Одиночество как диагноз
Москва стареет. Статистика утверждает, что средний возраст москвича -39 лет, а москвички -41 год. Но именно средний. В целом же четверть жителей города - два с половиной миллиона - пенсионеры. Причем в их полку ежегодно прибывает по 120-150 тысяч человек. В то время как новых москвичей рождается в полтора раза меньше.
Казалось бы, закономерный процесс для старушки Европы, если бы не одно "но": быть безработным пенсионером в Москве - большой труд. И дело даже не столько в размере пенсии, которая позволяет старикам удержаться перед чертой бедности, но не дает возможности радоваться жизни. По заграницам на нее не рванешь, как это делают на заслуженном отдыхе их зарубежные сверстники.
Деловой мегаполис не любит беспомощных. И потому сказочный итог "они жили долго и счастливо" после ухода на пенсию в Москве нередко выглядит как грустная ирония для людей, оказавшихся в полном вакууме одиночества. Об этом кричат данные психологов: именно чувство ненужности окружающим, по данным московского Института практической психологии, приводит пожилых жителей столицы не только к болезням, но нередко и к суицидам. Более половины самоубийств происходит как раз среди пенсионеров, причем лишь 30-40 процентов из них - душевнобольные. По России число покончивших с собой стариков в среднем увеличивается на 10 процентов в год. Москва и Питер - первые в этом черном списке. Это данные Всемирной организации здравоохранения.
Что толкает их на столь отчаянный шаг в Москве, где давно нет войны, разрухи, где постоянно растут городские доплаты к пенсиям? Конечно, у тех, кто разорвал контракт с жизнью, об этом уже не спросишь. Поэтому ответ на этот вопрос жизни и смерти я пыталась отыскать у представителей, так сказать, "группы риска"-столичных пенсионеров, чувствующих себя одинокими и забытыми. Причем нередко даже при живых родственниках.
Копилка обид на жизнь у каждого москвича своя.
- Правнук мне даже не звонит, не навещает: в тягость я ему. К тому же его жена меня невзлюбила: говорит, будто специально не умираю, чтобы не отдавать им квартиру, хотя все имущество давно на правнука оформлено, - делится Лариса Григорьевна. - Нет, на пенсию не жалуюсь, я же репрессированная.
За 93 года она привыкла хранить обиды в себе - прошла не одно испытание на прочность. Не успела выйти замуж и родить сына, как в 1937 году к ней приехали на "воронке" и отправили в лагеря для политических. На пять лет. Выжила. Вернувшись, с трудом нашла работу машинистки. Но вскоре умер муж. Следом за ним, в 1944 году, погибла в аварии сноха, через несколько лет угас и сын, позже - сестра...
- Устала жить, из дома не выхожу уже восемь лет. Голова кружится, падаю постоянно и долго не могу встать,-откровенничает женщина.- Из друзей осталась одна подруга, да и ей не до меня часто: маленькие правнуки.
Продукты? Раз в неделю мальчик от собеса заносит, вот только жаль, что социальную карточку он потерял, теперь скидки в магазинах не дают. Она и предположить не могла, что можно сделать дубликат карты, мальчик утаил это от нее. Сказала только, что привыкла доверять людям.
Как ни странно, не меньше поводов замкнуться и уйти в себя находится и у тех, кто еще способен выходить из дома, а значит, имеет доступ к большой жизни. Для 72-летней Елены Ситниковой, к примеру, стал ударом банальный факт. Ее приятельница не сообщила ей о свадьбе своей внучки, которую она очень любила. "Она решила, что я непременно напрошусь на свадьбу, а для меня было важно просто поздравить девочку в этот день. Когда поняла, что меня отодвинули на второй план, проплакала целый день", - признается Елена Михайловна. Этой мелочи на первый взгляд оказалось достаточно для того, чтобы женщина поставила себе диагноз "никому не нужная пенсионерка" и слегла: ноги отнялись.
Екатерину Марковну Дробышеву "обидел" холодильник. Тот самый, что ей безвозмездно как социальную помощь одиноким труженикам тыла выдали к 9 Мая. Она ждала его, он был для нее неким "орденом" за заслуги перед Отечеством. Но белый ящик оказался не большим и импортным, а маленьким и российским. "Хотела его выбросить, так он меня раздражал",- вспоминает с горечью. Обида не проходила еще долго.
Истории разные, а финал один. Психологи уверяют, что в таком состоянии оставаться один на один с ощущением собственной ненужности опасно для жизни.
