Питерские "Кресты" могут отдать в частные руки

И в газетах могут появиться такие объявления: "СИЗО высшего класса "Кресты" гостеприимно распахнет двери. Вас ждет уютная ночь в камере пять звезд. Завтрак входит в стоимость номера: баланда из черной икры и крепкий чай. К услугам гостей круглосуточное караоке в кабинете следователя. Принимаются заявки на проведение в тюрьме свадеб и банкетов".

Если завтра или послезавтра вы увидите подобное объявление в газете, не удивляйтесь, а лучше поверьте глазам своим.

Темница класса люкс

По данным "РГ", власти Санкт-Петербурга и Федеральная служба исполнения наказаний ведут переговоры по продаже "Крестов", точнее сказать - по обмену старой знаменитой тюрьмы в самом центре города на комплекс зданий для современного следственного изолятора на окраине Петербурга.

По проекту, нынешние "Кресты" будут превращены в гостинично-развлекательный комплекс, а уголовно-исполнительная система получит вместо них современный изолятор. Все за счет инвесторов, естественно. Они должны оплатить строительство нового СИЗО, и это первое железное условие для покупателей. Второе железное: делайте в "Крестах" что хотите, только не рушьте памятник. Ведь темница является памятником архитектуры и останется под охраной государства, даже если конвой уйдет. В итоге счетчик инвестора набегает весьма прилично.

- Следственные изоляторы у нас нередко находятся в исторической части городов, - говорит начальник Управления следственных изоляторов и тюрем ФСИН России Валерий Телюх. - К нам уже поступали предложения о выводе их на окраину из центра - например, по московской "Бутырке".

Во ФСИН считают, что предложения эти разумны и находятся в полном соответствии с государственной программой по улучшению условий содержания в местах лишения свободы: в старом изоляторе трудно создать европейские условия. А места под строительство и реконструкцию вокруг изолятора нет - земля в центре любого российского города, что называется, на вес золота.

Единственным возможным вариантом остается разумный обмен.

Как сообщили "РГ" в главном управлении ФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, полностью строительство нового острога обойдется в сумму, эквивалентную 350-400 миллионам евро. Плюс еще новым владельцам придется потратиться на ремонт в самих "Крестах". Сколько - личная проблема инвестора. Но мало не получится. Поэтому многие потенциальные покупатели пугались и уходили.

Однако для властей Санкт-Петербурга продажа знаменитой тюрьмы была идеей, от которой невозможно отказаться. В итоге, как стало известно "РГ", нашлась такая компания, которой никаких денег не жалко ради такого дела. Так что процедура запущена.

Сейчас уже создана рабочая группа из представителей администрации Санкт-Петербурга и управления Федеральной службы исполнения наказаний, которая готовит финансово-экономическое обоснование. Последнее слово в этом вопросе - за правительством страны.

- Архитектурный комплекс следственного изолятора "Кресты" - это архитектурный памятник федерального значения, - рассказал корреспонденту "РГ" начальник главного управления ФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Валерий Заборовский. - Поэтому окончательно вопрос о смене собственников в "Крестах" будет решаться на федеральном уровне.

Но губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко заинтересована в том, чтобы построить в городе новый следственный изолятор, соответствующий самым высоким стандартам, а в "Крестах" открыть культурно-развлекательный и деловой центр.

Товар не столь отдаленный

Если сделка состоится, то новые хозяева хоть и пробьют дыру в своих карманах, но уж точно не прогадают. Ведь "Кресты" - это марка, и еще какая! Народ, безусловно, потянется. А сегодня попасть на постой в "Кресты" можно только по путевке прокурора, заверенной судьей. Многих желающих это останавливает, и правильно. Однако корреспондент "РГ" решил увидеть собственными глазами товар не столь отдаленный. Прошу особо это занести в протокол: в "Кресты" поехал сам, не по этапу.

Найти следственный изолятор номер один в Санкт-Петербурге проще простого: от Финляндского вокзала прямо, а потом налево вдоль Невы. Мимо пройти невозможно. Снаружи изолятор выглядит, как и положено острогу, мрачно: стены из темно-красного кирпича, железные двери, решетки. Впечатление скрашивают только золотые купола, выглядывающие из-за высокого забор, и елочки вокруг храма. Но внутри, странное дело, уже не так страшно: везде чисто, светло, даже по-своему, по-казенному, уютно. По телевизору в приемной начальника следственного изолятора идет "Бандитский Петербург". Как раз кто-то кого-то убивает. Это случайное совпадение, но символичное. Ведь многие прототипы персонажей фильма находятся рядом, за стенкой. Граница между кино и жизнью тянется по тюремному коридору.

