Российская газета: Итак, у спорта номер один появился спрос на науку. Выходит, ученые наконец-то дождались своего часа?
Михаил Шестаков: Пока не знаю. Важно понять, что имеет в виду новый президент РФС, говоря, что в сборной должна быть лучшая наука. Если более навороченное суперсовременными приборами медицинское обслуживание, чтобы привести футболистов в боеспособное состояние, то это не к нам. Да и,честно говоря, за два-три дня сборов наука мало что может сделать. Ведь подготовка спортсменов ведется в клубах, а туда тренеры на пушечный выстрел не подпускают ученых. До сих пор почти все делается на глазок.
РГ: А как же великий Лобановский? Ведь в его киевском "Динамо" работала научная группа...
Виктор Селуянов: Да, работала. Но не зря говорят, что наука может приносить как пользу, так и вред. Все зависит от того, какие цели перед ней ставят. У Лобановского был фетиш результата, что он сам многократно подчеркивал. Какой ценой достигнут - не важно.
Сегодня уже ясно, что некоторые ключевые методы, которыми пользовался Лобановский, мягко говоря, вредны для спортсменов. Не случайно многие из тех, кто приглашался в его команду, жаловались на сумасшедшие нагрузки и, не выдержав, уходили. Выживали футболисты с данными бегунов на средние дистанции, способные выдержать длительные тренировки с высокой интенсивностью.
Такие нагрузки "загоняют" сердце и особенно мышцы, которые начинают разрушаться. Поэтому спортсменов пичкают специальными препаратами, в частности, анаболиками, помогающими нарастить новые мышцы.
РГ: Можно возмущаться фетишем результата, но такова спортивная жизнь. Способна ли наука предложить более щадящие пути его достижения?
Селуянов: Однозначно, да. Большой спорт всегда был экстремален. До последнего времени тренеры и спортсмены шли к результату вслепую, экспериментируя на собственном здоровье. И только сейчас, с появлением мощных компьютеров, появилась возможность уйти от этого пещерного метода тыка.
Опираясь на серьезную математику, биологию, физиологию, биохимию, уже составлены компьютерные модели организма спортсмена. В них сведены воедино процессы, происходящие в мышцах, сердечно-сосудистой, иммунной, эндокринной системах. Теперь самые разные варианты подготовки можно вначале проигрывать на моделях и выбрать наилучший.
РГ: В теории звучит красиво, а в реальности? Какой из футбольных команд ваши модели помогли выйти в лидеры?
Селуянов: Хотя наука и наш футбол пока две вещи несовместные, но есть и исключения. Скажем, Борис Стукалов принял ставропольское "Динамо", когда оно плелось в хвосте таблицы первой лиги. Пригласил нас. Когда мы сказали, что не надо изматывать футболистов кроссами, он поразился: как же добиться скоростной выносливости? Это же альфа и омега всех тренеров, общепринятая практика. Мы предложили совсем другие упражнения, которые не разрушают мышцы. В общем, благодаря тому, что тренер строил тренировки, советуясь с учеными, команда к концу сезона вышла в лидеры. Кстати, только что Стукалов, с которым мы продолжаем работать, вывел в премьер-лигу томскую "Томь".
Контактирует с наукой и Гаджи Гаджиев, один из немногих наших футбольных тренеров - кандидат наук. В прошлом году под его руководством самарские "Крылья Советов" впервые в своей истории стали призерами чемпионата страны.
РГ: Когда-то Борис Майоров рассказывал, как на тренировке хоккейные ворота закрыли щитом, оставив щель, чтобы шайба могла пролететь только ребром. Вся команда "Спартак" сумела забить всего несколько шайб, зато ее тогдашний тренер, знаменитый Всеволод Бобров, набросал чуть ли не 10 из 10. Я к тому, что многие болельщики недоумевают: неужели в огромной стране нельзя найти одиннадцать Бобровых или Стрельцовых, чтобы составить приличную сборную? Ищут плохо?
Шестаков: Ищут, да еще как ищут. Но Бобров и Стрельцов - гении, такие рождаются раз в сто лет. Ученые готовы помочь обычным талантам максимально близко подойти к гениям. Этим занимается новое научное направление - биокиберагогика. Она может подобрать человеку с конкретными физиологическими данными, в частности ростом, телосложением, оптимальную технику исполнения приемов. К примеру, такую подгонку мы делали, готовя к последней Олимпиаде сборную команду по легкоатлетическим прыжкам. Результат: три золотые, две серебряные и три бронзовые медали.
Вначале на компьютере "прыгали" модели наших легкоатлетов. И тогда каждый из наших прыгунов увидел, каких он может достичь результатов, если внесет некоторые изменения в технику выполнения прыжка. А вот это самое сложное. Ведь все движения уже доведены до автоматизма, они накрепко запечатлены в мозге. Значит, надо стереть прежнюю "закладку" и записать новую. Для этого переписывания компьютер может предложить спортсмену индивидуальный набор упражнений.
Кстати, выявилась интересная особенность для правшей и левшей, движениями которых управляют разные полушария мозга. Скажем, обучая правшу правильно бить штрафной удар, надо все до мелочей просчитать: куда ставить опорную ногу, сколько делать шагов, в какую точку мяча наносить удар и т.д. Иначе с левшой, у которого превалирует правое или образное полушарие. Ему надо найти правильный образ удара, а дальше он все сделает сам.
РГ: Баскетболист Андрей Кириленко, попав в американский клуб, поразился: игроки на "автомате" разыгрывают несколько десятков комбинаций. А в футболе, кажется, что кроме "стеночки", "забегания", да еще пары-тройки вариантов и нет ничего...
Шестаков: Конечно, в футболе комбинировать намного сложней. И расстояния, и игроков больше. Но и здесь на помощь готова прийти наука. А конкретно, самая современная вычислительная техника - нейрокомпьютер. В отличие от обычных считающих компьютеров этот обучаемый. Как же он может проявить себя в футболе?
Вначале ему надо показать матчи лучших команд мира. Это для него уроки высшей футбольной математики. Получив такое образование, компьютер затем может сам оценивать действия любого игрока вашей команды. Предсказывать, что он сделает в той или иной ситуации, укажет на его ошибки. Такое же досье можно составить на команду противника. Более того, в принципе есть возможность заранее сыграть матч, посмотреть варианты своих и чужих действий.
Что касается комбинационной игры, то это, конечно, высший пилотаж, которому, исходя из опыта лучших команд мира, надо учить минимум пять лет. Насколько это непросто, показывает такой факт: в футболе, как правило, в комбинации одновременно участвуют максимум три игрока. Мы считаем, вполне реально довести это число до пяти и даже шести. Такие варианты комбинаций вполне может предложить компьютер, а также дать обучающие упражнения.
РГ: Вы утверждаете, что наших тренеров наука мало интересует. Неужели они такие ретрограды? Ведь хотят же побеждать.
Селуянов: Одного желания мало. К примеру, каждый немецкий футбольный тренер назубок знает учебник физиологии.
Многие из наших наставников закончили Высшую школу тренеров, преподавание в которой велось по учебникам 60-х годов. А по сути подавляющему большинству просто выдавали дипломы как бывшим известным спортсменам.
Да что говорить. Ведь в магазинах даже нет методической литературы, где можно прочитать о последних достижениях спортивной науки. Надеемся, что новый президент РФС все-таки раскроет для науки футбольные ворота.