Она твердо решила забрать внука во что бы то ни стало. И еще не знала, что участь его практически решена: мальчик должен стать сыном итальянских родителей, которые уже оформили все справки на усыновление и даже свозили мальчика к себе в гости. Но что случилось, где дочь, почему ее внук в детдоме?
Вы только никому
его не отдавайте!
Светлана, дочь Лидии Ивановны, уехала в Белоруссию восемь лет назад. Подвернулся под руку молодой человек, который поманил ее туда, и Света, все бросив, уехала за ним.
А вскоре из Белоруссии пришла весть: Светлана родила сына. Радоваться бы Лидии Александровне, но чуяло сердце, что в дочкиной жизни не все ладно. Три дня мучилась нехорошими предчувствиями, а потом не выдержала, купила билет и поехала за дочерью и внуком.
Светлана уезжать из Белоруссии наотрез отказалась. Поругались они тогда, и Хаицкая вернулась одна. С тех пор переписка с дочерью прервалась.
- Я посылала письма, - рассказывает Лидия Александровна, - сначала дочери, потом в отдел внутренних дел, в правительство республики. В ответ - тишина. Я не находила себе места. Вы не представляете, насколько это тяжело: мучиться неизвестностью. Лучше уж знать самую горькую правду. Звонила единственной знакомой, которая работала там на телеграфе и общалась с дочерью, но и она ничего не знала. В квартире, где Лена жила, никто не открывал.
И вдруг, через семь лет неведения, из Белоруссии, из города Новополоцка, пришло письмо от внука. Добрые люди посоветовали найти телефон учреждения: может, там все расскажут. Отыскала телефон директора детского дома, и ей сообщили, что Светлану лишили родительских прав. Где она обитает, никто не ведает, а отец Ильи от него отказался: мол, не мой.
- Вы только никому его не отдавайте! - кричала она в телефонную трубку работникам детдома. - Я его заберу.
На том конце провода что-то долго и сухо говорили про ее возраст, про границы и расстояния и про то, что мальчиком уже интересовались. Кто? В ответ - длинные гудки...
- Я очень расстроилась, - говорит она. - Меня задела фраза: мол, внуком кто-то интересуется. Значит, его хотят усыновить.
На следующий день Лидия Александровна отправилась в органы опеки. К ее желанию непременно забрать Илью никто серьезно не отнесся. В ее ли возрасте ехать к черту на кулички, да есть ли смысл? Кто же ей мальчика отдаст? "Вы, Лидия Ивановна, как маленькая, - говорили чиновники. - А случится что? Мальчонка опять в казенном доме окажется. О своем здоровье подумайте. Вам придется лететь несколько тысяч километров. Осилите дорогу? Да и потом, разве мальчику плохо в детском доме? Накормлен, одет, обут. Даже если его усыновят, хуже не будет".
- Но он ведь написал, что хочет домой, ко мне, - настаивала Лидия Александровна.
Сотрудники отдела образования теряли терпение.
- А может, не сам писал. Были такие случаи.
Хаицкую это не остановило. Она начала собирать и оформлять документы на подтверждение родства и на опеку, отлично сознавая, что усыновить родного внука ей вряд ли разрешат.
- Вы знаете, сколько нужно бумажек, чтобы оформить опекунство и забрать ребенка из другой страны? А сколько препон? Пока собирала документы, чувствовала себя настолько униженной. У меня сложилось впечатление, что наши чиновники для того только и существуют, чтобы вставлять другим палки в колеса. Хорошо, люди добрые помогали, подсказывали, давали советы.
Оформление справок затягивалось: не ту бумажку принесли, не там расписались, нужна справка, что несудима, и прочее, прочее... Вдруг новый удар. Хаицкая узнает, что молодые супруги из Италии уже собирают необходимые документы для усыновления. Они не единожды приезжали в Белоруссию и присматривались к мальчику. В конечном итоге высказали директору свое решение: только Илья станет их сыном. Лидия Александровна впала в отчаяние: а вдруг итальянцы быстрее оформят все документы, у них с этим, наверняка, проще и тогда... И тогда она больше не увидит внука.
