Волжан уже не удивить перегороженными улицами с рельсами для кинокамеры, скоплением автобусов и трейлеров на обочинах, актерами, одетыми в наряды разных эпох. Вот и сейчас лентами обнесен один из центральных перекрестков Ярославля, на магазинах появились вывески начала XX века, жандарм с потертой кобурой звонит по мобильному телефону, а режиссер полушепотом что-то объясняет двум барышням в длиннополых шляпах. Режиссер этот - Александр Прошкин ("Холодное лето 53-го", "Михайло Ломоносов"), а снимающийся фильм - "Доктор Живаго". В одном из небольших перерывов Прошкин дает интервью корреспонденту "Российской газеты".
- Александр Анатольевич, российское кино все чаще обращается к произведениям классиков, к их жизни и творчеству: достаточно вспомнить экранизацию "Идиота", фильм "Есенин" с Сергеем Безруковым. Теперь вы беретесь за роман Бориса Пастернака. Насколько, по-вашему, актуальна классика и, в частности, роман "Доктор Живаго"?
Как только вы идете буквально – это провал, это гарантированный провал. Не нужно иллюстрировать – иллюстрации должны быть в книге.
- Настолько, насколько схожа наша жизнь с жизнью людей сто лет назад. Нам все время кажется, что время летит, и каждый день приносит что-то новое. Но в принципе жизнь - та же самая, мы проходим те же испытания, разочарования. Человек не меняется, чувство не меняется. Русский человек по своей природе и ментально остался таким же. Думаю, все это сейчас весьма и весьма актуально. Актуально не сиюминутно, а по сущности. Потому что это роман о каком-то глубинном, чувственном понимании России.
Общее у нас и у героев "Доктора Живаго" в том, что тогда начинался XX век, сейчас - XXI. Всегда, когда наступает новый век, появляется некое чисто мистическое предчувствие: что должно что-то произойти, случиться. Возникает какой-то революционный порыв - все то, что было до нас - барахло, сейчас будет все новое. Этот инстинкт, связанный с рубежом веков, он присутствует и сегодня.
- Планируете ли вы сохранить основные сюжетные линии романа, или в фильме будет отход от текста произведения?
- Конечно, это не будет буквальной экранизацией романа. "Живаго" - это проза и проза, написанная поэтом. Она требует перевода в совершенно иной жанр - в жанр драматургии. У Пастернака иногда как бы и нет характеров вообще, от некоторых персонажей есть только ощущения, которые он передает в чувственной прозе. А нам нужно делать характеры, взаимоотношения, их объемность.
Вообще любые попытки прыгать по фабуле, то, что делали в американском и английском кинематографе, суживают рамки этого романа. В экранизациях, чем свободнее и чувственней воспринимается произведение, тем лучше. Как только вы идете буквально - это провал, это гарантированный провал. Не нужно иллюстрировать - иллюстрации должны быть в книге. Читайте книгу, это всегда диалог с автором.
Поэтому фильм сюжетно будет расходиться с романом. По героям, по персонажам, по характерам. Главное - его понимание России, с которым я, в общем, солидарен. У меня с Пастернаком в этом смысле много перекличек в душе. Я вообще его очень люблю, считаю, что это тончайший человек и очень честный человек. Не говоря уже о том, что он просто гений.
- После выхода фильма в свет зрители будут сравнивать его с первой экранизацией романа английского режиссера Дэйвида Лина с Омаром Шарифом в главной роли. Какие вы видите различия в двух работах?
- Знаете, картина Лина - замечательная, но все-таки она снята, во-первых, очень давно, а во-вторых, с излишней политизацией. Это было определенное время: холодная война и прочее. И по жанру это чистая мелодрама. Там не так значимо, что Живаго - поэт, а для нас это весьма существенно. Конечно, у них есть представление о России, но оно сомнительно. Я думаю, что мы Америку знаем лучше, чем они Россию. Там масса всякой "клюквы", много ляпов - на жилом доме, например, как на церкви, 8 куполов. У нас этого, надеюсь, не будет.
Но в целом это разные жанры и разный способ изложения. У нас большая картина по метражу: 12 серий по 50 минут, история с большим количеством персонажей. А Лину нужно было сжать пружину и пройтись по всей фабуле. Это не означает, что та картина хуже, просто там ставились другие задачи. В любом случае она входит в классику мирового кино, сделана очень большим мастером, и я к ней отношусь с уважением.
