Схожая статистика проблем
Характерный факт: за 1990-2005 годы темпы роста нелегальной трудовой иммиграции во Францию из ее бывших колоний и в Россию из других республик СНГ оказались почти одинаковыми. Практически совпадают и "полюса" концентрации такой иммиграции: это крупные промышленные мегаполисы и прилегающие к ним районы. "Первопричина" же легального и нелегального привлечения трудовых иммигрантов одинаковая: стремление бизнеса всячески экономить на зарплатах, социальных пособиях и на себестоимости конечной продукции. Другая, точнее смежная причина заинтересованности в гастарбайтерах - стремление властей прямо или косвенно влиять на политику стран-"поставщиков" иммигрантов в отношении соответственно Франции и России.
Тем временем современное западноевропейское и особенно российское законодательства не учитывают социальных и этнических изменений в иммиграционных потоках, как и национальных традиций иммигрантов. Поэтому, чем больше прирост иммиграции, тем труднее адаптировать ее к действующим в этих странах социально-экономической и юридической системам. Но, как показывает нынешняя ситуация в Западной Европе, чем выше уровень жизни и денежного обеспечения коренного населения, тем больше вероятность трансформации иммигрантского конформизма в политические эксцессы.
По мере развития демографического кризиса и роста дефицита рабочей силы, в РФ была де-факто сделана ставка на трудовую иммиграцию из ближнего зарубежья, причем в основном на нелегальную, ибо именно она "сверхдешево" обходится и государству, и бизнесу. Но миграция в Россию до самого последнего времени практически не регулировалась государством. А с учетом всей пестроты национальных традиций в других странах экс-СССР и бывшего соцлагеря практически все проблемы иммиграции в сочетании с ее постоянным увеличением фактически вышли на уровень внутренней политики РФ и ее взаимоотношений с большинством стран СНГ. В отличие от Западной Европы, из-за отсутствия в России существенных различий в социально-экономическом обеспечении коренного населения и гастарбайтеров, особенно вне промышленных мегаполисов, "баррикадная" политизация этих проблем в РФ большинством экспертов пока не прогнозируется. К тому же этот рынок находится под жестким контролем криминальных структур, эффективно поддерживающих выгодную для них ситуацию. Правда, такая политизация во многих российских регионах вероятна из-за развивающейся там ксенофобии. То есть по этнополитическим причинам.
Чем выгодна иммиграция
Характерно, что, во-первых, в РФ и Франции примерно одинаковый уровень безработицы среди трудовых иммигрантов - 25-35 процентов: такой ее уровень позволяет осуществлять своего рода ротацию и зарплат иммигрантам, и их трудоустройства. А во-вторых, по сей день нет достоверной статистики по таким иммигрантам, что тоже выгодно бизнесу, ибо позволяет властям распространять социально-экономическую и юридическую защиту самое большее на 50-60 процентов фактического количества трудовых иммигрантов.
После Первой и Второй мировых войн Францию восстанавливали преимущественно "цветные французы" - иммигранты из французских колоний, считавшиеся французскими гражданами. Так, в балансе рабочей силы в "европейской" Франции в конце 1940-х-середине 1950-х годов фактическая доля выходцев из французских колоний достигала 55-60 процентов. Схожим был этот баланс в тот период в Бельгии (благодаря бельгийским Конго и Руанде-Бурунди), Голландии (голландские Индонезия - "Голландская Индия" и южноамериканская Гвиана); быстрый промышленный рост Испании и Португалии в 1960-х-1970-х годах связан примерно с 55-процентной долей выходцев из колоний этих стран в общей численности тамошней рабочей силы в тот период. Уроженцы бывших итальянских колоний - Восточного Сомали, Албании, Ливии, Эритреи и греческих островов Додеканес - составляли примерно треть общей численности рабочей силы в Италии в 1930-х-1960-х годах. Естественно, что "цветные" диаспоры в метрополиях постоянно увеличивались и в постколониальный период. Согласно комментариям специалистов французского министерства по делам заморских территорий в западноевропейских СМИ, ограничивать иммиграцию можно путем создания новых экономических, прежде всего промышленных мощностей в бывших колониальных странах с помощью капитала из самой метрополии. Но в этом случае наверняка повысится цена рабочей силы и квалифицированного персонала и в метрополии, и в бывших колониях, а это невыгодно бизнесу.
Схожие факторы предопределяют те же проблемы в других западноевропейских странах - бывших обладателях хронически "перенаселенных" и ресурсоизбыточных колоний. Их экономика была и осталась почти исключительно сырьевой, ориентированной на демпинговый экспорт всевозможного сырья в метрополии. А они взамен поставляют энергетические и другие промышленные товары бывшим колониям по низким, зачастую символическим расценкам, дают им льготные, преимущественно безвозвратные кредиты и т.п. Расчеты же с такими франкоязычными странами в 1960-2002 годах, то есть до перехода Франции на евро, велись, подчеркнем, в специальном "франке для заморских территорий", который эмитировался исключительно Францией. А избыточная неквалифицированная рабочая сила из экс-колоний легально или нелегально эмигрирует и трудоустраивается в метрополиях, что предотвращает "оранжевые революции" - социально-политический взрыв в экс-колониальных странах. Такая система устраивает и бизнес, и метрополии, и правящие в бывших колониях режимы.