Хаицкая забросала детский дом и всевозможные белорусские инстанции телеграммами: не отдавайте ребенка никому! "Бабушка, - писал в очередном письме Илюшка, - я отказался от итальянских родителей, но наша директриса сказала, что она дала им слово. Мое желание здесь никого не интересует. Летом я еду в Италию в гости к семье, которая хочет меня усыновить. Говорят, так положено. Поторопись, бабулечка!" Она проплакала всю ночь, а утром снова пошла по кабинетам.
Домой!
Трагические обстоятельства заставили Лидию Александровну отправиться в Белоруссию. Умерла Светлана: милиционеры нашли ее на улице и установили личность. С деньгами на похороны помогли сын, друзья и соседи. В этот раз она бы не раздумывая забрала внука, но документы еще не были до конца оформлены, а Илья в это время уже находился в Италии. Как решится его дальнейшая судьба, никто не знал. Хаицкая отправилась в министерство образования республики Беларусь. Там она познакомилась с директором Центра семьи Натальей Сергеевой, которая сыграла в этой истории не последнюю роль. С пониманием она отнеслась к рассказу пожилой женщины и на прощание сказала: "Езжайте домой и не переживайте. Я не позволю, чтобы ребенка навсегда увезли в Италию".
- Честно говоря, - говорит Хаицкая, - я мало верила тому, что эта женщина сможет мне чем-нибудь помочь. Но слабая надежда оставалась. Наталья была единственным человеком, проявившим искреннее участие, среди тех, с кем мне пришлось столкнуться, пока оформляла документы. Понимаете, я даже думала, если мне удалось убедить наших чиновников, что я смогу воспитать внука, то в чужой стране, а про Белоруссию столько нелестного приходилось слышать, мне придется очень трудно. Но все оказалось наоборот.
Сергеева свое слово сдержала. В конце декабря прошлого года белорусский суд вынес решение о передачи права опеки над Ильей родной бабушке. Лидия Александровна не смогла присутствовать на заседании (не на что было ехать). Все решили без нее, и это ее немало удивило. Супруги из Италии, как ей потом рассказали, молча покинули зал. Потом Наталья Сергеева ей скажет: "Я не могла отказать вам в помощи. Услышав ваш рассказ, я уже тогда готова была перед вами преклониться".
Но возникла проблема: на что ехать в Белоруссию?
- Я уже думала, что буду откладывать деньги с пенсии. До весны накоплю на поезд, но мне стало страшно. А вдруг за это время Илюшку еще кто-нибудь присмотрит? Я почти каждый день звонила в Центр семьи, умоляла выделить мне деньги на дорогу. И вдруг случилось чудо. Белорусское министерство образования согласилось оплатить проезд в обе стороны. В начале января я полетела в Новополоцк.
Хаицкая нашла детский дом. Илья был в школе. Узнав, что приехала бабушка, "которая заберет его навсегда", ворвался в кабинет и бросился ей на шею. Директор детского дома отвернулась к окну и беззвучно плакала.
- Пойдем же скорее, - лепетал мальчонка. - Надо собираться в дорогу.
Провожать Илью вышли все воспитанники детского дома - здесь его любили. Детишки дергали за рукав Лидию Александровну и просили: "Вы приезжайте в гости".
Позже бабушка заведет с внуком разговор об Италии, о людях, которые так хотели его усыновить. Илья отвечал, что там ему очень понравилось. Тетя Матильда и дядя Франческо "чего только не покупали, куда только не водили". Никогда не ругали и не обижали. Илья мог долго делиться своими впечатлениями.
- Хорошая страна, красивая, - совсем не по-детски рассуждает мальчик. - Но мне там было очень одиноко.
За год Илья успел обзавестись новыми друзьями. Учится неплохо и занимается в волейбольной секции, мечтает стать спортсменом, как сестра Лена, которая играет в краевой сборной "Самородок". Иногда спрашивает бабушку: "А если бы я остался в Италии, наверно, давно забыл бы русский язык?" Лидия Ивановна молчит.