Новая система взаимоотношений Президента с Правительством приобрела отчетливые контуры. На основе этого можно сделать первые выводы.
Главный из них: несмотря на юридическое разведение постов президента и премьер-министра, де факто мы перешли к совмещению этих постов. Это первая веха.
За месяц функционирования в качестве премьер-министра Михаил Фрадков не сделал ни одного не то что политического, но даже и экономического в точном смысле этого слова заявления. Владимир же Путин, напротив, все чаще и чаще публично дает не только политические, но и чисто профессиональные и очень конкретные указания экономическим министрам. Похоже, что Президент взялся за управление экономикой страны в ежедневном режиме. Ликвидация экономического управления в кремлевской администрации подтверждает это. Зачем нужно специальное подразделение АП, если принято решение о непосредственном управлении экономикой из Кремля.
Причем заметим, что, помимо прочего, Президент, судя по его репликам, требующим проводить экономические реформы не за счет населения, взял на себя и роль практически отсутствующих в российской экономике профсоюзов, да и любых других институтов, защищающих интересы наемных работников и народа вообще. Это веха вторая.
Одновременно Владимир Путин пока ни словом, ни действием не отказался от целей политической реформы, провозглашенных им накануне выборов (веха третья).
Напомню, какую политическую программу провозгласил Президент 12 февраля с.г. Цитирую без кавычек, но дословно: "Оптимизация федеративных отношений и местного самоуправления на правовой основе и законодательно оформленных принципах межбюджетных отношений; политическая конкуренция, опирающаяся на крупные и влиятельные политические партии; формирование дееспособного гражданского общества; подлинно свободные и ответственные СМИ; незыблемость демократических свобод, прав человека и гражданина, каковые являются высшей ценностью и определяют смысл и содержание государственной работы; наконец, преобразования в судебной системе и правоохранительных органах. Всё в совокупности должно обеспечить ни много ни мало - становление реальной демократии".
Кто скажет, что такую программу, да еще в России, да еще на фоне разочарования большей части населения во всем, что является производным от слова "демократия", да еще с нашей бюрократией, да на основе нынешнего состояния законодательной и судебной власти, можно реализовать за четыре года? Я не возьмусь.
Но программа заявлена. Следовательно, как минимум может быть однажды предъявлена, как счет, к оплате.
Другое дело, что к этой программе пока почти никто не отнесся серьезно, ибо все уверены в прямо противоположном - в движении к еще более брутальному авторитаризму (веха четвертая). Даже несмотря на заверения Владимира Путина в неприкосновенности Конституции и полном отсутствии желания продлевать срок собственного пребывания у власти. Последнему опять, кстати, почти никто не поверил.
Таким образом, мы имеем, с одной стороны, реинкарнацию политический реформы по крайней мере как намерения власти, а с другой стороны - полнейшее неверие общества в то, что эта реформа выльется во что-то демократическое, даже в лучшем понимании этого слова. А может быть, не только неверие, но и нежелание. Ибо совершенно очевидно, что в ближайшие годы всех - и демократов, и недемократов России - больше любой политической реформы будут волновать внутренняя (от терроризма и уголовной преступности) и внешняя безопасность. Это веха пятая, ибо именно проблема безопасности, ощущаемая как приоритет номер один среди всех других тревог, становится и в России, и на Западе, и во всем мире тем главным, на чем будет строиться политика.
Веха шестая. Российское общество окончательно избавилось от веры в альтруизм США да и Евросоюза по отношению к нашей стране. А переход НАТО к следующему этапу экспансии на восток (Украина и Кавказ), то есть в сторону России, тогда как угроза международного терроризма исходит с юга и уж во всяком случае не от России, закрепит отчуждение между нами и Западом.
Ладно бы НАТО продемонстрировала свою политическую и интеллектуальную мощь, раз уж не хватает военной смелости смотреть в лицо реальному врагу. Тогда России можно было бы рассчитывать если не на искренность, то хотя бы на здравый смысл этой организации. Но и здесь достижения невелики. Единственная успешная военно-политическая операция этого блока за последние годы - расчленение Югославии, а теперь, что очевидно, и Сербии, и легализация албанских боевиков, то есть создание "арабо-израильского конфликта" на территории самой Европы.
Владимир Путин после 14 марта почти ничего не говорил о международной политике России на западном направлении. И, надо думать, потому, что говорить здесь не о чем. Ибо, пройдя в предшествующие годы свою половину пути навстречу Евросоюзу и США и еще две трети их половины пути, Москва ничего не получила взамен. Разве что полное окружение американскими военными базами с заходом во все тылы России и моральную поддержку Запада мятежникам из среды чеченских боевиков.
Если во внутренней политике Кремлю по крайней мере ясно, что нужно и хотелось бы делать в ближайшее четырехлетие (другой вопрос - получится ли), то во внешней - никаких ориентиров. Не напрашиваться же постоянно в союзники к тем, кто готов договариваться с террористами, ибо они сильны, но не с Россией, ибо считает ее слабой и желает, чтобы она таковой и оставалась.
Политический хит последних дней - статья Михаила Ходорковского, каковы бы ни были мотивы и методы ее написания, интересна во многих отношениях. Прежде всего тем, как классно сведено в ней в единый текст всё, что писали в последние десять лет критики и искренние друзья русского либерализма о его грехах. Еще одно доказательство того, что в политической литературе важно не что написано, а кем подписано.
Политически этот текст можно оценивать и как акт о капитуляции, и как прозрение или раскаяние. Впрочем, мало ли в чем любой из нас может раскаяться и прозреть, находясь в узилище. Так что новой идеологией старой элиты этот текст вряд ли пока является. Новая идеология все-таки рождается в свободных головах, а не в тюремных стенах. Но это к слову.
Крайне показательно, однако, что в статье Ходорковского практически нет упоминаний Запада, США и Европы, а там где есть (три абзаца на весь текст) - то эти упоминания либо нейтральные, либо критические. И ни разу не упомянута самая популярная мера всех и всего в России в последние годы - "как в цивилизованных странах".
Что это означает? Видимо, только одно: уже все в России сошлись во мнении - пора жить собственным умом. Так вернее - стратегически, хотя тактически и может создавать проблемы. Например, с цивилизованными странами. Да и не только с ними.
Это, конечно, седьмая веха. Даже рубеж. Пока только интеллектуальный. Превратится ли он в рубеж политический? Это будет зависеть от нового Большого Правительства Владимира Путина.