"Что делать-то будем?" - спросил полмесяца назад президент РФ министра сельского хозяйства Алексея Гордеева и напомнил министру о своем Послании Федеральному Собранию, где говорилось, что в России от некачественного алкоголя в год гибнет 40 тысяч человек. Г-н Гордеев обещал подумать, хотя продукт раздумий минсельхоза уже с января доступен общественности. Аграрное ведомство предложило установить в России государственную монополию на оборот спирта. Не упрекнешь в отсутствии раздумий и Госдуму, которая в апреле в седьмой раз отправила законопроект о спирте и водке на доработку и к которому она завтра возвращается.
Как пояснил корреспонденту "РГ" министр сельского хозяйства, госмонополию на спирт в аграрном ведомстве считают не столь уж "большевистским", как это иногда преподносится, зато достаточно действенным средством контроля. Сегодня, сказал министр, и спирт, и водку делают хозяйствующие субъекты, и это положение будет сохранено. Национализация спиртового сектора, по словам г-на Гордеева, невозможна.
Суть идеи в том, что в стране создается некая государственная структура, которая забирает себе (физически или путем учета) весь произведенный спирт, и уже от нее он будет поступать производителям напитка. Это в корне отличается от нынешнего порядка: производители водки говорят, сколько им надо спирта, получают его от спиртовиков напрямую, а чиновники контролируют не движение самого спирта, а информационные потоки, которыми обмениваются участники рынка. Завод, получая энное число спирта, спокойно заявляет, что этого количества ему вполне хватает для работы в течение часа в день. И на бумаге он и в самом деле работает час, если не считаные минуты. На деле - трудится в три смены, гоня "левак", но поймать производителя на этом занятии у государства уже не получается. Понятно, что государство теряет колоссальное количество налогов. Но еще хуже то, что заводы для производства "левака" на нормальном оборудовании привлекают спирт какой ни попадя, прежде всего технический: по оценкам некоторых экспертов, только четверть его в самом деле идет в парфюмерию и на промышленные нужды, остальное - на левачащие заводы. Путем несложных махинаций (выпуск на левом спирте столь же левого бренда) производитель может вообще снять с себя ответственность за отравление своей продукцией, поскольку нельзя доказать, что она именно его.
Контроль пытались установить на акцизных складах, куда стекалась вся водка, обклеивалась акцизными марками, свидетельствующими об уплате налогов, и уже потом шла в торговлю. Порядок, введенный несколько лет назад и преподносимый тогда чиновниками как "последняя атака" на левак, ничего не дал, кроме удорожания легального продукта, о чем участники рынка предупреждали с самого начала. Теперь акцизные склады отменяют. Взамен вырисовываются два подхода.
Минсельхоз предлагает государству забирать спирт себе, чтобы видеть: вот завод получил энное количество спирта, из которого он может произвести ровно столько-то бутылок. Если больше, значит, левачит. Также предлагается перенести на спирт уплату акциза, чтобы и налоги оставались в руках государства целиком.
Против госмонополии жестко выступает министерство экономического развития и торговли, предлагающее освободить производство от контроля вообще, а перенести все контрольные процедуры на прилавок. Г-н Гордеев считает, что это утопично: "Мы не можем контролировать заводы, а беремся утверждать, что в состоянии уследить за каждым прилавком".
Минсельхоз обвиняют в том, что аграрное министерство стремится собрать отрасль в своих руках для пущего влияния на производителей. Истории, когда, с подачи минсельхоза, государство вело с производителями войну за бренды (чтобы выпускать водку определенной, закрепленной за государством марки, завод должен был заплатить в казну), в этом убеждает еще больше. В свою очередь, столь же очевидно, что варианту минэкономразвития будут рукоплескать производители, которые засыпали минсельхоз аргументами о том, как им трудно станет жить после введения госмонополии на спирт.
Есть и третья заинтересованная сторона - губернаторы, которым вовсе не нравится идея переноса акциза на спирт. Получается, что они вовсе лишаются "пьяных" доходов, ведь обклеивать своими марками водку закон им недавно запретил, но пока хоть акцизные склады, расположенные не в воздухе, а на территории конкретных субъектов, выручают. И их сопротивление может стать много более серьезным, чем вопли производителей. Доказать, что твой регион погибнет без водочных доходов, намного проще, чем то, что регион через 20 лет останется без людей, поскольку его население слишком активно помогало губернатору наполнять бюджет.
Похоже, государству предстоит решить дилемму. Или положение казны таково, что без водки ее никак не наполнить, и властям надо, позабыв о качестве, сосредоточиться на фискальной составляющей. Это значит: всякая водка хороша, если с нее заплатили акциз, а там - минздрав предупреждал. Или же нас больше должна заботить физическая деградация народа. Для человека со стороны ответ понятен: еще Ломоносов говорил, что без народа обширность государства - штука тщетная. Но что в водке, что в нефти не бывает простых решений, и, когда государственные мужи берутся что-то решить, кажется, опьяняются самим словом "водка": диву даешься как числу аргументов, так и их противоречивости, а особенно - настойчивости и упорству алкогольного лобби. Так что вариант, когда Госдума в 8-й раз завернет законопроект, явно покушающийся на "пьяные бюджеты", вовсе не исключен. Как, впрочем, и обратный: вопрос президента - "ну, что делать-то будем" - похоже, напугал губернаторов, теперь уже не всенародно избранных. Некоторые, во всяком случае, с ностальгией вспомнили вдруг, как росло население их губерний в пору горбачевского "сухого закона".
Досье "РГ"
20 лет назад, 16 мая 1985 года, решением Политбюро в стране резко ограничили производство и продажу спиртного. Сегодня мало кто помнит, что смертность от отравления передозировкой и от пьяного травматизма упала в разы, выросла рождаемость. 7 июня 1992 года президент России Борис Ельцин отменил государственную монополию на водку, в результате страну заполнили дешевые суррогаты из-за рубежа. Правительство попыталось поправить положение 11 июня 1993 года, запретив торговать водкой на оптушках. В 2001 году введена система акцизных складов. История России знала пять указов о госмонополии. Первый издал то ли Иван III в 1474 году, то ли Дмитрий Донской, агенты которого спаивали пограничников Золотой Орды, почему слово "кабак" (по-татарски - пограничная застава) стало означать "питейное заведение". Стремление государства выжать из водки сверхдоходы уже в XVI веке приводило к массовому пьянству, помещики жаловались царю, монополию отменяли, но потом вводили снова.