Пролить свет на то, что же сегодня происходит с этими соглашениями, мы попросили директора департамента государственной политики и регулирования в области природопользования МПР Сергея Федорова.
Российская газета | Если не ошибаюсь, у нас на сегодняшний день действуют три СРП и подписаны они были еще в 90-х? За это время много воды утекло. Быть может, есть необходимость их переосмысления?
Сергей Федоров | Да, сегодня действуют три соглашения: по "Сахалину-1", "Сахалину-2" и по Харьяге (Ненецкий автономный округ). Все они заключены в середине 90-х годов на условиях раздела продукции. Экономика проектов у всех разная, так как разные и запасы, и капитальные затраты. Заключались они при определенных экономических и политических условиях. При определенной цене на нефть. Но даже и по тем временам это был очень льготный налоговый режим, каковым он остается и по сей день.
РГ | Не припомните, какие цены на нефть были в середине 90-х?
Федоров | Ну, например, когда заключалось соглашение по Харьяге, нефть стоила 16-18 долларов за баррель. Экономика проекта просчитывалась из такого уровня. Сегодня, как известно, она уже стоит под 70 долларов.
РГ | Так выгодно сейчас России или не выгодно работать в рамках этих контрактов?
Федоров | Соглашение о разделе продукции подразумевает два вида налогов - роялти и налог на прибыль. От "Сахалина-2" мы получаем около 20 миллионов долларов роялти. Прибыли нет. Сейчас они добывают полтора-два миллиона тонн в год. Если возьмем по 60 долларов за баррель и переведем баррели в тоннаж, у нас получается около 400 долларов за тонну. Соответственно, если бы здесь действовал обычный налоговый режим, то есть 50-55 процентов от выручки, то с каждой тонны нефти мы имели бы около 200 долларов налогов. За год получилось бы 300-400 миллионов долларов. А имеем всего 20 миллионов.
РГ | То есть в десятки раз меньше!
Федоров | Увы. Тем не менее соглашение о разделе продукции имеет силу закона. Мы никогда не говорили о том, что надо сесть и пересчитать всю экономику и возместить России все затраты и ликвидировать сверхприбыли, которые получают компании. Мы говорим лишь о том, что входит в компетенцию министерства природных ресурсов и наших подведомственных структур - Росприроднадзора (экологическая составляющая проектов) и Роснедр (соблюдение технических проектов).
Об экологии уже все все знают, а о технических проектах стоит поговорить. Например, компания Total (разрабатывает Харьягинское месторождение): проект опытно-технической эксплуатации не соблюдается. В том числе по разбуриванию фонда скважин, по уровню добычи и так далее. Например, техсхемой установлено: в 2004 и 2005 годах добыча должна составить по 1,4 миллиона тонн, фактически соответственно - 0,75, то есть в два раза меньше, и 0,86 миллиона тонн.
РГ | Говорят, что затраты на бурение скважин у Total в три раза выше, чем у российских компаний, работающих рядом. Чем вы можете это объяснить?
Федоров | Сложно сказать. Этот вопрос надо задавать оператору. Возможно, оператор неправильно выбрал подрядчика, неправильно установил цены. Тем не менее факт остается фактом - затраты гораздо выше, чем могли бы быть.
Не могут не вызывать вопросов попытки включить в смету возмещаемых затрат такие, которые однозначно должны ложиться на плечи оператора. Например, устанавливаются центробежные насосы скважин, которые стоят около 5 миллионов долларов и не заработали. И на Россию пытаются повесить эти затраты. Естественно, мы выступаем против - это вина подрядчика, выбравшего некачественные насосы. Почему, как при социализме, за все должно платить государство? Или, скажем, за 20 миллионов долларов строится труба для закачки газа из подземных скважин, потом проект отдается на утверждение в Ростехнадзор и не проходит экспертизу. Вопрос: почему сначала построили, а потом начали утверждение проекта, а не наоборот? И таких вопросов очень и очень много.
РГ | Есть ли проблемы с выполнением условий соглашения по "Сахалину-1"?
Федоров | Согласно генеральному плану там еще в 2004 году должны были начать бурение первых скважин на месторождении Одопту - до сих пор не начали. А это недобытая нефть, соответственно, недополучение Россией прибыли. То же самое по "Сахалину-2".
РГ | Верна ли информация о том, что утвержденная на сегодняшний день смета по "Сахалину-2" - 12,4 миллиарда долларов, а при подписании соглашения эта цифра была ниже? Теперь же инвесторы настаивают на сумме 20 миллиардов долларов и срок раздела продукции отодвигается до 2014 года. Так?
Федоров | Почти. В самом начале смета была на 9,8 миллиарда, теперь - 22 миллиарда. При этом они заявляют о невозможности выхода в будущем году на плановую добычу в 3 миллиона тонн, готовы взять только полтора миллиона. Объясняют это тем, что их подвели подрядчики.
РГ | С трудом верится, что мы имеем дело с "отдельными недостатками" в выполнении СРП. Вам не кажется, что у компаний, не выполняющих свои обязательства по соглашениям, есть определенные цели?
Федоров | При такой конъюнктуре, при таких ценах на углеводороды уже возникла прибыльная нефть. Но все компании по всем проектам оттягивают возможность получения российской стороной прибыльной нефти. Это откладывается на более поздний период, когда уже будет трудноизвлекаемая, обводненная нефть, когда эксплуатационные затраты на добычу будут значительно больше. Соответственно, величина прибыли будет значительно меньше. И это справедливый раздел продукции?