Ситуации, безусловно, разные. В первом случае Москва, которая так и не преуспела в попытках разрулить политический конфликт в свою пользу, решила наказать новую киевскую власть резким повышением цены на поставки газа. Во втором же случае превалировали чисто экономические интересы, поскольку для введения санкций против Лукашенко не было никаких вновь выявленных обстоятельств: белорусский президент как вел на протяжении многих лет двойную игру с Кремлем, так и продолжает ее вести, вызывая почему-то симпатии у значительной части и населения России, и ее политической элиты.
И все же, на мой взгляд, начинает просматриваться нечто общее в поведении Москвы по отношению к партнерам по СНГ. Объявив себя энергетической державой (пусть даже за неимением иных козырей), Россия фактически отказалась от геополитической экспансии (читай: от имперских амбиций) в пользу экономических приобретений. Если раньше те же цены на газ диктовались уровнем и качеством политических отношений с соседями по постсоветскому пространству, с прицелом привязать их к бывшей метрополии, то переход на рыночные критерии в определении этих цен, бесспорно, повышает финансовую отдачу от поставок углеводородного сырья, но одновременно весьма прагматично уравнивает доступ к нему "дружественных" и "недружественных" стран.
Иными словами, Москва отказывается дотировать экономики бывших советских республик в обмен на их политическую лояльность и обещания (как выясняется, в основном пустые) вернуться в той или иной форме под сень двуглавого орла. Можно сказать и по-другому: политика начинает обслуживать экономику.
Что получается, когда эта связка политики и экономики устроена в обратном порядке, мы видели на примере той же Белоруссии. Никакие ценовые преференции, предоставленные Минску, так и не приблизили час создания реального Союзного государства, а только разогревали аппетиты белорусского руководства, подкармливали его политические амбиции, выходившие даже за пределы белорусской территории. Более того, вопреки демонстративным объятиям лидеров и клятвенным обещаниям вечной дружбы и взаимной выгоды Лукашенко издал десятки законов и указов, которые напрямую тем или иным образом ущемляют интересы российских "хозяйствующих субъектов", будь то государственных или частных.
Что же касается интеграции (если только под ней не понимать химеру возрождения империи), то оплачивать ее должна не одна страна, пусть и самая крупная, а все заинтересованные стороны, поскольку интеграция может быть эффективной лишь при условии действительной и реальной взаимной выгоды.
Кстати говоря, дотационный режим, к которому Москва приучила многих своих соседей, никак не способствует их экономическому росту. Иждивенчество (мы это видели и по советским временам, и по "движению сопротивления" рыночным реформам уже в новой России) убивает всякую предпринимательскую инициативу, непомерно раздувает непроизводительные расходы, приводит в конце концов к экономическому коллапсу. Так что доводя постепенно углеводородные цены до рыночного уровня, Москва (вольно или невольно) заставляет своих партнеров реформировать свое хозяйство, рационализировать энергозатраты.
Делать это хочется далеко не всем. Тот же Лукашенко, вроде бы договорившись с Россией, по обыкновению уже стал костерить ее последними словами и грозить уходом Белоруссии на Запад. Там, конечно, ради геополитической выгоды могут и забыть о том, что речь идет о "последнем диктаторе Европы". Могут посулить и вступление в НАТО, и помощь Евросоюза. Но денег не дадут. Не позволят белорусской экономике и дальше существовать в ее нынешнем, нерыночном, виде. Не предоставят свои рынки под неконкурентоспособную продукцию. Да и заставят к тому же, в конце концов, соблюдать цивилизованные стандарты демократии вообще и выборов в частности.
Уроки газово-нефтяных конфликтов стоило бы усвоить и самой России.
В первую очередь, в отношениях с западными потребителями. Что год назад, что сегодня движения по повышению цен для Украины и Белоруссии были столь неловкими, что всерьез напугали европейцев. Даже премьер Фрадков признал на днях, что действия России заметно подмочили ее репутацию в глазах европейских партнеров. Можно, конечно, ссылаться на то, что крупные державы (и не только Россия) зачастую ведут себя неуклюже, как слон в посудной лавке, но уж слишком много посуды перебили мы в двух конфликтах, прошлогоднем и нынешнем. Даже Советский Союз, отнюдь не самый приятный коммерческий партнер, ни разу не позволил себе нарушить договоренности с Западной Европой по поставкам газа.
Ведь ту же операцию по "монетизации газовых льгот" для наших соседей можно было провести куда аккуратнее, не в последние часы и минуты уходящего года. И - с учетом того, что в отличие, скажем, от нефти не существует установленной мировой цены на газ. Она просчитывается по неким формулам, в которых принимается во внимание в том числе и способность потребителя покупать газ по той или иной цене. Можно, что называется, задрать ее и до европейских 230 долларов, но ни Украина, ни Белоруссия, ни большинство других государств на постсоветском пространстве просто не в состоянии платить такие деньги. И переговоры по этому вопросу стоило бы вести в более плавном и прозрачном режиме, чем нервные телевизионные заявления для публики, уже усевшейся за новогодним столом.
И еще. Энергетическая держава не может существовать исключительно в экспортном исполнении. Использовать нынешнюю благоприятную конъюнктуру, безусловно, нужно. Важно при этом точно знать, куда направлять получаемые средства. Россия не будет считаться энергетической державой, пока не наведет порядок в собственном энергетическом хозяйстве. У нас же не газифицировано множество населенных пунктов. Добыча энергоресурсов, трубопроводы нуждаются в дорогостоящей модернизации. Сколько времени потеряно на бесплодные разговоры и обсуждения вокруг реформы РАО ЕЭС. Повышая цены на тот же газ, мы воспитываем у наших соседей экономное отношение к энергоресурсам, а сами хищнически относимся к ним...
И пока мы будем отстраивать энергодержаву, человечество найдет эффективные альтернативные источники энергии. И ведь опять придется догонять...