На экране молодые люди, отнюдь не глупые и не бездарные, но в головах хаос. Бешеная энергия отрицания и "позитивные идеи" в виде разнокалиберных завиральных тезисов, которыми любит козырять и на которых сделал карьеру их идейный вождь Эдуард Лимонов. Он сам появляется ближе к финалу картины, чуть утомленный тюрьмою, но не сломленный, говорит несколько туманных поэтических фраз и вполне выразителен в роли иконы и оракула. Фильм оставил чувство той неясной опасности, которое посещает каждого при виде стаи одичавших подростков, - хочется перейти на другую сторону улицы. Но как перейти на другую сторону целой стране? И какая сторона другая? Обо всем этом мы говорим со свидетелем событий в бункере и автором фильма Аленой Полуниной.
- Вы видели сходки нацболов изнутри. Что толкает молодых людей в такие подвалы? Они по жизни неудачники? Они люмпены?
- Там есть люди, вполне успешные в прошлом. Есть, конечно, и трудные подростки. Всем им претят буржуазные ценности - во всяком случае, не добавляют им драйва. И они пытаются найти себя в чем-то противоположном. Многое замешено на детском восторге перед романтикой подполья. Помните в фильме сцену сумбурного разговора в коридоре? Там каждый из участников "идею" понимает по-своему.
- Число нацболов растет?
- Когда Лимонова посадили, у них начался заметный прирост. С некоторыми из новоприбывших я беседовала - они даже не знали, кто такой Лимонов. Просто услышали об этой субкультуре и пришли. Это же подростковый возраст, нужно обязательно с кем-нибудь бороться, хочется найти себе соратников.
- И потому символику они заимствуют у фашистов, а их "национальная идея" так смахивает на нацизм? И это все они у нас свободно пропагандируют среди молодых?
- Главный расчет на молодежь, их вождь этого не скрывает. Их идеи "братства" и достаточно свободных отношений всегда были привлекательны для молодых, они притягательны и для тех, кто не вписался в социум. Аутсайдеры - их главный резерв. Это большие жестокие дети.
- Их подпитывает криминал?
- Туда приходят, как правило, не с криминальным прошлым. Приходят художники, филологи, историки, студенты, представители творческой интеллигенции из провинции... Понятно, что прослойка эта в каждом городе довольно тонка, и они там в авангарде. А в принципе это люди ищущие, и я не хотела бы их клеймить такими словами, как "нацисты". Потому что это пока на уровне эпатажа. Девочка кидает яйцо в Касьянова - это нехорошо. Но это ее политический жест, и ее сажают на месяц вместе с уголовницами. Куда это может привести, тоже понятно.
- Чего они не хотят - более или менее понятно. А чего они хотят? Власти?
- Власть их пока не испортила - они до нее еще не дорвались. Что происходит, когда власть попадает в руки идеалистов, известно. Был 17-й год, были национал-социалисты, и тоже все начиналось с подвальной романтики, а куда пришло - мы знаем. Так и здесь: пока эта кучка идеалистов строит какие-то бешеные прожекты будущего. Они его видят заново переосмысленным, но четкой схемы у них явно нет. Точнее, у каждого своя. У кого-то идеал в вооруженном колхозе, у кого-то - военизированные общины, и так далее... типа "гей-славяне". Их девиз "Россия - все, остальное - ничто" сформулирован в лозунгах. А все, что за лозунгами, сильно разнится у каждого.
- Сейчас это подростки. Но подростки вырастают. И что, уходят? Там есть отток?
- Уходят немногие - покрутились, поняли, что не то, и уходят обратно. Тут все сложно. Ведь когда люди могут выйти на пикет и выразить свое мнение - это показатель здорового общества. Если, конечно, они не представляют собой угрозу чьей-то жизни или имуществу. Это нормально. Но есть люди по рождению борцы, им нужно обязательно бороться. Оппозиция ко всему. В книге Лимонова "Другая Россия" изложена "идеальная" схема: Россия - военизированное государство в степях.
- Думаете, он сам в это верит? Это для него не просто эпатаж как средство самораскрутки?
- Мне показалось, что он искренне увлечен всем этим.
- Как вы расцениваете его роль в жизни этих ребятишек: взрослый дядя, прошедший огонь, воду и медные трубы.
- Он вождь, фюрер, идейный лидер. Лидер во многом виртуальный. Вы заметили: живьем он появляется только во второй части картины. Партия развивается и без него, но под его незримым руководством.
- Как нацболы отнеслись к съемкам?
- Все началось с интервью, которое я готовила с Лимоновым для одного издания. На просьбу о съемках он отреагировал рассеянно: да-да, конечно. Остальные реагировали по-разному: сегодня у них все открыто, завтра вдруг начинается легкая паранойя.
- Когда Лимонов сидел, было много возмущенных голосов: писатель за решеткой!
- Он себя позиционирует как политического деятеля. Не любит слово "литератор". Говорит: "Я был репортер собственной жизни".
- Но если идея (вспомним фашизм) ведет к катастрофе, можно ли считать свободу таких идей нормой?
- Катастрофу остановить невозможно. Можно фиксировать состояние умов, анализировать ситуацию, но сложно заглянуть в лицо тайфуну. Когда был взрыв на Рижской, один из очевидцев рассказывал: "Я сидел за столиком в кафе и вдруг вижу что-то огромное, белое и летящее на меня". А потом он отключился, и его увезли на "скорой".
- Что же, с вашей точки зрения, должна делать власть в ситуации нарастающего взрыва? Что делать с нацболами?
- Когда я беседовала с лимоновцами, они сами говорили: на месте власти они дали бы себе статус партии. А это значит зарплата, мягкие ковры. А так любое действие рождает противодействие: их загоняют в угол, они свирепеют в ответ, и чем больше приобретают флер романтики, тем больше молодых к ним приходит. Есть же люди, которые стремятся к страданию и находят в нем питательную среду.
- И хиппи превратятся в яппи?
- Власть и деньги ломают многих. Они это прекрасно знают и смеются: нас опять не зарегистрировали! Там много людей неглупых и ироничных.
- Как быть с возможными политическими взрывами, грозящими дестабилизировать общество? В Германии, например, запрещены и "Майн кампф", и фашисты...
- Что русскому хорошо, то немцу смерть. В России нужны решения парадоксальные. Потому что борьба, как известно, закаляет, и еще неизвестно, чем кончится дело в результате запретов.
- А почему на месте Че Гевары у лимоновцев портрет Фантомаса с маузером?
- Вот в этом все нацболы...
- Их лозунг, который стал названием вашего фильма, - "Да, смерть!". Смерть как самоцель?
- Смерть врагам и смерть за идею. Смерть как сила, которая сносит все старое, и в результате рождается что-то новое. И еще смерть потому, что такой лозунг всех шокирует.
- Вы сказали, что фильм полезен. В чем?
- Я видела множество телерепортажей про нацболов - везде их делают клоунами. Это, мол, дети, резвятся. На самом деле все серьезно: дети растут, вынашивают свои планы и настроены очень жестко.