Цунами, прокатившиеся в конце уходящего года по островам и пляжам юго-восточной Азии и унесшие жизни десятков тысяч людей, напомнили не только о бренности нашего существования. Политизированное сознание сразу отметит в связи с этой природной катастрофой преимущества жизни в средних широтах. То есть там, где расположена Россия. Да, здесь нет теплых морей, голубых лагун и прохладных в любую жару бунгало. У нас нет возможности снимать по три урожая в год и не тратиться на строительство котельных. Но зато в средних широтах не бывает катастрофических (да и не катастрофических тоже) землетрясений и тропических циклонов. А то, что прилетающим в тропики с севера западным (и российским) туристам кажется раем, для местных жителей, да и для самих туристов порой оказывается адом. Причем часто - в буквальном смысле слова.
Однако от политических катастроф средние и северные широты все же не спасают. Во всяком случае Россию. Около 15 лет назад гигантские политические цунами прокатились по нашей стране, уничтожив очень многое из того, что создавалось десятилетиями. Жертвами этой политической катастрофы стали даже не десятки, а сотни тысяч и миллионы людей.
Как всякая стихия, пусть политическая, события начала 90-х смели с лица земли не только плохое, но и много хорошего. Стихия не отличает одно от другого. Оптимисты считали, что так была расчищена площадка для строительства нового - политического и экономического рая. Сейчас ясно, что рая не получилось.
Само строительство напоминало не столько стройку, сколько поле боя и темную подворотню одновременно. Шла классическая война всех против всех, не сдерживаемая ни общественным договором (отсутствующим в России до сих пор), ни государством - слабым, вороватым и коррумпированным.
К концу 90-х, руководствуясь не столько идеями, сколько инстинктом выживания, российское общество возжаждало порядка и стабильности.
С появлением нового политического лидера - президента Владимира Путина и то, и другое, кажется, стало прорисовываться сквозь хаос анархии и распада.
2000-й, 2001-й, 2002-й, 2003-й. Это были непростые годы, но, пожалуй, суммарный итог каждого из них стал положительным.
В 2004-м дело застопорилось. Сказать, что Россия заканчивает этот год с положительным сальдо, значило бы сильно покривить душой.
Позитивных тенденций по-прежнему много, но ряд из них истончается, другие обессмысливаются неясностью целей. А кроме того, стали явно нарастать кризисные явления. И, наконец, главное: Россия явно куда-то движется, но неизвестно куда.
Точнее так. Россия движется сразу в нескольких, часто прямо противоположных направлениях. Самое свежее тому подтверждение: одну и ту же сделку президент страны характеризует как рыночную и осуществленную в рамках права, а его экономический советник - как аферу года.
Дело даже не в единстве команды. Дело в том, что в данном случае экзотический плюрализм (точнее - эклектизм) является точным отражением такого же эклектизма, царящего в правящем классе, элитах и обществе в целом.
В начале года была проведена смена правительства и затеяна административная реформа. Трудно найти в самом правительстве и вокруг него человека, который охарактеризовал бы ход этой реформы в словах, которыми прилично выражаться при дамах.
Мало чем отличается отношение очень многих специалистов (о народе я уж и не говорю) к реформам образования, здравоохранения, пенсионной, ЖКХ и монетизации льгот.
Здравые идеи, безусловно присутствующие в замыслах этих реформ, остаются лозунгами, которые, по почти всеобщему впечатлению, сами авторы реформ не умеют или не хотят воплотить в жизнь.
Начал снижаться экономический рост и все российские экономисты - редчайшее для них единодушие - утверждают, что в 2005 году он упадет еще ниже.
Экономистов вообще, наших в особенности, понять почти невозможно. Но абсурдность пустого накопления резервов Центробанка и Стабилизационного фонда, да еще под всеобщие заклинания о необходимости вкладывать деньги в инновационную экономику, каковой в России как не было десять лет назад, так нет и до сих пор, начинает пугать.
Серия ужасных терактов - и при этом почти полная уверенность общества в том, что деятельность (или бездеятельность) правоохранительной системы способствует скорее их проведению, чем предотвращению. Неудивительно, что на этом фоне сообщения о реально позитивных сдвигах в Чечне многими воспринимаются как чистая пропаганда.
Целая серия неудач в политике на постсоветском пространстве, апофеозом чего стала ситуация с украинскими выборами, в которых, как оказалось, украинскую политику России определял (в очередной раз) Леонид Кучма, в очередной же раз обведший Москву вокруг пальца. Наконец, давно назревавший и теперь разразившийся кризис в отношениях России с Евросоюзом и США. Сам по себе этот кризис для меня, например, не является ни неожиданным, ни трагическим. Но ведь кто-то заставлял нас самообольщаться насчет искренности и фундаментальности дружбы и союзничества с "цивилизованным миром".
Ну и так далее.
Выступление президента Путина на предновогодней пресс-конференции не оставило у меня сомнения в том, что он сам более других недоволен и раздражен ходом дел в стране и итогами 2004 года. Это с очевидностью следует из его более чем резких выпадов по адресу некоторых зарубежных лидеров и почему-то гораздо менее едких колкостей, адресованных своим подчиненным, которых президент легко может поменять, даже не прибегая к бархатной революции. Руководство России в отличие от руководства США не может управлять внешним по отношению к себе миром, но собственной страной и ее чиновниками оно должно наконец научиться управлять.
И это умение никогда не возникнет, пока не будет сформулировано то, что объединяет нацию, ее политический класс и ее политическое руководство. Определение национальных целей, национальной стратегии, национальной идеи и подчинение всего бюрократического аппарата и всех корпоративных эгоизмов их реализации становится императивным. Стратегия выживания, простой стабильности, сохранения статус-кво и реактивная политика изжили себя. В 2000 году они были новацией, почти революционной. Сегодня это даже не топтание на месте.
Интеллектуальное бессилие российского политического класса становится опасным политически и пошлым эстетически. Его гедонизм, алчность и сервильность - самоубийственными и убийственными для страны.
Все вместе мы плохо провели 2004 год и не должны множить его ошибки и провалы в 2005-м. Начиная в следующем году издание журнала "Политический класс" (я называю его журналом политической мысли России), надеюсь хоть что-то изменить в той опасной апатии, в которую все больше и больше погружается наше общество, в безыдейности его верхушки, в деинтеллектуализации его элит.
Сегодня нельзя сказать: пусть 2005 год будет не хуже старого. Либо он будет лучше, либо - гораздо хуже. Последнего допустить нельзя.