Впрочем, итог встречи, несмотря на ее закрытость, с высокой долей уверенности можно было спрогнозировать.
Накануне переговоров с иранцами, отвечая в Венгрии на вопросы журналистов, президент России Владимир Путин заявил о том, что смотрит оптимистично на возможность договориться с Тегераном о создании совместного предприятия.
А российские дипломаты с удовлетворением замечали, что на этот раз уровень приехавшей в российскую столицу делегации весьма высок. На переговорах в Москве Иран представляли секретарь Высшего совета национальной безопасности Али Лариджани и вице-президент Ирана, глава атомного ведомства Голям Реза Агазаде. Это, как полагали на Смоленской площади, позволит вести "конструктивные переговоры по всему комплексу вопросов, связанных с ядерной программой Тегерана". В унисон с российскими дипломатами рассуждал и источник из посольства Ирана в Москве: "Высокий уровень иранской делегации свидетельствует о намерении Тегерана вести серьезный диалог".
Однако примерно за час до того, как иранский спецборт сел в Москве, появились сомнения, что предстоящий диалог окажется результативным.
Из Тегерана пришло сообщение официального информационного агенства ИРНА, где говорилось, что иранское руководство не намерено прекращать исследовательские работы и обогащение урана даже в случае достижения договоренности о создании совместного предприятия с Россией. "Позиция Ирана ясна, и мы неоднократно объясняли ее российской стороне: торг по вопросу о научно-исследовательских программах Ирана недопустим", - цитирует ИРНА осведомленный источник в Высшем совете национальной безопасности Ирана.
Тем самым иранское руководство фактически аннулировало достигнутое 26 февраля в Бушере российско-иранское соглашение.
Тогда источники в российской делегации утверждали: создание совместного предприятия Москва увязывает с возвращением Тегерана к мораторию на ядерные исследования.
Прилетев в Москву, секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Лариджани еще до начала встречи четко дал понять - в сообщении ИРНА нет никаких ошибок. "Мы отвечаем на все вопросы в любой ситуации. Мораторий на ядерные исследования не нужен, поскольку вся наша деятельность прозрачна", - заявил Лариджани. Так что прорыв, о котором как о свершившемся факте говорила ранее российская сторона, оказался только иллюзией.
Кто, кого и почему в итоге опять не понял на российско-иранских переговорах в среду выясняли до позднего вечера. Главным переговорщиком с российской стороны на этот раз был секретарь Совета безопасности РФ Игорь Иванов.
Напомним, что в Бушере 25-26 февраля Россию представлял глава Росатома Сергей Кириенко. Теперь настала очередь Игоря Иванова в очередной раз разбираться с "ясной" позицией Ирана.
| мнения |
Николай Злобин,
директор российских и азиатских программ вашингтонского Центра оборонной информации:
- В Вашингтоне переговоры по ядерной программе Ирана в Москве рассматривают как еще одну попытку Тегерана выиграть время. Эти встречи большей частью сводятся к обсуждению многочисленных мелких деталей, которые можно обсуждать бесконечно.
Безусловно, иранцам такие переговоры крайне выгодны. Благодаря им они рассчитывают отложить решение вопроса о своей ядерной программе на предстоящем 6 марта заседании Совета управляющих МАГАТЭ. И тем самым отсрочить передачу своего досье в Совбез ООН, затормозив как минимум на год все действия Запада в отношении Тегерана.
Сегодня многие в Европе надеются, что какой-то компромисс по ядерной программе Ирана будет достигнут на переговорах в Москве. Но я не вижу сути этого компромисса. Ведь компромисс подразумевает отказ одной стороны от своих требований и намерений. Например, Иран должен отказаться от своей ядерной программы. Причем эта страна не может пойти на компромисс, отказавшись лишь от ее части. В то время как мировое сообщество требует: все или ничего. Поэтому на достижение компромисса в Москве надежды мало.
Я думаю, что США оценивают сам факт российско-иранских переговоров в Москве позитивно. Но присутствует колоссальная доля скептицизма как в отношении эффективности этих переговоров, так и в отношении искренности Тегерана, который стремится получить доступ к ядерным технологиям через Россию.
Существует также скептицизм в отношении искренности Москвы на этих переговорах. В Америке существует подозрение, что часть российской политической элиты считает, что снижение американского доминирования в мире важнее, чем создание Ираном ядерной бомбы.
Подготовила Надежда Сорокина