Генеалогические древа Николая Краченцова, Сергея Ястржембского, Сергея Маковецкого и Дмитрия Харатьяна

И начала спешно исправлять свой, как она считала, пробел в образовании. В "Ленинку" дорожка была проторена уже давно, и путь в архивы простому смертному тоже оказался не заказан. С каждым новым найденным документом она убеждалась, что тогда - в начале века - восстание на "Очакове" возглавил человек действительно благородный, тонкий и глубоко порядочный. Знал ведь, на что себя обрекает, соглашаясь возглавить восстание, но отказать вверяющим ему свою судьбу мятежным матросам не смог - пошел с ними до конца. Однако что новая эта работа захватывает ее с головой, почувствовала, только когда соприкоснулась со свидетельствами огромной любви, которой судьба одарила этого человека напоследок, - когда нашла его переписку с Зинаидой Ризберг.

Вот вам и "несколько строчек в учебнике"! Помните, в ответ именно на эту фразу героя Игоря Старыгина прозвучал в фильме вдохновенный тот монолог? Но вот письма и документы найдены, "пробел в образовании" устранен - почему же нет радости? Не потому ли, что другие-то как не знали, так и не знают, что это был за замечательный человек - Петр Петрович Шмидт? И она начала писать обо всем, что сама так недавно узнала. Это был первый материал Марины Львовны - и его сразу же взяли в редакции тогдашнего "Московского комсомольца". Да еще предложили вести рубрику.

А вскоре эти драгоценные ее находки стали доступны еще более широкой публике - на экраны вышел фильм Евгения Матвеева "Почтовый роман". В фильме явно узнавалась найденная Мариной Львовной фактура, но местами она была несколько искажена. Впрочем, это вполне могло сойти за издержки жанра: в художественном произведении ведь всегда важней соблюсти дух, чем букву. Дух, похоже, был соблюден - фильм мало кого оставил равнодушным. Но только имени Марины Львовны в титрах не значилось. Да и вообще о выходе фильма она узнала только из программы телевидения в газете. Но был это 1969 год - понятия "интеллектуальная собственность" и "авторское право" были тогда еще не в ходу. Да и недосуг было Марине Львовне тешить свои авторские амбиции - жизнь день ото дня становилась все интересней: на пыльных библиотечных и архивных полках ждало ее множество неоткрытых имен, деталей и фактов. "Математичка" и "физичка" Марина Львовна Черняк с головой ушла в новую, так неожиданно для себя самой открытую ею сферу.

"Бог мне надежда"

Вот вам волшебная сила искусства! Кстати, мир искусства и кино для Марины Черняк - дочери театрального критика и жены актера - был, можно сказать, естественной средой обитания. Но с тех пор как интерес к генеалогии стал определять ее жизнь в не меньшей мере, чем педагогика, она начала людей мира этого видеть несколько иначе, чем раньше, и иное в них искать. Ведь, что ни говори, в артистической среде незаурядных людей много. И постепенно она начала понимать почему - такое хитросплетение судеб, такая сила человеческих характеров открывались ей всякий раз, когда она приступала к очередному генеалогическому изысканию.

Взять, к примеру, всеми нами любимого Николая Караченцова. Сильное мужское начало - и в то же время тонкость души и моментально заражающая любого из зрителей или просто собеседников романтичность. А грациозность, пластичность прямо-таки кошачья.

Вряд ли все эти качества одновременно можно обрести вместе с актерской профессией. С этим можно только родиться. Он и родился - мама-то у него была балетмейстер, а папа - художник (в "Огоньке" работал), и при этом имел мощные казацкие корни. Корни очень глубокие. Марина Черняк о далеком пращуре его упоминание нашла в царской подорожной грамоте 1633 года. В ней удостоверяется, что Первушка Карачанъ в числе прочих "направляется из Москвы на Дон с атаманом Лазаревским". А из Москвы на Дон в 1633 году на постоянное житье царем были посланы дворяне и служилые люди, чтобы, работая на донской землице, одновременно еще и быть готовыми ее защищать. Впрочем, не только эту свою землицу, но и ту, что в глубь страны простирается. Иными словами, являть собой форпост на краю земли российской.

