Ведущий сотрудник Института психологии РАН Ольга Маховская уверена, что в стране, где каждый Новый год смотрят "Иронию судьбы", не могла не сформироваться ироническая психология. А ирония - это максимальная степень свободы, с которой можно импровизировать на стереотипные темы.
Российская газета | Ольга, ходят слухи, что в новой версии "Иронии судьбы" авторы вернули Надю в Ленинград и выдали замуж за Ипполита, а Лукашина женили на Гале, я расстроилась. Пусть из года в год нам показывают одну и ту же сказку, но это была сказка, а теперь она может разрушиться.
Ольга Маховская | Давайте представим, что слухи - это правда. Рязанов дал шанс этим двум хроническим одиночкам на встречу. Кстати, Рязанов постоянно выдавал такие истории, давал людям надежду, жалко, если из сказки сделают мелодраму, где вроде они потянулись друг к другу, а утром проснулись и подумали, что, наверное, все сложилось с перепоя. Да мало ли что случается в Новый год? Всему виной баня, друзья и Аэрофлот.
РГ | Кто такой Женя Лукашин? Почему женщины смотрят на него с умилением?
Маховская | Лукашин - это шестидесятник, наивный, по-русски косящий под дурачка в сложных ситуациях выбора, всегда подпираемый и понимаемый женщинами (невестой, мамой, возлюбленной). Человек, который все время идет за обстоятельствами. Никаких особых усилий по переустройству судьбы он не предпринимает: образование, работу, новую квартиру ему дало государство, он пытается быть счастливым и, соответственно, свободным в заданных пределах. Судьба подбросила ему и женщин, в общем, Ивану-дураку всегда встречается Василиса-прекрасная, которая, засидевшись в девках, в ужасе от перспективы еще худшего брака с Кащеем (Ипполитом), рада и такой находке: пусть пьяный, но посуду за собой моет и песни поет.
Доблесть Жени Лукашина состояла и в его профессии - врач до сих пор, по всем опросам, является самой сексуальной мужской профессией. Теперь, наверное, и психолог. Выслушает внимательно, хоть как-то по-человечески среагирует. Чисто одет, печется о здоровье. Пусть инфантильный, но понятный и предсказуемый. А главное, послушный. Хоть поможет, если не может придумать, как жить. Он, конечно, милашка, но ничего не ищет, ничего не строит. Он не герой нашего времени. Он хороший, но зависимый. У него есть мама, которая считает, что сын должен жениться, но при случае проедется по одной невесте, ехидно заметив "я мировая мама", а про другую скажет "поживем - увидим". Он такой бездеятельный и бесхребетный, и на самом деле у него большие проблемы в личных отношениях.
РГ | С точки зрения психолога, у героев этого фильма есть проблемы?
Маховская | История, в которую попали герои Рязанова, действительно, сложная для психолога. Надо понять, как объясниться с Ипполитом и Галей, чтобы их не травмировать. А если учесть, что всем, как правило, важно, как к этому отнесутся друзья...
РГ | Вы в своей книге "Ироническая психология" пишете, что фильм "Ирония судьбы" вовсе не история приключений обаятельного негодяя...
Маховская | "Ирония судьбы" - это история одиночества великолепной, красивой, ароматной, сексуальной и гламурной женщины с внешностью Барбары Брыльской и голосами Валентины Талызиной и Аллы Пугачевой. Об одиночестве и невостребованности лучших женщин на свете. Теперь, когда границы открыты и иностранцы ломанулись в Россию, ясно, насколько мы хороши, и оттого невостребованность еще горше. Мужчина, будь он психологом или клиентом, - это только повод, чтобы понять, в какой безнадежной ситуации находятся самые лучшие женщины страны.
РГ | Может, поэтому из Нового года в очередной Новый год его с таким упоением пересматривают женщины всех возрастов?
Маховская | Именно. История Женьки Лукашина смотрится женщинами потому, что это история женского одиночества, она там проходит фоном, но для нас важно, что Надя все-таки находит свое счастье. Трудно, нелепо, случай подбросил, - но все-таки находит.
РГ | Как вам кажется, почему на роль Нади была выбрана польская актриса?
Маховская | Насколько я помню, Рязанов пробовал на эту роль и Купченко, и Гурченко, и многих других красавиц - зрелых, характерных. Не так давно отмечали 30-летие фильма "17 мгновений весны". На мой взгляд, это один из первых гламурных наших фильмов, потому что там было полно красивых, элегантных, хорошо одетых мужчин. Смотреть на них - такой кайф для женщины. Но - он в немецкой форме, он - Штирлиц, и все его окружение тоже немцы. Из женщин наша идеальная красавица - полька. Получается, что наши идеалы заносят нас куда-то в чужое, не в свое. Конечно, у нас и своих красавиц полно, но какие-то они все тяжеловатые. Все-таки национальный характер мешает нам быть легко счастливыми. Любить легче, без надрыва.
А посмотрите на наших героев, например, интеллектуал Янковский, который был одним из первых сексуальных символов. Во-первых, он все время был несчастен, а во-вторых, когда я посмотрела "Доктора Живаго", где он страстно целует Чулпан Хаматову, я вдруг поняла, что первый раз вижу целующегося Янковского. То есть он был интеллектуалом, окружен женщинами, но не прикасался к ним. Это ведь получается какой-то символ, а не мужчина. И Штирлиц тоже символ. То есть даже в фильмах наши герои-мужчины получаются недосягаемыми, бестелесными ангелами, нереальными людьми.
РГ | Как думаете, почему все-таки авторам новой версии "Иронии" захотелось этак по-современному вернуть героям то, от чего они все две серии мучительно уходили?
Маховская | Свобода по-русски проходит вместе с похмельным синдромом. Дернулись, было, навстречу друг другу, а потом прикинули: менять города, места работы, объясняться с былыми возлюбленными, испытывать комплексы вины и физический дискомфорт от того, что она все равно "мелькает каждый день туда-сюда".