесили занавес, и создалось ощущение театра. И дети поставили "Снежную королеву", Пушкина, "Горе от ума". Дети подружились.
Я разрываюсь. И жена говорит: "Да брось ты школу!" - "Не могу - и все!" У меня нет от детей секретов. Я перед ними открыт. Они знают мои взаимоотношения с сыном, как он попал в милицию, как его избили, как я его проверил, не принимает ли он наркотики. Как я бросил пить - потому что приносил горе семье.
- Чем занимается ваш сын?
- Мой сын окончил юридический институт, но сказал, что хочет заниматься музыкой. Хотя в юридический он сам поступил, а вначале он хотел идти в школу милиции и бороться с мафией. На практике он попал в институт судебных приставов. "Замечательные мужики, - сказал он, - но они все берут взятки. У них семьи".
"Если я пойду в милицию, - сказал он, - я буду белой вороной. Если я буду белой вороной, то меня убьют".
И теперь он честно занимается музыкой.