Читатель, наверное, уже понял: речь о зарождении донского казачества. Так вот, начиналось оно в том числе и с далекого предка актера. Шли века - род крепчал. Изменялась и фамилия. В разное время она звучала как упоминавшийся уже Карачанъ, а так же как Караченцев и Караченцов. 30 ноября 1850 года постановлением Донского войскового дворянского депутатского собрания был высочайше утвержден родовой герб Караченцовых: на золотом щите грациозный черный журавль на длинных ногах. Одна из них поджата, но не от страха: журавль держит большой белый камень. (В описании герба ему придано значение символа бдительности и осторожности.) В ногах журавля золотая сабля - как "эмблема храбрости и крови, пролитой за Государя и Отечество". Под ней девиз "Бог мне надежда".

Углубляясь все больше в изучение истории рода Караченцовых, Марина Львовна все больше убеждалась: сабля та на гербе действительно была "куплена кровью" - донские дворяне Караченцовы были в основном люди служивые, среди них есть даже полный георгиевский кавалер. Есть относящиеся к началу прошлого столетия сведения о генерале Караченцове.

Только в жизни, вы помните, всегда есть место подвигу - генералом для этого быть совсем не обязательно. Один из пра-пра актера, Антон Караченцов, в 1909 году был всего лишь становым приставом. И выпало ему расследовать дело орудовавшей тогда в окрестных лесах банды.

Продвинулся он в расследовании этом достаточно далеко - настолько далеко, что даже чуть было не взял одного из ее участников, Прокопия Семенюту. Но тот оказал сопротивление, завязалась перестрелка - и более метким стрелком оказался становой. Обездвиженный Семенюта понял: ждет его небо в клеточку. Но что за жизнь за решеткой! Лучше уж пулю в висок.

Похоже, дело последовало мгновенно за мгновенною же этой мыслью - Караченцов вмешаться не успел. Бездыханного Семенюту увезли, а у пристава начались проблемы. Потому как Семенюта этот имел брата Александра. Узнав о гибели Прокопия, Александр поклялся за него отомстить. Поклялся публично, так что приставу пошли анонимные письма с предупреждениями о грозящей ему опасности. Но письма уберечься не помогли: в один из темных ноябрьских вечеров в пращура Николая Караченцова выпустили-таки две пули из маузера. Один из выстрелов оказался смертельным. И следствие теперь уже было начато не Караченцовым по делу о разбоях и ограблениях, а сослуживцами Караченцова по делу об убийстве Караченцова. Сами понимаете, выйти на след убийцы труда не составило, но вот поймали ли его - история, как говорится, умалчивает.

Успел ли далекий этот предок народного артиста России, умирая, вспомнить о Боге (который, как следует из девиза на родовом гербе, для всех Караченцовых - надежда), тоже теперь тайна за семью печатями. Но для знаменитого его потомка на краю жизни это, похоже, было в буквальном смысле так: первым осознанным движением руки Николая Петровича, когда начал он выходить из страшного забытья после едва не унесшей его жизнь автокатастрофы, было движение вдоль собственной груди: а на месте ли крест? (Актер с ним не расставался.) Однако в нейрореанимации какой крест? Одни датчики. Только для жены его Людмилы движение это не осталось незамеченным: она сразу же купила взамен утраченного креста новый и пригласила прямо в клинику батюшку - крест этот освятить, а заодно и палату.

И эту деталь из жизни семьи Караченцовых Марина Львовна, естественно, в архивах почерпнуть не могла. Она узнала об этом от одной своей мимолетной знакомой. Разговорились они совершенно случайно. Слово за слово - и выяснилось, что муж этой женщины - священник. А еще через минуту Марина Львовна знала, что это именно его приглашали освящать новый крест знаменитого актера и палату, в которой он лежал.

Впрочем, о Боге она вспомнила при первом же известии о беде.

- Когда я узнала, что Николай Петрович пришел в себя, я позвонила Людмиле и попросила обязательно отнести Николаю Петровичу родовой герб: мне казалось, что, если он увидит герб вместе с девизом, сил у него прибавится. Не сомневаюсь, что Людмила так и сделала. Кстати, герб этот (мой подарок к юбилею) висит у артиста в кабинете. А еще герб на чайнике парадного сервиза, который по моему совету подарила Николаю Петровичу жена. На каждой же из двенадцати чашек - тот самый щит, на котором журавль. Чай из этого сервиза Караченцовы пьют, когда у них собираются гости.

