Эта инициатива - продолжение налоговой реформы, которая, по идее, вышла в России на завершающий этап. Сначала приводили в порядок величину налоговых ставок, учитывая выгоды бизнеса и государства. Вторым этапом налоговой реформы стало закрытие тех законодательных брешей, благодаря которым компании могли легально минимизировать свои налоги, увеличивая собственную прибыль, но лишая бюджет значительной части доходов. Теперь перед фискальной службой стоит новая задача - повысить собираемость налогов. В принципе, с этим и сейчас нет особых проблем. В 2004 году было собрано на 23,9 процента всех налоговых поступлений больше, чем в 2003 году. Но, учитывая серьезные послабления, которые получил бизнес от государства, эти успехи, безусловно, могли быть более внушительными.
Именно поэтому центр тяжести фискальной реформы переносится сегодня на налоговое администрирование, то есть - умение собирать до копейки начисленные суммы. В законопроекте минфина речь пока идет только о так называемых трансфертных ценах в нефтяном бизнесе. Они признаны главным злом. И по недавним оценкам Всемирного банка, обходятся российской казне нескольких процентов ВВП в год. Именно такие деньги переводятся из производственного сектора в посреднический из-за масштабных хитростей российских компаний, прежде всего нефтяных. И пока, заметим, вполне законных. Суть такой схемы оптимизации налогообложения проста. Одна компания нефть добывает, другая ее покупает, а затем продает. Юридически они независимы друг от друга, а фактически это подразделения одной и той же структуры.
На такой налоговой оптимизации многие фирмы приобретают миллиарды долларов. Схемы постоянно обновляются в связи с изменениями налогового законодательства. Так, до 2002 года налог на добычу полезных ископаемых исчислялся в процентах от стоимости добытой нефти, и ценовые трансферты помогали здорово урезать ресурсные платежи компаний. Затем, и это можно считать первой попыткой власти получить настоящую цену, была введена фиксированная ставка НДПИ. После этого трансферты, однако, не исчезли: благодаря им минимизировались платежи по налогу на прибыль.
Для борьбы с злоупотреблением бизнеса доверием государства при установке трансфертных цен в свое время была введена статья 40 Налогового кодекса. Именно она определила: если заявленная налогоплательщиками цена отличается от рыночной более чем на 20 процентов, то налоговая служба может начислить на разницу между фактической и рыночной ценами налог на прибыль. Правда, сначала надо доказать "взаимозависимость налогоплательщиков" - это сейчас определяет статья 20 Налогового кодекса. Например, если установлено, что одна компания прямо или косвенно участвует в деятельности другой компании, и ее доля составляет в общем бизнесе более 20 процентов. Или один предприниматель подчиняется другому "по должностному положению", либо они состоят в брачных или родственных отношениях. Но если компания или бизнесмен не согласны с выводами налоговиков, то они вправе обратиться в суд, который подтверждает или отрицает существование такой "преступной" связи при назначении трансфертных цен.
В середине 2003 года статью 40 НК в массовом порядке пытались применить к банкам. Тогда суммы доначислений составляли сотни тысяч долларов. Прошли десятки дел, но суды нередко оказывались на стороне банкиров. Не так-то просто оказалось доказать "взаимозависимость налогоплательщиков", так же как, впрочем, и ценовые сговоры, с которыми пока безуспешно пытается бороться антимонопольная служба.
Предложенные минфином поправки в Налоговый кодекс заметно расширяют права налоговых органов. Прежде всего, как было сказано, они могут теперь сами начислять недоплаченные налоги и изымать их принудительным перечислением на свой счет. И - что особенно важно - поправки значительно облегчают способы доказательства фактической зависимости компаний друг от друга, если отсутствуют юридические признаки. Здесь, можно сказать, им вообще не придется себя утруждать поиском каких-либо улик. Главным инструментом налоговиков может стать анализ фактических обстоятельств деятельности компаний.
Эксперты неоднозначно отнеслись к новой инициативе минфина. С одной стороны, они не отрицают, что с уловками по трансфертным ценам "надо что-то делать". Но, с другой стороны, их волнует сама процедура "новых полномочий налоговиков". Например, какие цены будут признаваться рыночными? Судя по законопроекту, их станет определять либо сама налоговая служба на основе собственных методик, либо утверждать правительство. При первом варианте - чиновник получает полномочия, которые трудно назвать прозрачными и публичными. Значит, не исключена возможность для коррупции. Да и с взаимозависимостью все не так кристально ясно.
Еще в прошлом году, ожидая такие поправки в Налоговый кодекс, руководитель экспертного совета Госдумы Михаил Орлов привел любопытный пример. Дескать, вполне можно углядеть взаимосвязь между электроэнергетиками и железнодорожниками, ведь оба естественных монополиста имеют одного учредителя - государство. Получается, сделки по поставке электроэнергии на железнодорожный транспорт в любой момент можно переоценить. Это, конечно, крайности. Но где гарантия, что без вмешательства суда (которое, по законопроекту, необязательно) их удастся избежать?
Но, судя по всему, сложившуюся ситуацию не списывают со счетов и в минфине. Замминистра Сергей Шаталов, комментируя инициативу министерства, сказал, что идея ему нравится, и он надеется, что "когда-нибудь она будет реализована, но не сейчас - из-за потенциальной взяткоемкости".
Комментарий |
Евсей Гурвич, руководитель экономической экспертной группы:
- Трансфертное ценообразование - одна из тех проблем, в решении которых приходится выбирать из двух плохих вариантов. Действительно, масштабы уклонения от налогообложения с помощью этих схем велики, что и подтверждают наши исследования. Но мы встаем перед неприятной альтернативой. Конечно, нужно улучшать налоговое администрирование, что может пополнить казну. Но в условиях несовершенства административного аппарата крайне опасно увеличивать степень свободы действий налоговых органов. Наоборот, нужна максимальная регламентация этих действий, иначе на самом деле повысится "взяткоемкость" аппарата. Предлагаемые минфином меры оставляют поле для субъективной трактовки этих правил. Это вполне может быть использовано в интересах отдельных компаний, допустим, для бесчестной конкуренции. Так что трудно однозначно высказаться за тот или иной путь.
Что же лучше - оставить все как есть или же увеличить сбор налогов вместе с ростом коррупции? Вероятно, оптимальным сценарием было бы сначала активизировать административную реформу, добиться успехов в борьбе с коррупцией, а затем уже приводить в действие предлагаемые механизмы.
Что касается делового климата в стране, то по индексу реформирования Европейского банка реконструкции и развития Россия по итогам 2004 года опустилась на самую низкую отметку с 1999 года. Одна из причин тому - исчерпанность легких реформ, переход к серьезным социально-экономическим преобразованиям. Вторая - ухудшение позиций по защите прав собственности. И неудивительно, что за девять месяцев 2004 года отток капитала из страны увеличился в пять раз по сравнению с тем же периодом 2003 года. Необходимо активизировать диалог власти и бизнеса, чтобы восстановить доверие к государству со стороны предпринимателей. Так что любые изменения налогового законодательства необходимо проводить взвешенно и осторожно.