Алексей Слаповский. Они (М.: Эксмо, 2005).
Автор пяти романов Алексей Слаповский написал роман номер шесть - как всегда, о современной русской жизни, на этот раз не провинциальной, не деревенской - московской.
В новой книге несколько пересекающихся миров. Первый пронизан мрачноватыми фантазиями полубезумного старика М.М., уверенного, что живет он в оккупированной "ими" стране. "Они" презирают нравы, обычаи, язык, культуру захваченной территории, насилуют женщин, мордуют детей, опираются на культ грубой силы. Порой, правда, М.М. трудно разобраться, кто оккупанты, а кто оккупированные, слишком часто одни неотличимы от других. Мир второй - мир никому не нужного мальчика Килила (Кирилла), который мечтает уйти из семьи, купить в деревне собственный дом и жить в своем Простоквашине припеваючи. Третий - изыскан и проникнут легкой грустью с таким же легким акцентом, это мир Герана, интеллигента, писателя и при этом лица кавказской национальности. Четвертый - четкий и ясный мир Юрия Ивановича Карчина, руководителя больших московских строек, внезапно разрушенный вихрем непредвиденных событий и обстоятельств. Пятый - трудный мир азербайджанцев, держащих в Москве свой маленький автобизнес, изо всех сил сопротивляющихся произволу милиции, презрению окружающих, но при этом не знающих иных ценностей, кроме личной материальной выгоды. Все эти маленькие планеты шагают под команды "ментов", которых Слаповский изображает спокойно и без прикрас: засадить невинного, избить заключенного, поиздеваться над подследственным - для них норма.
Не подчиняется милиции разве что интернет-реальность, в которую погружен 15-летний брат Килила Гоша. Гоша натыкается в сети на сайт ПИРа, партии интеллектуального расизма, устраивающей молниеносные акции под девизом "Пусть выживут лучшие!" И ничего так не хочется Гоше, как войти в стройные ряды невидимой партии и лично встретиться с ее руководителем - Супердрайвером. Впрочем, и Супердрайвера в конце концов пеленгуют, он попадает все в те же крепкие милицейские руки.
Все эти хорошо продуманные и придуманные миры, все многочисленные сюжетные линии романа проходят сквозь одну точку - украденную маленькую сумку с документами и долларами, - почти как в "Дне денег". Сюжет Слаповский конструирует умело и изобретательно - во всем сказываются навыки бывалого сценариста.
Конструктивное мастерство приятно оттеняется тем очевидным сочувствием, с которым в романе описан каждый из героев, и это правило не знает исключений - последний гад под пером Слаповского умудряется заслужить читательское снисхождение. Вот и жизнь русскую, и все загадки таинственной Russian soul писатель понимает как никто. Осталось только снять шляпу, но она отчего-то приросла к голове. Не потому ли, что этот роман позиционируется как высокая литература.
Но это все же не она, а ее ловкая адаптация - как сказано тем же Слаповским в его предпоследнем романе "Качество жизни", где на пальцах показано, как действуют механизмы адаптирования любой серьезности, сложности в пространстве культуры. И как кровно заинтересованы именно в адаптивном искусстве рулевые культурных рынков. К сожалению, Слаповскому не удается уклониться от уплощающего любую глубину ветра мейнстрима. Он слишком спешит. Книжка за книжкой, конструкт за конструктом. Герои-функции, в душу которых автору, несмотря на сочувствие, проникнуть некогда. На выходе - качественно исполненная, но по сути поверхностная беллетристика, оставляющая уверенность: где-то в писательском столе Слаповского лежат оригиналы всех его романов-адаптаций. И мы их еще прочтем.
Гаррос-Евдокимов. Серая слизь (М: Лимбус-Пресс, 2005).
Гаррос - Евдокимов - коллектив из двух авторов, рижан Александра Гарроса и Алексея Евдокимова, два года назад сорвавших премию "Национальный бестселлер" за свой роман-боевик "[голово]ломка". Это был аванс двум молодым авторам, точка славы, которая могла стать началом достойной литературной карьеры. Увы, дебютанты прокутили этот щедрый подарок, дополнительного капитала не накопили - "Серая слизь" безнадежна. В отличие даже от "[голово]ломки", написанной хотя бы энергично и крепко. Новый роман лишен тех и энергии, и внутреннего напряжения, и молодого честолюбия, пробивающего стены. Авторы расслабились, похоже, рассчитывая на уже сложившуюся литературную репутацию.