Еще о "плодах" "селекционного отбора"

Корни рода Караченцовых Марине Черняк удалось проследить вглубь на четыре века. Но есть на ее счету "артистическая родословная", с которой повезло еще больше: это история рода Дмитрия Харатьяна - по материнской линии.

Среди его праотцев тоже было много служивых - только в основном это морские офицеры. Но первое из найденных упоминаний о предках всем известного "гардемарина" - упоминание о, выражаясь языком сегодняшним, госслужащем - он был управляющим на острове Унгу из Алеутского архипелага. Относится это упоминание к 1530 году. А управляющий этот "по совместительству" был еще и христианским миссионером.

Был среди праотцов Дмитрия и всамделишный гардемарин. Но судьба его, в отличие от судьбы киногероя, сложилась трагично: во время корниловского мятежа гардемарина расстреляли революционные матросы.

Однако и четыре века родовой истории, оказывается, тоже еще не предел возможностей так странно для себя и в то же время, как теперь уже видится, закономерно нашедшего дело своей жизни генеалога Марины Черняк - есть на ее счету родословная, начинающаяся шесть веков назад. Правда, документ, на это указывающий, принадлежит к XVIII столетию. Но подтверждает он, что "дворянская привилегия" жалована была "обозному Кадзинскому Яську Маковецкому в вознаграждение военных его, Маковецкого, подвигов". И милостию этой обласкал обозного "Его Величество король польский Сигизмунд III 1511 года августа 7 дня".

Утвержден был грамотой сей и родовой герб дворян Маковецких. Это герб украинского шляхетского рода. Кстати, родословная еще, что называется, в работе, и сам Сергей герба этого пока не видел, так что приятное у него еще впереди.

Как видите, судьбы праотцев - прямо-таки иллюстрации к учебнику по истории России (что, впрочем, естественно). Прадед же по материнской линии еще одного нашего популярного актера Александра Пороховщикова оставил в столице империи след в буквальном смысле слова осязаемый: дворянин и предприниматель одновременно, он построил ресторан "Славянский базар" и украсил его написанным неизвестным тогда еще художником Репиным огромным полотном. Он же первым в истории страны заасфальтировал городскую улицу - это была Большая Никольская.

Сегодня в асфальте, цементе и камне вся Москва. И сегодня справедливо признаваемые талантливейшими в российском обществе люди принадлежат к профессии, древними их благородными предками почитавшейся третьесортной. Пожинают сладкие "плоды" "селекционного отбора"? Безусловно. Но, бывает, результаты подобной "работы природы" воспринимаются как вполне закономерные. Удивительный факт обнаружила Марина Черняк, когда работала над родословной Сергея Ястржембского. Оказывается, выбирая свой жизненный путь, он, сам того не зная, остановился на профессии, которую имел его далекий пращур. И не только на профессии - он выбрал и ту же специализацию: юрист-международник. Марина Львовна нашла и фотографию этого профессора кафедры международного права Харьковского университета. И нет необходимости долго присматриваться, чтобы увидеть, как сильно он напоминает нынешнего помощника президента. А жил профессор этот 160 лет назад.

С тех пор как Марина Черняк в графе профессия начала писать не "преподаватель математики и физики", а "архивариус", прошло уже почти сорок лет. За это время она пропустила через свою душу не один десяток человеческих судеб. Работа, сами понимаете, кропотливая и требует большой дисциплины ума и ясности мысли, чего математику, конечно, не занимать. Но все это время живет в ней не только математик, но и педагог. Она убеждена: каждый юный россиянин должен знать жизнь тех, кто жил до них, причем не только дедов и прадедов.

Караченцов настроен работать

Со слов Ирины - невестки Николая Петровича, жены его сына Андрея, сегодня Николай Петрович Караченцов занимается в Центре реабилитации профессора В.М. Шкловского при 23-й городской больнице на Таганке. Ежедневно он встречается с тремя логопедами, затем - лечебная физкультура, массаж, иглоукалывание. Что касается того, когда зрители вновь смогут увидеть любимого артиста на сцене и на экране, то ему предлагаются различные виды работ, в том числе - съемки в продолжении фильма "Приключения Электроника". Есть даже специально написанный "под Караченцова" сценарий. Но пока артисту необходимо полностью восстановить речь. Настроение у Николая Петровича хорошее, он стремится побыстрее востановиться и работать.