Неудивительно, что Франция и сегодня содержит свои военные базы в большинстве своих бывших колоний: за 1961-2005 годы именно с этих баз Франции удавалось подавлять антифранцузские восстания местного населения и/или перевороты почти в 10 странах - бывших французских колониях. Упомянутая система была создана в последний период правления Францией Шарлем де Голлем (1959-1969 гг.), когда лояльность бывших французских колоний "обменивалась" на многочисленные преференции со стороны Франции, в том числе в ее иммиграционной политике. После перехода Франции на евро эта система оказалась экономически недееспособной. Подтверждение тому - недавнее заявление премьер-министра Франции Доминика де Вильпена: "Именно социальная и правовая неустроенность огромного, причем растущего количества иммигрантов, невозможность их полноценной интеграции во французское общество привели к закономерной войне иммигрантов с буржуазной цивилизацией".
Модели-гаранты
Принципиально иная система адаптации "цветных" иммигрантов уже которое десятилетие применяется, например, в Австралии, Новой Зеландии, ЮАР, Брунее, Сингапуре, Гайане, Суринаме, на Маврикии (в пяти последних странах равные права, в том числе в участии в государственных структурах имеют все 5 максимальных по численности тамошних, подчеркнем, народов-иммигрантов, "новая" иммиграция которых тоже не возбраняется). Действует, к примеру, четкая дифференциация иммиграции неевропейцев по различным категориям (постоянная, сезонная, гуманитарная, политическая, транзитная и т.п.) со столь же четким социально-экономическим и юридическим обеспечением каждого, скажем так, сектора иммиграции. Важно и то, что в этих странах вместо национально-территориальных автономий востребован принцип реальной, или повсеместной автономии: национально-культурными и конфессиональными правами "цветные" иммигранты наделяются везде, где они живут и/или работают (а не в отдельных регионах, в то время как в других регионах такие иммигранты бесправны). Пожалуй, беспрецедентное тому подтверждение - в юго-восточной Австралии: город Арарат вблизи горы имени Т. Костюшко (самой высокой точки Австралии).
Строго дифференцированная политика упомянутых государств в отношении гастарбайтеров подтверждается, например, в ЮАР, и тем, что эта страна отказалась включить в свой состав территории главных "поставщиков" гас-
тарбайтеров - окруженные территорией ЮАР бывшие британские протектораты Басутоленд (ныне Лесото) и Свазиленд, хотя Лондон неоднократно предлагал Претории вмонтировать их в состав ЮАР (а расположены они вблизи соответственно Йоханнесбурга - Претории и Дурбана - индустриальных "эпицентров" ЮАР). Позиция Претории прежняя: "экспроприация" упомянутых территорий и их населения изменит социально-этнический баланс населения ЮАР, особенно трудоспособного, что чревато конфликтами не только экономического характера. С этими странами целесообразны долгосрочные соглашения, в частности, о совместном регулировании оттуда всех категорий иммиграции, но без попыток социально-экономической и юридической ассимиляции иммигрантов - басуто и свази.
Вместо ксенофобии компетентные решения
Схожая структура экономики в большинстве стран СНГ, где тоже хронический переизбыток неквалифицированной рабочей силы (прежде всего из-за высокого уровня рождаемости и многодетности тамошних семей). Но то, что выгодно властям и бизнесу, отнюдь не всегда приемлемо для коренных жителей. Ксенофобия же французских ультранационалистов, ныне активно прессингующих власти Франции, угрожает ее геополитическим позициям: сохранению в составе Франции многочисленных зарубежных департаментов, где преобладающее население - "цветные французы", то есть потенциальные гастарбайтеры.
Комплексно решать такие проблемы, по мнению многих экспертов, способны межгосударственные межотраслевые балансы - например, в рамках франкоязычных стран и СНГ: они позволят достоверно определить конкретные потребности конкретных отраслей и стран в рабочей силе. Но если такие балансы будут составляться без одновременного стимулирования экономического, особенно промышленного развития стран-"поставщиков" иммигрантов, тогда социально и этнически взрывоопасная ситуация с гастарбайтерами будет, в лучшем случае, лишь "законсервирована". Немецкая Der Tagesspiegel полагает: "Нельзя обижаться на людей, долгое время находящихся в забвении, когда они пытаются напомнить остальному миру о своем существовании". А испанская La Vanguardia подчеркивает: "Если называть бунтующих иммигрантов "отбросами", это только подливает масла в огонь опаснейшего конфликта. Большинство из них являются жертвами существующей системы".