Жюри конкурса "Переписка поколений" возглавила первый секретарь Союза писателей Москвы поэтесса Римма Казакова, в него вошли известные писатели, литературоведы, общественные деятели Лев Аннинский, Сергей Степашин, Сергей Есин... Авторов самых интересных писем ожидают путевки в лагеря "Орленок" и "Зубренок", интересные книги. Письма на конкурс, напомним, следует присылать до 1 апреля по адресу: 352842, Краснодарский край, Туапсинский район, Всероссийский детский оздоровительный центр "Орленок". Наш электронный адрес: orlyonok@tuapse.ru
Мы попросили председателя жюри Римму Казакову вспомнить о своем военном детстве и прокомментировать письма из России и Беларуси.
- Вы принадлежите к поколению, именуемому "детьми войны". Сохранила ли ваша память те страшные годы?
- Я начала жить с войны, она очень многое определила в моей жизни. И это чувство, что война - самое подлое, самое страшное, самое ненужное, что есть на свете, - осталось в моем сознании с детства. Мой отец был старшим лейтенантом, вместе с ним на фронт ушел мой старший брат, который шестнадцатилетним мальчишкой воевал всю войну рядом с отцом. Ребенком 22 июня 1941-го я обрадовалась. Накануне я потеряла костюм зайца, которого должна была играть в школьном спектакле, и теперь его не надо было возвращать в школу... Конечно, я не понимала, что происходит. Я взяла бидон для керосина и пошла через дорогу, что мне, маленькой, строжайше запрещалось. Но в ту минуту я поняла, что уже имею право быть взрослой. И старшие никакого внимания на это не обратили. В 1942-м начался голод. Было тяжело и страшно ждать каждый день вестей с фронта. Линия фронта двигалась прямо на нас. Мы читали о том, как немцы зверствуют, убивают и взрослых, и детей. В городе Глазове в Удмуртии, куда мы были эвакуированы, находилось мореходное училище. Моя мама пошла туда работать. Среди курсантов оказались, как я потом узнала, - Александр Николаевич Яковлев и Николай Старшинов, мой первый творческий наставник. Они пели в строю: "Школа красных командиров комсостав в стране своей кует. Смело в бой идти готовы за трудящийся народ..." В годы войны в семьи фронтовиков было принято посылать курсантов - вот и к нам приходил один молодой курсант, помогал маме, пилил дрова, носил воду. У него была трагическая судьба: попал в окружение, потом выбрался из него, у него пропал партбилет, его не наказали, послали на переподготовку в Глазовское училище. По окончании училища он снова ушел на фронт - и снова пропал, его так и не нашли. Это был первый человек, который рассказывал мне о культуре, о книгах.
- Говорят, книги нередко спасали во время войны...
- Наш курсант подарил мне книгу, где рассказывалось о древнегреческих богах и героях. Долгое время греческие мифы были для меня реальнее самой жизни. Моей любимой богиней была Афина Паллада. Еще я любила миф об Арахне - девушке, которая состязалась с Афиной и победила ее. За это богиня превратила ее в паука... Война была для меня и горем, и страхом за отца и старшего брата, за весь наш народ. Помню, когда наступал вечер и мама приходила с работы, мы разжигали огонь в печке и я читала сказки братьев Гримм. Это была единственная книжка, которая оказалась у хозяйки комнаты, которую мы снимали.
- Вас связывают с Беларусью крепкие и теплые узы - вы переводили белорусских поэтов, участвовали в Днях литературы на белорусской земле...
- Я очень люблю белорусов. Они никогда не говорят о войне с пафосом. Какой тут пафос, если железный страшный каток войны прошелся по многострадальной земле!? Оказавшись в Хатыни, поняла всю бездну горя народа Беларуси, где во время войны погиб каждый четвертый житель. Я поражаюсь тому, что белорусский народ не делает из своей героической истории какого-то знамени, которым иногда у нас размахивают. Нет, в Беларуси очень достойно хранят память о войне, и тем проникновеннее становится ощущение доблести этого народа и его подвигов.
- Вы много работаете с творческой молодежью. В нынешнем юном поколении живет память о Великой Отечественной войне?