- Форма саги, истории жизни поколений в российских телесериалах - закономерность или единичные случаи?
- В природе телевидения - появление многосерийного фильма. Так же, как в литературе видоизменялся роман. Пришел Диккенс и стал писать роман с продолжением. Еженедельно печатал по главе. В результате появился роман "Пиквикский клуб". И в кинематографии так происходит - это способ многочасового длинного романа, в котором рассказывается в день по одной главе, сюжет в которой повисает так, чтобы обязательно вызвать интерес к завтрашней главе. Почему у нас этого раньше не делалось? Потому что у нас было повальное увлечение дешевкой - пиф-паф, с идиотской стрельбой, где ни над чем задумываться не нужно.
- Это называют болезнью детского периода...
- Это сильно затянувшаяся болезнь. А потом эта болезнь с очень печальными последствиями. Вы знаете, когда люди привыкают к зрелищу крови, цена человеческой жизни падает - это закон. А когда это происходит (и в этом вижу схожесть нашей эпохи с временем Живаго), возникает предчувствие гражданской войны, потому что способ выяснения отношений, естественно, становится кровавым, люди привыкают к этому. Вся эта поп-культура, основанная на насилии, родилась в очень благополучных странах: в Японии, Америке. Там она - прививка развлечений, призванная пощекотать нервы.
А в нашей очень больной стране с молодым поколением, которое не знает, куда податься, где нет работы, нет средств к существованию, где очень сомнительные перспективы и очень много соблазнов, эта прививка насилия чрезвычайно опасна. Да еще и низкокачественна, потому что здесь нужны не столько жанр, характер, интриги, сколько само по себе насилие. Вот это ужасно.
А вот история человеческих отношений на длительном протяжении, это совершенно естественный жанр. Если говорить о нашей картине, то ближе всего к ней по жанру "Унесенные ветром". Это история поколения в движении истории, извините за тавтологию.
- Чем объяснить подбор актеров на главные роли - Олега Янковского, Олега Меньшикова?
- У меня была цель - подобрать ансамбль. Что такое ансамбль? Это когда точно подбираются человеческие индивидуальности, соотношение которых равнозначно раскладу сил романа. Я уже не говорю о том, что здесь собрана плеяда выдающихся актеров. Сами по себе эти индивидуальности интересны - столкнуть Янковского и Меньшикова - уже какая-то искра высекается. Это два совершенно разных человека, две совершенно разные человеческие особи. Вообще распределение ролей - это когда вы собираете компанию, которая сама по себе интересна, без всякого романа. Уже потом вступают вопросы актерского мастерства, режиссуры, искусства.
Я изначально видел именно их. "Доктор Живаго" - такой сложный материал, что для того, чтобы в него погрузиться, нужен огромный культурный багаж, опыт. И поколение, которое это замечательно чувствовало, оно уже почти ушло. Сейчас нет ни Даля, ни Кайдановского, таких очень мало. Те, кого я пригласил, как раз продолжают эту традицию.
- Как подбирались актеры на женские роли?
- Варя Андреева - дебютантка, первый раз снимается в кино. Она - персонаж из совершенно другого времени. У нее тип лица, характер, поведение девушки начала прошлого века, мне было любопытно ее втащить сюда. Чулпан соответствует моему пониманию Лары. Она совершенно не та Лара, которая описана в романе. Западники считают, что Лара - дебелая а-ля рюсс. У Пастернака внешне написано это, а внутренне - другое. В тексте есть некое несовпадение: Пастернак за нею видел Ивинскую, писал ее внешние портретные данные, в то же время говорил, что она по происхождению наполовину бельгийка, наполовину - француженка, то есть нерусская.
Мне кажется, что весь характер отношений в романе основан на том, что хоть она и родилась в России и выросла на Урале, и инстинкты воспитаны здесь, но генетика-то другая - абсолютно свободного человека, романского темперамента. Именно в этом манок для всех этих мужиков. Сочетание православной культуры, которую она усвоила, и романского беса, который в ней сидит, и создает магнетическую привлекательность Лары для всех мужчин.