На страну пролился, как теперь говорят, золотой дождь. В бюджет поступают огромные доходы, благодаря суперблагоприятной внешней конъюнктуре: высоким ценам на нефть и газ, на сталь, никель, золото, алмазы. В таких условиях государству, у которого 25 миллионов граждан живут за чертой бедности, надо предпринимать шаги, чтобы улучшить их положение в первую очередь путем создания новых рабочих мест.
Для этого предполагалось сделать две вещи. Первое - это принять ряд федеральных программ, хорошо просчитанных, которые могли бы поднять конкретные отрасли промышленности. И второе - точечно, через Инвестиционный фонд, поднять мегапроекты, которые могут не входить в сферу действия одного министерства или даже группы ведомств. И на стыке нескольких отраслей помочь им новыми прорывными технологиями, поддержать венчурный (рисковый) капитал, вложенный в инновационные проекты.
Что же происходит в действительности? Анализ доступных для широкой общественности документов показывает: с одной стороны, средства на все это выделяются большие, порядка 350 миллиардов рублей на федеральные программы и 70 миллиардов - на программы Инвестфонда, которым будет заниматься министерство экономического развития и торговли. Но, с другой стороны, становится понятно, что не все просчитано до конца. Достаточно сказать, что из более 50 заложенных в бюджете целевых федеральных программ только 11 прошли полную апробацию в правительстве, такую, которая действительно необходима для того, чтобы ни одна копеечка не убежала на сторону, как это часто случается с нашим коррумпированным чиновничеством.
Совсем недавно в правительстве шла большая идеологическая борьба между сторонниками создания институтов рыночной экономики и лоббистами федеральных программ, на которые из бюджета просто изымаются деньги и даются министерствам с непонятным, непросчитанным результатом. То есть столкнулись две концепции: продолжать вливать средства или сначала реформировать экономику, чтобы она могла воспринимать эти деньги. Предполагалось, что одним из инструментов создания новой экономики и будет Инвестиционный фонд, в котором аккумулируется часть нефтедолларов, заработанных на высоких нефтяных ценах. Получилось так, что победили и федеральные программы, то есть схватку за бюджетные деньги выиграли отраслевые лоббисты и Инвестфонд создается. Словом, все смешалось в одну кучу. Хотя куда логичнее было бы сначала создать грядку, удобрить ее, а потом уже поливать золотым дождем. Получилась же серединка на половинку: и вашим, и нашим. Впрочем, и с этим еще можно было бы как-то смириться, учитывая социальное напряжение в обществе, если бы и целевые программы, и проекты Инвестфонда правильно и тщательно просчитали. Если бы все это не грозило серьезными инфляционными ожиданиями, когда деньги тратятся, а производительность труда не растет. И тогда получается, что мы тратим нефтяные деньги, которые возникли в условиях хорошей внешней конъюнктуры, а производственная, промышленная, экономическая, банковская, финансовая среда не готова к их принятию. Вот в чем наша проблема.
В принципе решить вопрос - тратить или нет нефтяные деньги или их следует копить на черный день - довольно просто. Все зависит от того, как мы оцениваем рост нашего ВВП и накопленные в бюджете сверхдоходы. Это структурное событие или циклическое? Если структурное, то есть мы действительно поправили нашу экономику, у нас возрос технологический потенциал, поднялась производительность труда, мы производим больше и лучше товаров, тогда, безусловно, деньги надо тратить. И когда мы уверены, что цены на нефть будут постоянно расти и никогда уже не упадут ниже 60 долларов за баррель, тогда их тоже можно тратить. Государство заработало и имеет на это полное право. Если же мы считаем, что цены на нефть могут упасть, тогда совсем другое дело. А они могут упасть. Те страны, которые сегодня страдают от нефтяной дороговизны, не будут сидеть сложа руки, они уже сейчас форсированно занимаются энергозаменяющими технологиями. Они давят на ОПЕК, на Саудовскую Аравию, они создают стабильный режим в Ираке в надежде, что на рынок начнет поступать большая иракская нефть. Все это может привести к тому, что цены на нефть упадут. И мы не имеем права не учитывать такую вероятность, кстати, исторически уже не раз проверенную. Значит, если уж и тратить сверхдоходы Стабилизационного фонда, то с максимальной отдачей.
Однако нам, широкой общественности, до сих пор так и неизвестно, какие все-таки проекты значатся в повестке дня. А бюджет на 2006 год уже начали обсуждать.
Так что нам остается только догадываться. Одним из мощных претендентов, безусловно, является энергетический проект в Сибири, который Герман Греф вместе с электроэнергетиками и представителями крупного бизнеса недавно обсуждал в Красноярске. И этому можно только аплодировать, потому что национальной инфраструктурой кроме государства заняться некому. В одиночку даже очень крупный предприниматель не построит ни одной гидроэлектростанции, которая нужна нам для того, чтобы оживить промышленную жизнь за Уралом. И тут весьма кстати будет государственно-частное партнерство, которое сочетает привлечение денег бизнеса и бюджетных инвестиций. Этим занимаются все страны. И нет сомнений, что у нас тоже скопилось немало проектов, способных восстановить промышленную и транспортную инфраструктуру страны, чтобы потом достойно потратить заработанные на экспорте нефтедоллары. Это не только гидроэлектростанции, но и дороги, порты, аэропорты.
Но тут возникает одно сомнение. К сожалению, "откат" стал в России абсолютно обыденным явлением. Любой госзаказ или получение крупных средств из бюджета сопровождаются выделением доли для коррупционеров, которые даже разработали свои технологии этих "выплат". И раз уж мы начинаем масштабно заниматься своей инфраструктурой, придется идти на то, чтобы учитывать "эти проценты". В этом стыдно признаваться перед всем миром, но, видимо, это так будет. Потому что реальной борьбы с коррупцией за чистоту, скажем так, государственных рядов, правоохранителей, контролеров и так далее я что-то не вижу.
Вот в этом основная опасность и трудность реальных вложений государственных денег в безусловно очень нужные проекты, о которых я говорил. Но для воплощения в жизнь всех этих планов нам нужны не только деньги, но и сильные менеджеры, мощные антикоррупционные технологии. Но этим сегодня, увы, никто не занимается. По сути реформы приостановлены по всему фронту - банковская, страховая, пенсионная, социального страхования, судебная, военная. Только кажется, что все это не имеет отношения к тому, куда тратить деньги, заработанные на нефти. Но если у вас нет технологии применения этих средств, нет подготовленных менеджеров, если банковская система не проводит накопления граждан в инвестиции, то все наши вложения в мега-проекты приведут к растрате, а не к приращению капитала. И в то же время у нас есть шанс вытянуть экономику вперед, в частности, в той же нефтяной, газовой промышленности, где уже многое готово и технологически, и административно, и с точки зрения менеджмента. Однако стремление растянуть эти деньги на всю экономику может оказаться довольно опасной затеей.