На этом геополитически важном пространстве уже более десяти лет нет мира, а Запад продолжает обвинять во всех бедах российское руководство. Вряд ли справедливо винить в сегодняшней ситуации один федеральный центр, хотя его политику в отношении Чечни с начала 90-х годов продуманной никак не назовешь. Об этом наш разговор с первым вице-премьером Чеченской Республики Р. Кадыровым.
Российская газета | Рамзан Ахматович, со страниц печати нередко звучат взаимоисключающие точки зрения по теме восстановления мира в Чечне. Как бы вы сами охарактеризовали нынешнюю обстановку?
Рамзан Кадыров | Как сложную, но стабильную. Федеральные и республиканские органы власти делают очень много в плане восстановления мирной жизни. Однако немалую роль играют здесь так называемые внешние факторы, которые достаточно серьезно влияют на процесс восстановления мирной жизни. Регион не только представляет геостратегическое значение для ведущих мировых держав, но и считается самым уязвимым направлением с точки зрения вероятности нанесения ущерба национальным интересам и безопасности России. Утрата хотя бы небольшой части территории может привести к образованию некоего "геополитического клина", способного впоследствии отколоть от страны гораздо большие куски ее границ. Неудивительно, что именно сейчас резко участились, к сожалению, теракты в Дагестане. Это своего рода отголоски нашей некомпетентной политики на Северном Кавказе и в Закавказье.
РГ | В последние несколько лет в нашем лексиконе появились устойчивые выражения - "чеченские боевики", "чеченская угроза", "чеченские экстремисты", "сепаратисты" и т.д. Насколько оправданно появление столь адресных стереотипов?
Кадыров | Некоторые российские СМИ слишком вольно оперируют подобными словосочетаниями. Односторонний терминологический подход сужает саму проблему терроризма в России. В бандгруппировках, действующих в республике, можно сегодня встретить кого угодно, и меньше всего чеченцев. Но почему-то весь этот сброд некоторые политики и парламентарии по-прежнему "трогательно" продолжают называть "чеченскими боевиками".
На самом деле здесь орудуют международные террористы всех мастей со своим военным и финансовым потенциалом, направленным прежде всего на развал России. В основном это авантюристы из Ближнего Востока, Афганистана, Пакистана и Африки. Используя подобную терминологию, мы лишний раз даем повод США и западноевропейским странам утверждать, что в Афганистане одни террористы, а в Чечне совсем другие. На самом деле от чеченцев мало что зависит. Народ оказался между молотом и наковальней в битве политических гигантов за контроль над воротами из Европы в Азию.
РГ | Означает ли это, что ключи решения чеченской проблемы нужно искать на Западе?
Кадыров | Это означает лишь то, что мировые державы все ближе подступают к границам России. Представьте себе карту страны: запад заблокирован, север омывается океаном, а восток буквально за год превратился в важный форпост альянса ведущих государств мира. Только в Киргизии насчитывается 6 тысяч американских военнослужащих. Это больше, чем на крупной американской базе Гуантанамо. Остается лишь маленькое окошко в южном направлении - это Кавказ. При условии неудачного для России развития событий захлопывается и оно.
Потому и наблюдается активизация различных экстремистов на Северном Кавказе. Причем если еще несколько лет назад единственной "нестабильной точкой" в России была Чечня, то сегодня их значительно больше: Дагестан, Ингушетия, Северная Осетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия. Это и есть геостратегические интересы на практике, в чем косвенно признался и Мовлади Удугов, заявив в свое время о том, что руководство сепаратистов намерено перенести военные действия за пределы Чечни. Надо признать, в какой-то степени это бандитам удалось. Вторжение в Дагестан, бойня в Ингушетии, страшный теракт в Беслане - тому свидетельство.
РГ | В европейских странах несколько иное представление о ситуации на Кавказе?
Кадыров | Представители мировой политической элиты заявляют, что Россия пожинает плоды того, что посеяла в Чечне. Называя преступников "борцами за независимость", "бойцами сопротивления" и прочими комплиментарными терминами, они создают условия, на фоне которых вся эта уголовщина снабжается деньгами и оружием. На территориях некоторых государств действуют различные информационные центры и Интернет-сайты, осуществляющие подрывную деятельность против органов власти республики и федерального центра. Но это палка о двух концах. Пример Усамы бен Ладена показывает, что играть с огнем опасно даже для таких стабильных стран, как США.
РГ | И снова банальный вопрос - "что делать?" Какие решения, на ваш взгляд, могут оказать позитивное влияние на обстановку в республике?
Кадыров | Безусловно, политика центра на Кавказе не должна ограничиваться военно-силовыми методами или экономической помощью, как это происходит сегодня. Без выработки национально-государственной идеологии с ее соответствующей составляющей на юге страны не помогут никакие финансовые вливания. Важно знать, что Северный Кавказ интересен для России не только в экономическом, политическом отношении, но огромное значение имеет и его богатейший этнофонд.
Мы ни в коем случае не должны давать аргументы тем силам в Чечне, кто провоцирует обострение ситуации, нагнетает обстановку и заинтересован в возобновлении военного противоборства.
До стабилизации обстановки еще далеко. Однако не все так плохо. Не стоит забывать о том, что Чеченская Республика разрушалась и в буквальном и переносном смысле целое десятилетие. И для того, чтобы восстановить мир на этой земле, нужно время.