"У меня впечатление, что в очередной раз мы старательно лепим себе экономического идола - я имею в виду концессии. Послушаешь, почитаешь, и получается: и реформу ЖКХ без них вперед не двинешь, и в лесу порядка не наведешь - как говорится, никуда. Помню, на заре перестройки с той же неистовостью молились на аренду, потом поняли: формы собственности она не меняет - и все решили передать в частные руки. Насмотрелись, что творят те проворные руки, и вот вспомнили о концессиях. Именно вспомнили, потому что на рубеже веков концессий этих - французских, немецких, бельгийских и прочих - было в России видимо-невидимо. Ну и что - подарили они нам капиталистический рай? Все кончилось банальной революцией".
Владимир Батышев,
Краснодар.
Не кабинетная выдумка
Михаил Субботин, кандидат экономических наук
Вопрос - ребром. Конечно, концессии не панацея. За 13 лет рыночных реформ мы уяснили, что в экономике их нет, а любая разумная экономическая идея легко подвергается бюрократическому извращению. И все-таки в ряде случаев концессии действительно самый эффективный, а порой и единственный способ привлечь частные инвестиции в те сферы хозяйства, которые государство не может или по каким-то причинам не хочет приватизировать.
Вот, например, еще совсем недавно казалось: придет в ЖКХ частник и решит все проблемы. Пока не очень получается, слишком велик соблазн решать все проблемы за счет тарифов. Договора носят краткосрочный характер, арендаторы вовсе не собираются брать на себя накопившиеся долги унитарных предприятий, которые рулили ЖКХ. Да и частная собственность на лесные богатства при российском-то менталитете да на российских просторах тоже немалый риск. Кто даст гарантию, что лесоразработчик не очистит свои делянки подчистую, а заниматься их методичным воспроизводством не станет? Вот и получается, что и тут и там нужен государственный догляд: в ЖКХ - твердые тарифы, установленные властью (а весь эффект от деятельности концессионера минус налоги - его доход), в лесу - жесткий государственный контроль за посадками: вырубил, переработал - твое, но оголенную территорию будь любезен засади по новой.
Рыбаки - те тоже давно просят: отдайте нам в концессию определенную акваторию - сами наведем порядок в своем хозяйстве, ни одного браконьера никогда не увидите. Еще в 1924 году в справке специалистов рыбного хозяйства руководству советской России "Об объектах концессий в рыбной промышленности" ее авторы считали "вполне целесообразным предоставление в концессионное использование известной части наших сырьевых рыбных ресурсов на наших внутренних и внешних водоемах: Каспийском, Аральском, Азовском и Черном морях, на Дальнем Востоке и на Мурмане".
И весь опыт предреволюционного развития России - весомый аргумент не против, а в пользу концессий. Становление в стране железных дорог происходило на концессионной основе, а коммунальное хозяйство в губернских и уездных городах в XIX - начале XX века отдавалось в концессию частным предпринимателям. Советская власть, промотав былое наследство, вернулась к идее концессий, но в плановое хозяйство они не вписались. Сначала их допустили в обрабатывающую промышленность (24 концессии), добывающую (14), сельское хозяйство и торговлю (по 7 концессий). А потом кислород концессионерам постепенно перекрыли, и в конце концов произошло то, чего государство и добивалось, - иностранный капитал ушел, оставив после себя рудники, заводы, железные дороги. Ушел туда, где в нем не только нуждались, но и готовы были ценить, доверять.
Напомню, слово "концессия" в переводе с латинского это - разрешение или уступка, договор, заключаемый государством с частным предпринимателем. Широко развиты концессии в недропользовании, на транспорте. В последние десятилетия в Европе наблюдался бум коммунальных концессий. Среди стран, широко практикующих ныне концессионные договора, - Франция, Италия, Германия, десяток других государств континентальной Европы. Поэтому утверждения, что концессии пережиток прошлого, удел слабых и неразвитых - не более чем заблуждение.
Логика концессионного соглашения проста: если у государства есть имущество, оно должно иметь право его продавать или передавать во временное управление на возмездной основе. При этом государство управляет, не выпуская собственность из рук, никому не отдавая своих контрольных функций. В свою очередь, у инвестора, готового вложить деньги в управление таким имуществом, также должен быть выбор: покупать его или брать в некую особую форму аренды.
Вообще концессии в системе договоров занимает некое промежуточное положение между приватизацией и функционированием государственного предприятия. Они отличаются от аренды разделением рисков, участием государства.
При приватизации происходит поиск эффективного собственника, и собственность передается ему навсегда, при концессионных соглашениях - подыскивается эффективный управляющий, определяется порядок действий концессионера, размер платежей и их структура, но собственность остается в руках государства. Следовательно, если обнаруживается, что управляющий оказывается неэффективным, то у государства есть право на ответный ход - вплоть до расторжения договора при сохранении всех вложенных (и не государством!) на данный момент инвестиций. Именно концессионер и рискует, и обычно авансирует концедента.
К слову сказать, отсутствие концессионного законодательства не могло не исказить ход приватизации в России - произошел перекос в пользу приватизационных схем там, где рациональнее было бы передать государственное имущество на временной и возмездной основе. Однако в арсенале у государства не оказалось эффективного инструмента распоряжения собственным имуществом.
Характерно, что концессионное поле все более расширяется. Если до недавнего времени концессионные договора применялись наиболее часто при сооружении автострад, автостоянок, централизованного теплоснабжения, то теперь появились новые сферы, на первый взгляд совсем неконцессионные - национальная оборона, образование, тюрьмы, кабельное телевидение... При концессионных соглашениях могут устанавливаться разные формы расплаты концессионера с концедентом - в зависимости от отрасли или вида деятельности. Гибкие механизмы расчетов позволяют инвестору заранее точно знать, на какие доходы он может рассчитывать и планировать свои расходы. Стабильность дает возможность концессионеру спокойно заниматься инвестиционной деятельностью, а не думать, как побыстрее заработать и вывезти капитал из страны.
Без концессионного законодательства проблемы с управлением государственным имуществом возникают буквально на каждом шагу. Насколько, например, эффективным хозяином может стать созданная недавно компания "Российские железные дороги", если она не вправе свободно распоряжаться переданными компании имуществом и землей? Ведь, как следует из недавнего интервью ее руководителя, 85 процентов недвижимости, перешедшей в собственность ОАО РЖД, ограничено в обороте, из них около 76 процентов объектов не может быть продано, заложено и даже сдано в аренду. Или другой пример: нынешнее законодательство недостаточно четко трактует возможность приватизации объектов инфраструктуры ЖКХ, в результате владельцы котельной одного из сибирских городов прошлым летом выдвинули ультиматум своей администрации: либо выкладывайте немедленно 42 миллиона рублей, либо демонтируем оборудование и оставим шестнадцатитысячное население без тепла.
Почему именно сегодня вокруг столько разговоров о концессиях? Конечно, нужно было ввести их еще вчера. Ведь закон о концессионных договорах готовился параллельно с приватизационным законодательством и был принят Верховным Советом РФ в третьем чтении еще в 1993 году, но на этот документ (его главным недостатком было то, что он был сделан "под иностранные компании") последовало вето Президента, а потом возник октябрьский конституционный кризис, и лишь через несколько лет подготовка закона началась с нуля.