- В среду с утра в комиссии Косована мы с Сергеем Киселевым (проектировщик аквапарка, глава архитектурной компании "Киселев и партнеры". - Прим. ред.) подписали все бумаги и вечером их должны положить на стол Юрию Лужкову.
- Почему вы заявили, что это конец вашей карьеры?
- В какой-то момент мне сказали, что есть политическое решение. В соответствии с этим решением есть один козел отпущения - этот козел я.
- То, что вы единственный из авторов проекта, кто общался с прессой после трагедии, на ваш взгляд, могло повлиять на такое решение?
- Некоторые журналисты подавали информацию так, что мне потом было противно. Хотя я себя по ТВ не видел, к счастью. Но жена говорила, что выглядел я растерянным и потерянным, чего на самом деле не было.
- Как вы себя сейчас чувствуете?
- Утром было очень неприятно на комиссии Косована. Мне трудно об этом говорить. Но сейчас, кажется, прихожу в себя.
- Что написано в решении комиссии?
- Поначалу было написано, что "Трансвааль-парк" рухнул по вине проектировщиков. Я сказал человеку, который писал это заявление - фамилию вам не скажу, потому что это был мой хороший друг: "Если ты хоть на 10 процентов предполагал, что аквапарк рухнул из-за теракта, то подло писать одну лишь фразу, что рухнул из-за ошибок проектировщиков". Это сказал теперь уже бывшему другу в присутствии всех у Косована. Ведь я-то уверен, что взрыв, который был зафиксирован на видеопленке, и был причиной. Мое твердое убеждение - аквапарк рухнул из-за теракта...
- Вы продолжаете работу над конькобежным стадионом с куполом и колоннами в Подмосковье?
- Да. Он вовсю строится в Коломенском. Не знаю, может участвовать в его проектировании и возведении мне уже придется, сидя за решеткой.
- В каких отношениях вы с Сергеем Киселевым, чья компания проектировала аквапарк Ясенева?
- Мы пока в прекрасных отношениях. Я надеюсь, что не случится такого, как с моим бывшим другом, о котором говорил выше. Мы вместе у Косована были утром. Правда, подписывая общий акт, я написал там свое личное мнение. Была сразу такая договоренность - если кто-то не разделяет общую позицию комиссии, имеет право написать отдельно свою точку зрения. Потом уже выяснилось, что начали корректировать и что-то изменять в том заключении, которое написал мой бывший друг. Но я уверен, что именно моя точка зрения истинная - теракт.