Многих инстинкт самосохранения заставляет искать выход. Центры социального обслуживания департамента защиты, существующие в столице уже десять лет, задумывались как один из вариантов помощи старикам. Это своего рода клубы для них, имеющиеся по одному в каждом из 125 районов города. В столовой там можно пообедать в хорошей компании. Встретиться с соцработниками, психологами, юристами, медработниками. На базе центров с десяти утра до шести вечера работают отделы реабилитации и кружки, проходят концерты, отмечаются дни рождения, обсуждаются способы лечения наиболее распространенных недугов. Но чтобы попасть сюда, путевку приходится порой ждать чуть не годами. Спрос больше, чем возможность центров принять всех желающих. Поэтому, как рассказали "РГ" в департаменте соцзащиты, на будущий год в Москве откроется еще 60 таких центров. Но срок действия путевки останется прежним - месяц. Чтобы получить еще на месяц, надо снова ждать год. Зам. руководителя департамента соцзащиты Владимир Петросян объясняет, что у города нет денег, чтобы бесплатно кормить всех приходящих сюда. О том, что многие готовы приходить не столько ради обеда, сколько ради общения, видимо, в голову не приходит.
Впрочем, ради справедливости надо сказать, что рвутся сюда не все одинокие.
- Ну о чем мне с бабушками в центре разговаривать, о таблетках и здоровье?- говорит 69-летний Константин Чертков, который живет один, но одиноким себя не чувствует. Одиночество, считает он, это не социальная, а психологическая установка: если сам перед собой стену не поставил, то и обходить ее не придется.
- Лично я слежу за тем, чтобы все мои прежние научные наработки не пропали даром, поддерживаю связи с проектным институтом, где проработал полжизни. Это меня и держит в тонусе.
Но те, кто все же пришел в центр соцобслуживания, не жалеют.
- Многие, особенно женщины, преображаются на глазах, - делится наблюдениями соцработник центра соцобслуживания "Хамовники".- Начинают делать прически и проявлять интерес к походам и экскурсиям, записываются в кружки...
75-летняя Лидия Васильевна Сомина только после долгой работы с психологом на базе центра соцобслуживания нашла в себе силы выйти из кризиса. Для нее, активного человека, в прошлом руководителя, пенсия стала приговором. Теперь у нее появился новый взгляд на старость, которую долгое время считала тупиком: "Как только я научилась быть терпимее к людям, так стала потихоньку учиться жить, а не выживать".
Но почему одни старики находят силы учиться жить дальше, а другие- нет? Я задаю этот вопрос Любови Волковой, кандидату медицинских наук, психологу московской службы психологической помощи:
- В большом городе больше места для стресса и новых форм страха: к примеру, угрозы терроризма, высокой инфляции, - говорит она. - Словом, степень тревожности постоянно возрастает. Особенно у тех, кто не вовлечен в общественный процесс. Старики как раз попадают в эту стрессовую категорию. Но это лишь одна из причин. Вторая развивается на фоне первой - это возрастной негативизм, когда старый человек "слышит" только себя и не воспринимает ситуацию адекватно в равновесии с минусами и плюсами.
Есть и третья социальная причина: по ходу развития рыночных отношений произошла социальная изоляция старых людей, они потеряли постоянный для прежних времен статус людей уважаемых и авторитетных. Сегодня уважение к пожилому возрасту опустилось почти до нулевой отметки. Старики в глазах молодых поколений воспринимаются как балласт. В итоге в столице распространяется геронтофобия - боязнь старости.
Профилактика суицидов среди пожилых людей, по словам Волковой, заключается в том, чтобы психолог или любой другой человек, вызывающий доверие, убедил старика в значимости его жизни. На закате жизни человеку необходимо признание выбранного им пути, иначе нет ощущения удовлетворения и спокойствия, без которых старость воспринимается как наказание.
Можно, конечно, податься от одиночества в дом престарелых.
Но когда одинокие старики начинают искать "благословения" друг у друга, то получается обратный результат: темная картинка мира становится еще чернее. Неудивительно, что во всем мире стандартные дома престарелых сменяют небольшие загородные пансионы, где вместе селят и студентов, так как для пожилых крайне важна оценка представителя следующего поколения.
Москва тоже пошла по этому пути. В столице уже появились первые альтернативные формы - социальная гостиница для стариков в Зеленограде. Правда, за проживание там придется платить от 600 долларов в месяц, так как в него включено все самое лучшее - от комфортного номера до набора медицинских услуг. Но найдется немало горожан трудоспособного возраста, которые, не раздумывая, готовы отдать эти деньги, чтобы окружить престарелых родителей заботой и вниманием, на которые у них самих не хватает времени. Есть и другой проект у городских властей - создание домов престарелых нового типа, где пожилых москвичей, передающих городу свою жилплощадь, будут селить по "профессиональным" интересам - только с людьми "своего круга". Учителей - с учителями, врачей - в медицинское сообщество. Опыт дома ветеранов сцены, считает первый зам. мэра Людмила Швецова, показал, что это тоже перспективный путь. Может быть, и правда, он поможет кому-то из стариков вспомнить, какое это счастье, когда тебя понимают.