- Сейчас в следственном изоляторе содержится около четырех тысяч человек, - рассказывает начальник СИЗО "Кресты" полковник внутренней службы Александр Житенев. - Основная масса обвиняется в грабежах, кражах, разбоях. Очень многие проходят по делам как члены организованных преступных группировок.

Камеру для некурящих - по первому требованию

Всего в "Крестах" три тысячи спальных мест для арестантов: изолятор переполнен. Рекорд же вместимости этого следственного изолятора, если не брать данные 30-х годов: двенадцать с половиной тысяч заключенных. Столько народу сидело в "Крестах" в середине девяностых годов. По рассказу очевидцев, тогда творилось что-то страшное: в камеры набивали людей плотнее, чем сельдей в бочку. Это еще мягкое сравнение - без всякого преувеличения. Кстати, именно такое содержание и называется в цивилизованном обществе пыткой.

Проблема лишних людей за решеткой есть и в Европе. Но там ее решают по-другому, не трамбуя арестантов в камере. Допустим, в Голландии человека не примут в тюрьму, если все места заняты. Обвинительный приговор суда при этом не довод. Когда свободных камер нет, приговоренного к заключению попросят подождать, пока койка освободится. Поэтому в тюрьмы там буквально выстраивается очередь - отсидеть.

В России так не принято. У нас если уж посадили, так посадили. Закон не разрешает администрации СИЗО отказаться принять "сидельца" в связи с перегрузкой учреждения. Получается двойственная ситуация: вначале суды отправляют людей за решетку, не уточняя лимиты и загруженность изоляторов. Потом прокуратура делает тюремщикам замечания за перенасыщенность "заведений". Завершают цепочку правозащитники, критикующие страну за тяжелое положение заключенных.

Правда, после судебной реформы, когда санкции на арест стали выдавать суды, число сидельцев в СИЗО резко сократилось по всей стране. В тех же "Крестах" население уменьшилось больше чем вдвое. Сотрудники рассказывают, что было даже дико от наступившей тишины: идешь по коридору, и кажется - пустота. Сейчас опять население изолятора понемногу прибавляется. Поскольку меньше сажать не получается - значит, надо строить новые изоляторы.

Правительство утвердило новую государственную программу на десять лет по приведению мест лишения свободы в соответствие с гуманными нормами гражданского общества. По этой программе в течение ближайших лет 97 из 211 имеющихся следственных изоляторов должны быть реконструированы, а еще должны быть построены 26 новых - сразу европейского класса.

Изначально задумывалось, что в "Крестах" будет не больше тысячи мест. Все камеры проектировались как одиночки. Поэтому они небольшие. Сейчас там ставят по две койки в три яруса, получается шесть спальных мест. Из-за того, что камеры маломерки, у администрации возникают некоторые трудности при рассадке людей. Ведь заключенного нельзя направить в первую попавшуюся камеру, где койка свободна. Надо, чтобы там компания была подходящей для него. А вот что такое "подходящая компания" в подобном случае - подробно расписано в законах и инструкциях.

- У нас есть жесткие нормы, кого нельзя с кем размещать, - рассказывает Александр Житенев. - Несколько десятков категорий заключенных надо разделять. Например, тех, кто попал за решетку первый раз, нельзя направлять в одну камеру с теми, кто уже отбывал срок. Естественно, мы соблюдаем нормы. Тем не менее я считаю, что надо смотреть в первую очередь по личности. У нас с каждым поступившим беседуют психологи, психиатры, оперативники, и уже они определяют, в какую камеру человек пойдет. После ознакомительных бесед сотрудникам становится примерно ясно, где и с кем человек уживется, а куда и к кому ему лучше не попадать и не попадаться. По словам Александра Житенева, в СИЗО есть даже камеры для некурящих. Теоретически любой попавший не по своей воле в "Кресты" может попроситься в такую камеру.

Секретный каземат для архитектора

Официально "Кресты" были сданы в эксплуатацию в 1892 году. На тот момент она стала лучшей тюрьмой в Европе. В ней было электрическое освещение, паровое отопление и система автономного водоснабжения. Не у всякого миллионера на воле такое было. Нередко арестанты именно в заключении в первый раз видели электричество и прочие достижения цивилизации.

По площади "Кресты" тоже были впереди тюремной Европы всей. На 4,5 гектара расположились два корпуса, храм, больница, инфекционный барак, морг, кузница и прочие атрибуты казенного быта.

До 1917 года наряду с уголовными преступниками в "Крестах" сиживали революционеры и политические деятели. Сегодня фамилии многих из них известны каждому школьнику (если он не закоренелый двоечник): Керенский, Троцкий, Луначарский, Каменев.

