Чем ближе печальная чернобыльская дата, тем все больше сообщений о грядущих и состоявшихся конференциях, "круглых столах", научных советах, парламентских слушаниях, уличных шествиях и прочих мероприятиях по случаю. Вот и в Российской академии наук провели симпозиум "Двадцать лет после Чернобыля: уроки, оценки и перспективы".
Что похвально при нынешней склонности к долгим словопрениям - уложились в четыре часа вместе с пресс-конференцией. Это без всякой иронии можно поставить в заслугу организаторам и ведущему - академику РАН Владимиру Фортову. Тем более если принять во внимание количество выступавших, их научные регалии и высокий статус в должностной иерархии.
Заседание почтили своим участием академики РАН и РАМН Юрий Израэль, Леонид Ильин, Анатолий Цыб, Главный государственный санитарный врач России Геннадий Онищенко, руководитель Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) Валентин Уйба, заместитель министра по чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий Надежда Герасимова.
Уже само это "августейшее", как выразился Геннадий Онищенко, собрание можно было бы считать ответом на предостережение директора ГНЦ "Институт биофизики" Леонида Ильина, который процитировал японскую поговорку из предисловия к японскому же изданию его с соавторами монографии "Радиационные аварии". В переводе на русский мудрость из Страны восходящего солнца звучала так: "Беда приходит туда, где о ней забыли".
Нет, собравшиеся в Президентском зале Российской академии наук о случившемся двадцать лет назад не забыли. Как не могут забыть об этом тысячи специалистов-ликвидаторов и вынужденных переселенцев, невольным полпредом которых была на симпозиуме Ангелина Константиновна Гуськова из клиники Института биофизики, где вытаскивали с того света пострадавших от радиации и где по сей день оказывают им помощь. Тем, кто считает себя добровольно мобилизованным, нет нужды напоминать "о бдительности", когда имеешь дело с атомом и прочими опасными технологиями.
А вот для тех, кто сегодня пришел (и приходит) к руководству атомной отрасли и ее структурных подразделений, кто определяет здесь научно-техническую, организационную и кадровую политику, кто расставляет приоритеты и без устали, с упоением говорит о грядущем "ренессансе" атомной энергетики, обходя все острые углы и напластовавшиеся в этом деле проблемы, - для них слова японской поговорки ничуть не лишние.
Как не потеряло своей актуальности и утверждение белорусской писательницы Светланы Алексеевич: "О Чернобыле не забыли. Его просто не поняли".
У этой мысли нет конкретного адресата, но она, в моем осмыслении, звучит как набат. Не поняли или не захотели понять и принять Чернобыль как предостережение. Как неизбежную расплату за самонадеянность, гордыню, попрание писаных и неписаных табу, за беспринципность и очковтирательство.
С тех же, увы, "исходных рубежей" и сегодня, двадцать лет спустя, разворачивают фронтальное наступление под лозунгом "Инвестиции в атомную энергетику - любой ценой, и как можно больше". Тревога еще более усиливается, когда видишь нарастающие числом и масштабом попытки замолчать, приуменьшить масштабы чернобыльской катастрофы, утопить в наукообразных отчетах и тем самым дезавуировать ранее сделанные выводы и оценки. А еще - представить дело так, будто во всем виновато "политическое руководство": не прислушивалось к рекомендациям ученых, игнорировало предложения специалистов, что создало питательную среду для нагнетания паники, страхов перед "всем атомным" и развития радиофобии до масштабов социального явления...
Как бы кто ни относился к партийным боссам и чиновникам советского разлива, через двадцать лет назначать их крайними "за несоразмерные масштабы бедствия" и забывать о первопричине - все равно, что провоцировать новые катаклизмы. Именно этим более всего опасна перелицовка последствий чернобыльской катастрофы.