В результате получился растянутый, действительно сероватый роман. Вялый, вязкий, местами просто неуклюже-графоманский язык, явно не обласканный придирчивым взором профессионального редактора, кряхтящая ритмика, поток ненужных отступлений, анекдотов, мелочей рассеивают внимание и не дают сфокусироваться на детективном сюжете. Не дают даже от души порадоваться острым наблюдениям и стилистическим прорывам, таким вот, например: "Саундтрек февральской оттепели. Шип, всхлип, шлеп. Непрерывный густой влажный шорох с регулярной резкой отмашкой распадающегося широкого шелеста - звук поглощающей город воды..."
Молодой режиссер-документалист из Риги Денис Каманин, получивший приз Берлинского кинофестиваля, попадает в криминальную историю: он был последним, кто видел живой девушку Сашку, погибшую при невыясненных обстоятельствах - то ли убитую, то ли покончившую жизнь самоубийством. Ком подробностей, таинственных совпадений, необъяснимых странностей нарастает.
Но все эти загадки не вступают в цепную реакцию, а тонут в слишком длинных и в общем банальных рассуждениях о коммерциализации культуры, о продажности всех и вся, о пагубности косумеризма, о пустопорожности массмедиа, о том, что мир затопила "серая слизь" - метафора-ключ к мироощущению главного героя...
Но стоит только оголить детективную интригу, смягчить навязчивость рижской топонимики, придающей повествованию маргинальность, очистить текст от высокоумных и высокомерных рассуждений о слизком, лежащем во тьме, мире, - получился бы добротный молодежный детектив. Пока же ничего не получилось.
Дейв Хилл. Папина жизнь. М: Эксмо, 2005.
Это книжка родилась из авторской колонки для "Родительской страницы" в крупной и авторитетной британской газете "Гардиан". Пропаганда семейных ценностей, как и любая пропаганда, чревата дидактизмом и назидательностью, вызывающей неотвратимую зевоту и легкую тошноту.
Однако "Папина жизнь" Дейва Хилла лишена и назидательности, и скучной правильности, а вместе с тем предельно позитивна. Это как раз та самая беллетристика, которая не пытается прорваться в дамки и вполне довольна своим положением на Парнасе. "Папина жизнь" - сентиментальное и легкое чтение, несмотря на трудность жизненной ситуации, в которую попал ее главный герой, Джозеф Стоун, 36-летний художник, Менятель Подгузников, Школоводитетель и Читатель Вслух на Ночь.
В один прекрасный день Дейлис, жена этого милого человека, переезжает к своему другу Крису. "Хочу спросить у вас вот что: как должен человек реагировать, если его бросают в понедельник днем и оставляют без обеденного стола, а в полчетвертого ему предстоит забирать трех малышей? Вот как: идет в парикмахерскую, разумеется". Так Джозеф и поступил и так поступает всегда в самых сложных обстоятельствах - без паники и с юмором.
Герой нянчит трех своих отпрысков (девочке - восемь, мальчикам - пять и три) с поразительной нежностью и теплом. Не будем пересказывать трогательные детали, которые буквально переполняют эту книжку, - самое удивительное в этих подробностях то, что их сообщает мужчина.
Все кончается хорошо. Джозеф женится на девушке с ангельским характером, Анджеле, которая рожает ему новенькую дочку, друг экс-супруги Крис оказывается отличным парнем, тоже обожающим детей. Дейлис никак не может родить, но, кажется, все-таки родит. Типичная "кристмас стори", завершающаяся всеобщим примирением и любовью. Кажется, такие книжки просто обязательно должны возникать среди общего потока, и то, что "Папина жизнь" Дейва Хилла принадлежит именно к массовой литературе, особенно отрадно. Массы тоже нуждаются в повторении тривиальных истин, в подтверждении крепости основ нашего бытия, в том, что добро - это очень хорошо, а зло - очень плохо.