Кстати, Александр Керенский, попавший в заключение в декабре 1905 года за причастность к деятельности партии социалистов-революционеров, позднее вспоминал: "...я всегда с благодарностью думаю о нелепом случае, приведшем меня в тюрьму. Четыре месяца уединения за счет государства расширили мой кругозор и позволили лучше разобраться в том, что происходило в стране".

Легенда гласит, что среди узников оказался даже создатель "Крестов" - архитектор Антоний Томишко. Якобы он доложил царю: государь, я построил для вас тюрьму. Получилось двусмысленно, и монарху не понравилось. Или, наоборот, понравилось, как построил, и дабы проектировщик не повторялся, заточил того в каземат. Молва гласит, что бедного Томишко замуровали в камере N 1000. Никто не знает, где она находится. Якобы всего в "Крестах" 999 камер, которые постоянно используются. В них все обычно. Но есть еще одна, та самая, где спит вечным сном архитектор. Она спрятана от посторонних глаз, никто не знает, где же дверь, ведущая в нее.

- Когда я тридцать лет назад устроился в "Кресты" служить, то тоже пытался найти эту камеру, - рассказывает Александр Житенев. - Даже простукивал стены вместе с товарищами. А старшие сослуживцы смотрели и посмеивались. Но по их глазам было видно: в молодости они и сами пытались найти эту камеру. Серьезные историки говорят, что это всего лишь легенда. Нет достоверных данных, что Антоний Томишко закончил свои дни в секретной камере. Зато много других свидетельств: что архитектор умер своей смертью и на воле. Среди любящей семьи. Только могила его не сохранилась. А потому и арестанты, и сотрудники СИЗО попадали, попадают и будут попадать под очарование этой легенды.

Конвой на цепи

Уважаемые читатели, попробуйте догадаться, почему "Кресты" называются именно так? Как вы думаете? Все просто: корпуса построены в виде двух крестов. Это для того, чтобы арестанты не могли видеть окна, то есть решетки камеры напротив.

Сам принцип не уникален. Так строили и за границей, и в России. Похожий изолятор есть, скажем, в Вильнюсе. В России, если поискать, найдется немало подобных тюрем. Причем тюремные лучи корпусов могут расходиться от центра и галочкой, и звездочкой, и крестом. Тот же Томишко до того, как его упекли в камеру 1000 (а вдруг его действительно упекли?!), успел построить более сорока подобных тюрем.

Но "Кресты" - они такие одни. Сначала идешь длинными и широкими коридорами через административный корпус, затем неожиданно оказываешься в центре круга и не сразу понимаешь, что все. Пришли. Это центральная башня одного из крестов. Вверху вдоль стен идут по кругу балконы. Получается четыре железных кольца, опоясывающих башню изнутри. В стенах темнеют высокие арки, они ведут уже в коридоры с камерами.

- От этой башни отходит крестом четыре луча, - объясняет Александр Житенев. - В каждом луче по четыре этажа, а на каждом этаже по тридцать камер.

Где-то высоко под куполом пели птички. По одной из лестниц спускался арестант: руки за спиной, позади надзиратель. Из-под лестницы на арестанта смотрел изучающим взглядом бульдог. Он был привязан за поводок, и казалось, ему одиноко.

- Чья собака? - поинтересовался корреспондент "РГ".

- Моя, - призналась симпатичная брюнетка в форме, вышедшая из дежурной комнаты. Выяснилось, что девушку зовут Марина и она не кинолог, а обычный инспектор. Не исключено, что это прецедент. Прецедента, кстати, зовут Арчи, и он - стаффордширский терьер.

- А он может что-то запрещенное унюхать, - поинтересовался корреспондент "РГ". - Например, взрывчатку или наркотики?

- Нет, он только цапнуть может, - смущенно ответила Марина.

- И часто ему приходится применять свои боевые зубы?

- Здесь - нет, здесь спокойно, повода нет. А в общем, служба в СИЗО у Арчи по собачьим меркам скучная: в основном он сидит на цепи, лишь иногда ходит по кругу. Да изредка рычит, когда кто-то из арестантов позволяет себе резкие движения. Зато сама Марина побывала в Чечне: охраняла дом правительства республики. Она была на посту как раз в тот день, когда дом взорвал террорист-смертник. Марина была ранена. За хорошую службу она награждена двумя медалями.

В каждой камере - по разбойнику

Первое, что бросается в глаза, вернее, в нос, в "Крестах", это отсутствие густого тюремного духа. В широких светлых галереях, где расположены камеры, нет и намека на запах пота, мокрого белья, ржавой воды и других ароматов неволи.

По коридорам летает тополиный пух. Осужденные из хозотряда несут картонные ящики. Начальник изолятора заглядывает в глазок камеры и удивляется:

- А где все? Где люди? - Но подумав, сам себе отвечает: - Гуляют...