- Было бы неестественно, если бы дети, живущие в мирное время, что-то знали о войне. Сегодняшняя молодежь узнает о ней из рассказов бабушек и дедушек, из книжек, кино. Но поскольку мир насыщен войнами, представление о ней как об экстремальном и крайне нежелательном для человечества явлении в ребенке живет. Дети не агрессивны, они хотят счастья и мира. Поэтому я не пугаюсь того, что дети не говорят о войне. Не дай бог им узнать то, что связано с войной, голодом и холодом! К тому же по письмам, которые присылают ребята России и Беларуси на конкурс "Переписка поколений", видно, что в семьях живет память о войне и ребята знают о том страшном времени и о подвиге, который совершил наш народ. Шестнадцатилетняя десятиклассница Настя Медведева учится в могилевском Училище олимпийского резерва. В своем письме ветерану она рассказывает: "Каждый год в нашем городе проходит мемориал по настольному теннису, который носит имя подпольщицы Тани Карпинской. На этих соревнованиях присутствуют и ветераны войны. Несколько раз мы ездили на Буйничское поле под Могилев. В 1941 году на поле 22 дня шло сражение за Могилев между фашистами и советскими войсками. Здесь возведена мемориальная часовня и установлен памятник Константину Симонову, который получил здесь боевое крещение и завещал развеять свой прах над Буйничским полем..."
А вот еще одно письмо от Артема Радьковича из Подмосковья: "Помню, в День Победы, когда звучали песни военных лет, моя прабабушка Евдокия Петровна выбегала из комнаты со слезами на глазах. Во время войны ее муж - мой прадед Семен - ушел ополченцем на фронт, она оказалась с тремя малолетними детьми на руках в деревне Куровка Можайского района. Воевал прадед Семен недолго, с фронта от него пришло лишь одно письмо. Потом он пропал без вести. И для бабушки Евдокии Петровны начались трудные военные годы. Особенно было тяжело, по ее рассказам, когда пришли фашисты. В первые месяцы оккупации фашисты деревню не заметили, потому что находилась она в глухих лесах. Жгли окрестные села, убивали местных жителей, а о существовании Куровки не знали... Поэтому даже в сильный мороз, в сорок градусов, жители деревни старались не топить печи: боялись, что фашисты заметят дым, идущий из-за леса. Но в деревне было много маленьких детей, которым нужно не только тепло, но и еда. Поэтому все-таки как-то печь затопили, одну на всю деревню, но и этого было достаточно - дым заметили и пришли сразу же, с намерением расстрелять местных жителей. Когда советские войска перешли в наступление, фашисты особо лютовали. Они собрали всех жителей и заставили рыть общую могилу, потом выстроили их вместе с детьми возле ямы, собираясь расстрелять. И... не успели - завязался бой, фашистам нужно было срочно отступать. Уже на ходу они поджигали дома. Так моя прабабушка Евдокия Бочарова осталась без дома. Сгорело все имущество, она успела вынести только иконы, одна из них, Тихвинская икона Божией матери, теперь висит у нас в доме. А вот фотографий прадеда Семена у нас нет - они сгорели вместе с домом. Прабабушка Дуся рассказывала, что в восьмидесятые годы нашли следопыты Тропаревской средней школы пропавшего без вести прадеда Семена - он погиб осенью 1941 года под Ленинградом, там и похоронен в общей могиле. Она все мечтала съездить туда, да годы не позволили. Все равно, большое спасибо следопытам Тропаревской средней школы. А другой мой прадед Иван родом из белорусской деревни Пожихарь. Знаю от взрослых, он тоже хлебнул горя в войну. У прадеда Ивана не было правой руки, поэтому его в армию не взяли. Тогда он ушел в партизаны..."
- Ребята должны знать о Великой Отечественной войне правду,- сказала в заключение Римма Казакова. - История нашей войны должна быть написана так, чтобы в ней четко и ясно говорилось, что происходило в ту пору на самом деле. Когда я училась на историческом факультете, нас учили, что в первый период войны мы не бежали, а "отступали", то есть заведомо приучали ко лжи. И когда один мой однокурсник пытался написать правду о первом периоде войны, его чуть не выгнали из университета. Сейчас существует много разных суждений о войне на всех ее этапах, многие желают по-своему войну перелицевать, изобразить, а подчас и исказить то, что происходило на самом деле. Хотелось бы, чтобы у нас было не 120 учебников, а один хороший учебник, где каждая буковка о войне, и не только о ней, была бы выверена. Нужно написать настоящую, подлинную страницу истории нашего народа - без ненужного пыла и искажений.