Руководитель театра Et cetera Александр Калягин для открытия нового здания своего театра заказал молодому, но уже хорошо известному драматургу Максиму Курочкину пьесу. Трудно сказать, чем именно он руководствовался, выбирая персону автора, но думается, что ему был важен уже набранный молодым киевским автором "послужной список".
В его пьесах играли Анастасия Вертинская и Олег Меньшиков, он проявил редкую для "новой драмы" способность пластично реагировать на нужды не только "нового", но и "старого" театра.
Свой сюжет о человеке театра, об актере он писал специально в расчете на Александра Калягина - не только обаятельного и масштабного актера, способного на самые разнообразные актерские ходы и решения, но и на мегазвезду, руководителя театра и Союза театральных деятелей. С учетом того звездного шлейфа, который тянется за ним уже долгие годы.
Калягин мечтал открыть новое здание именно этой пьесой о театре и людях театра. По разным обстоятельствам они не успели. Быть может, это и вправду было бы странное открытие. Ну, вообразите себе - столичный бомонд, правительственные чиновники и бизнес-элита, пришедшие в роскошный, аляповатый и по-бюргерски уютный зал калягинского театра стали бы свидетелями странного саморазоблачения.
В пьесе Курочкина хороший актер, снимающийся в рекламе (Калягин), приезжает со своей молодой женой (Наталья Благих) в город своего детства на гастроли, останавливается в доме своего друга Рыбы (актер питерского театра на Литейном Вячеслав Захаров), чья дочь (Мария Скросырева), в которую он был когда-то влюблен, становится ученицей и возлюбленной его главного соратника и соперника. В этом персонаже не стесняется обнаружить себя сам исполнитель - знаменитый актер Калягин. Его герой прост и наивен, демократичен и непреклонен в выборе своих путей в искусстве, ненавидит телевизионную попсу и не идет на поводу у молодой жены Светы, желающей светиться в "говоноящике", то есть - в телевизоре. Он лишен звездной фанаберии, быть может, он даже неплохой педагог. Но что-то разъедает его мозг, закрывает от себя самого, и даже сеанс у психолога не помогает прикоснуться к себе.
Курочкин как никто другой в современной драме чувствует злобу дня, изыскан и афористичен в языке. Когда в дом известного актера приходит его отстающий студент (Анатолий Завьялов), в доказательство своего мастерства он играет монолог... Аркадиной из пьесы Чехова "Чайка" (и здесь тонкая, пикантная ирония по поводу нынешнего гомосексуального взрыва в искусстве, и игра с артистической природой самого Калягина, блистательно игравшего тетку Чарлея).
У Курочкина реплики "вкусны" и полны связи с современным речевым этикетом. "Ты сумасшедший, по-хорошему сумасшедший", - елейно сластит жена. "Я сумасшедший?" - ревниво спрашивает он студента. "Да, по-хорошему сумасшедший", - лебезит студент, играя с ним "в поддавки".
В драме Курочкина смерть, любовь, зависимость от опыта отцов и дедов - не пустопорожний хлам, а существенные категории искусства и театра. У него есть даже характеры, а если говорить на театральном сленге - роли - самое главное, по чему тоскует театр.
Подавлять и возбуждать - столпы традиционной психиатрии. Подавлять и возбуждать - столпы традиционного театра. Персонаж Калягина затерялся где-то между. Он жаждет славы, но хочет оставаться хорошим. Он оставляет свою первую жену по причине ее мягкости и неспособности быть по-современному жесткой, но тоскует по ней и называет своей единственной любовью. Плохой хороший человек - чеховский герой близок психологической фактуре Калягина. Эта же интеллигентская русская тема очень близка Максиму Курочкину. Собственно, она и обеспечила ему связь с русским актерским театром.