Через неделю Мариуш Трелинский выпускает "Мадам Баттерфляй", в апреле пройдут премьеры "Путешествия в Реймс" и "Кармен", в мае - "Риголетто", в июне - "Тристан и Изольда", а в июле - "Севильский цирюльник". Кроме этого, ходят упорные слухи о "Майской ночи" и "Вестсайдской истории".
Хотя сегодня принято склонять голову перед любым произведением классика, "Сказка о царе Салтане" заметно уступает главным творениям Римского-Корсакова - ни глубины образов "Царской невесты", ни волшебной чувственности "Снегурочки", хотя некоторые находят в ней трижды глубокие смыслы. Между тем в этой сказочке есть замечательные хоры, потрясающие симфонические эпизоды и уже явственно слышится "русский "Парсифаль" - будущее "Сказание о невидимом граде Китеже".
Ортодоксальные хранители оперных традиций должны страшно радоваться новой постановке Александра Петрова, которую можно сравнить разве что с идущей на мариинской сцене "Русланом и Людмилой" 1904 года. От спектаклей столетней давности нового "Салтана" отличает лишь более яркое и стилизованное внешнее решение (сценография и костюмы Владимира Фриера). Волшебная строчка в буклете: "по мотивам эскизов И. Билибина" дает художнику такую свободу интерпретации творчества легендарного мастера, что в окончательном варианте первоисточник угадывается лишь очертаниями. Здесь вроде Билибин, и здесь он, а в целом получается то ли Надежда Бабкина, то ли Надежда Кадышева. Кажется, и орнамент тот, и цвет похож, а билибинской атмосферы не рождается. Получается такой Билибин облегченный, адаптированный к нашей развлекательной действительности. Впрочем, яркость красок и единый стиль обеспечивают новому спектаклю цельность и собственное лицо. К тому же подход вековой давности нравится публике, посещающей оперу исключительно, чтобы отдохнуть от мирских забот. С чем художник уж точно перестарался, так это с дешевым блеском костюмов обоих царей и с их же ватными горностаями. Да и красные рога на голове Бабарихи смотрятся излишне метафорично. Явная неудача - свет Владимира Лукасевича, то и дело необъяснимо превращающийся в сумерки.
Режиссер Александр Петров, недавно выпустивший в театре "Зазеркалье" "Иоланту" (действие разворачивается в бронированной комнате с автоматчиками на входе), поставил в "Салтане" две мизансцены: в прологе странный ритуал "зеркальный коридор" с пустыми рамами и долгая подготовка к написанию фальшивого письма - в первом действии. Дальнейшее можно назвать разводкой персонажей. Из находок: неплохая задумка с изменением возраста царевича в первом акте (кукла, мальчик лет пяти, мальчик лет десяти) и трогательный момент, когда прилетевший шмель садится на плечо Салтана, а тот его гладит, счастливо улыбаясь.
Никаких особых актерских усилий от солистов новая постановка не требует. Ткачиха, Повариха (молодые стервы) и Бабариха (стерва со стажем) - персонажи характерные, в которых утрированная театральность заложена изначально. Они втроем и играют весь спектакль. Остальные не столь комичны и требовали бы вмешательства режиссера, но во славу традиции им остается лишь подходить к авансцене и петь в зал, разводя руки.
Солисты пропели премьеру без особого блеска, но и без явных срывов. Пение с авансцены дало возможность камерному голосу Даниила Штоды (Гвидон) охватить зал, Михаил Кит (Салтан) временами расходился с оркестром, досадные помарки допустила Надежда Васильева (Бабариха), Василий Горшков, как всегда, страдал тремоляцией. Ровно спели свои партии Екатерина Соловьева (Милитриса), Наталья Евстафьева (Ткачиха) и Татьяна Кравцова (Повариха). С трудной партией Лебедя хорошо справилась Ольга Трифонова. Как водится, сочным басом порадовал Михаил Колелишвили (третий корабельщик).
Аплодисментами публика реагировала на сомнительного качества однообразные анимации, проецирующиеся на сцену во время исполнения симфонических эпизодов. Зрители приходили в возбуждение от одного лишь факта применения современных технологий в таком консервативном жанре. К примеру, во время первого фрагмента на экране несколько минут вращалась странная трехмерная корона в обрамлении двух не менее странных красных лошадей с перепончатыми лапами и рыбьими хвостами (Салтан и Гвидон носят короны других фасонов, и кому принадлежит данный головной убор - пожалуй, главная загадка постановки). Единственный симфонический фрагмент, которому посчастливилось остаться нерасцвеченным видеопроекцией, - "Три чуда". В этом месте оркестровая яма поднялась на три четверти, и зрительный зал насладился игрой музыкантов оркестра Мариинского театра под управлением Тугана Сохиева, по достоинству наградив их горячими аплодисментами.
Постановка "Сказки о царе Салтане" не вызывает такого неприятия, как японская версия "Золотого петушка" (непонятно зачем появившаяся в Мариинке) или несуразная "Снегурочка", но и симпатии к новой постановке сформулировать трудно. Может, оно, конечно, и красиво, но уж слишком стерильно - струн не задевает, мыслей не будит. Или отдыхать - так по полной?