В его устах это звучит по-домашнему, будто арестанты действительно гуляют. На самом деле они находятся на прогулке, а это большая разница. В узком тюремном дворике не разгуляешься. В следующей камере скучает один человек.

- Где остальные? - спрашивает гражданин начальник.

Выясняется, что тоже на прогулке. А этот арестант был на допросе у следователя и только что вернулся.

- По какой статье? - спрашивает полковник.

- Сто шестьдесят вторая. У всех здесь.

- Все разбойники?

- Да, - арестант улыбнулся.

В другой камере были два человека. Оба бывалые.

- Какая судимость? - спрашивает полковник у одного из них.

- Четвертая.

В раскрытое окно ворвался летний ветер. За решеткой шумела листва. На холодильнике в углу стоял телевизор. Вот только камера была тесновата, но здесь все претензии к архитектору.

Доходный дом в неволе

В год через "Кресты" проходит примерно тридцать тысяч арестантов. Постоянно кто-то прибывает, кто-то убывает. Все движется, все изменяется и... все остается по-прежнему. Для кого-то казенный дом - сломанная судьба. Для кого-то - серьезное испытание. А для кого-то - место работы и рутина.

По сути изолятор - это закрытый поселок в центре Северной столицы. Настоящий запретный город. Конечно, дух старины витает в старых замках, но это не разруха. Нет, чувствуется, что сейчас у следственного изолятора заботливый хозяин. Какие придут позже, если проект по обмену состоится, неизвестно.

Сегодня в больнице изолятора такие палаты, какие и не снились многим пациентам районных больниц. Идет полным ходом ремонт в отделении для психических больных. В целом везде условия человеческие. Сидеть можно. Но не нужно.

В год следственный изолятор N 1 зарабатывает около двух с половиной миллионов рублей. Не подумайте плохого, это все честные деньги. Например, хорошо продается выпечка с местной кухни. Небольшую копеечку приносит музей "Крестов". В прачечной стирают и гладят белье для некоторых питерских гостиниц. Есть картонажное производство. Кстати, некоторое время бригадиром там был осужденный генерал-лейтенант.

А сейчас в "Крестах" сидят шесть полковников. Сюда заносит разных людей. Не только из "бандитского Петербурга", но и обычных жителей Северной Пальмиры. "Кресты" - часть истории России, и не только тюремной, кстати.

Памятник за колючей проволокой

Тюрьма в городе - это типично российская проблема. Еще в царское время тюрьмы строили со вкусом и размахом. Любили цари это дело - людей сажать. А места для острогов выбирали не самые худшие, а подчас и живописные. Сегодня многие "подконвойные" памятники архитектуры находятся в центре городов, рядом с деловыми центрами и зонами отдыха.

Конечно, и в европейских городах есть остроги. Например, в центре Амстердама стоит тюрьма. Но у нас своя специфика. Так исторически сложилось, что в каждом крупном городе, областном или республиканском центре есть следственный изолятор. В европейской части страны большинство острогов построено 120 -150 лет назад. Как правило, все они теперь памятники архитектуры. Но в XVIII-XIX веках вокруг темниц не было такой массовой застройки, как сейчас. В свое время тюремные адреса чаще всего были на отшибе, но города росли и окружали тюрьмы. Скажем, Бутырка сегодня расположена почти в центре Москвы, и рядом стоят жилые дома, глядят чуть ли не окна в окна тюрьмы. Местные жители часто жалуются, что возле стен нередко собираются подозрительные компании. Нередко по вечерам приходят родственники арестантов и пытаются докричаться. В любом случае вокруг следственного изолятора всегда складывается особая атмосфера, которая не может понравиться обычному гражданину. Точно так же оказались в центре города тюрьмы в Смоленске и Екатеринбурге, Челябинске и Астрахани, Владимире и Новосибирске. И в десятках других больших и средних городов.

Нередко центральные тюрьмы не нравятся и властям городов, потому что портят вид. У тюремщиков возникают иные проблемы, например, коммунальные.

- У меня есть пятак в центре города, но я не могу ни внутрь залезть при перестройке, ни вглубь, ни вверх, - рассказывает Александр Житенев. - Это же памятник архитектуры. Нельзя даже стенки ломать.

Досье "РГ"

Всего в России 211 следственных изоляторов. Среди самых известных - "Матросская Тишина", "Бутырка", "Кресты". "Кресты" с их 3000 мест - самый большой изолятор в Европе, а есть маленькие, всего на 95 мест.

Какие-то СИЗО никому не мешают и удачно вписываются в окружающую среду. Многие за двести лет прижились, буквально пустили корни. Тюремные мастерские ремонтируют автомобили, столярничают, делают тротуарную плитку. Почти везде пекут хлеб.