По числу оваций, которыми то и дело прерывалась речь Михалкова, его мастер-класс мог бы соперничать с церемонией вручения Оскара, а по децибелам хохота, вызванными актерскими импровизациями кинорежиссера, - с лучшими комедиями положений. Хотя говорил Никита Михалков не только о смешном в кино. О сути профессии, в которой все равно без юмора - никуда. О внутреннем содержании и пустоте, которую не спрячешь ни за какой паузой. Об атмосфере на съемочной площадке и о том, что без безграничной любви к артисту чуда кино не бывает. Про общий и крупные планы - в кино и жизни. Фрагменты этой встречи - ниже.
Синема-синема
Сегодня понты бегут впереди профессии: машины, кепки, майки, татуировки, все в кольцах, в шейных платках, "синема-синема", а работы нет. И главная проблема заключается в том, что невероятно низко упал уровень представления о том, что такое режиссура. Вы не можете делать операцию по удалению катаракты глаза, если у вас нет специального образования. А в кино почему-то, если у тебя возникли какие-то деньги, ты собираешь людей и снимаешь кино. Все просто: камера крутится, актеры чего-то играют, сценарий есть... Это глубочайшее, катастрофическое заблуждение. Сегодня пробу надо делать не актерам, а режиссерам: актеры должны пробовать режиссеров, могут ли эти люди снимать фильм.
Скрупулезность создания атмосферы и есть основа режиссуры. Говорю от своего имени и опираюсь на обожаемого мной человека Михаила Чехова, гениально сформулировавшего: атмосфера, мудрость, содержательность, стилистика спектакля, фильма зависят от духа - от идеи. Красота, или уродство, или грубость зависят от тела, от всего того, что мы видим и слышим. Но жизнь, огонь, обаяние, привлекательность зависят исключительно от души - от атмосферы. Ни дух - идея, ни тело - форма не могут дать жизнь спектаклю или фильму, а только атмосфера.
Что это такое? Вот сколько раз у вас случалось в жизни, что вы собрались, предположим, вчетвером, сели за стол, начали разговаривать, выпивать, закусывать. И все у вас так хорошо, трогательно. И приходит пятый милый хороший человек, который ничего плохого не сделал и вы к нему очень доброжелательно относитесь, но все разрушилось, все пропало. Один сказал тогда: ну ладно, я пошел, второй, третий... Почему? Потому что в ту созданную вами атмосферу влетел совершенно инородный метеорит. Он внес ту энергетику, которая убила ваше состояние, нажитое, когда вы общались друг с другом. Так и атмосфера в кадре имеет принципиальное значение.
От Костромы до Краснодара
О качестве подготовленности эпизода можно судить по возможности как можно дольше видеть общий план. То, что мы видим на сцене, - общий план. А сейчас в телевизионном направлении главное для режиссера - не перепутать направление, кто куда смотрит, чтобы "восьмерка" совпала, так как мы видим одни говорящие головы. Один в Костроме снимался, другой - в Краснодаре, при современных технологиях им не надо общаться. Но и отношений нет - они никогда в жизни не возникнут, потому что атмосфера - это есть обмен энергетикой, взаимопроникновение энергетики.
Как правило, общего плана боятся - при нынешнем уровне подготовки он раскрывает халтуру. В театре этого нет. Открывается занавес, и вы сразу видите общий план, и уже там режиссеру нужно создать атмосферу таким образом, чтобы внутри спектакля появился крупный план - то, на что смотрит зритель. Если в спектакле пятнадцать минут жизни на сцене совпали с пятнадцатью минутами жизни в зрительном зале, это замечательный спектакль. Это значит, пятнадцать минут зрители не думали, что актриса живет с тем-то, а были там.
У актера кино зрителя нет: его зрители - это группа, поэтому у меня никогда не будет работать человек, если во время кадра он посмотрит на часы и шепотом спросит: а когда обед будет? Все, он отнял у актера энергию, он не помогал ему, не болел за него. Он чужой.
Когда режиссеру все нравится
Я приехал сейчас со съемки, я отматерился за весь год, потому что постоянно натыкался на то, что каждый кое-как делает свое дело, целого не ощущает и не понимает, что ничего не останется в кадре, кроме артиста. Ни красивая обувь, ни правильно подшитые брюки. Есть артист, и вы должны мобилизовать всю мощь людскую, чтобы ему было комфортно. Чтобы он ощущал, что даже тяжелейшую драматическую сцену он играет для кого-то - не для миллионов зрителей, а вот для этих тридцати-сорока человек из съемочной группы. Они должны быть теми, кто зарядит его энергией, и это возможно только при созданной атмосфере вокруг. Сейчас такая мода: артист сыграл, все поаплодировали. Такая пошлятина, домашний любительский театр. А на самом деле всем наплевать, как он это сделал. Это проблема, которая притупляет актерское дарование, заставляет артистов принимать за правду то, что правдой не является. И артист начинает опускать планку, потому что, в общем-то, все съедается. И режиссеру вроде нравится, а режиссеру все нравится, потому что он не знает, что хорошо, а что плохо. Вроде весь текст сказал, все слышно было, все понятно. Ну и хорошо. Спасибо, снято. Другая крайность - когда режиссер не знает, что он хочет, но он режиссер, и поэтому, что бы актер ни сделал - нет, не то, давайте побыстрее. Побыстрее, почаще и немного поглубже... И в результате возникает абсолютно порочный круг.
Я перед "Золотым орлом" посмотрел 28 отечественных картин. Е-мое... И ужас заключается в том, что артисты же это играют! И потом это монтируется, как-то называется и выпускается... Как в казарме: входишь со свежего воздуха ночью - голова кружится. А потом побудешь двадцать минут, да вроде и нормально все... Или как в анекдоте: стоит человек у станка, к нему подходят, спрашивают: "А ты после стакана водки сможешь работать?" - "Смогу". - "А после двух?" - "Смогу". - "А после трех?" - "Ну а я что делаю?"
Не все плохие актрисы - ведьмы
Паузы служат умножением энергии. И паузы обнажают пустоту. Поэтому многие актеры любят в кадре прикуривать, что-то делать руками, много произносить пустых слов. Тем самым еще больше обнаруживая совершенную неподготовленность. Если пауза не выстроена, это дыра, а на экране - просто медленно играющий скучный артист... Многие режиссеры сегодня гордятся: я снял так, что подлиннее, чем у Тарковского, получилось. Но все настолько статично. И их общий план такой общий и такой длинный, и там настолько ничего не происходит... А другой человек ничего не будет делать, но вы от него глаз не оторвете. Но, главное, вы никогда не обманете качественного режиссера, как не обманете себя.
Кино - это та энергетика, которая не видна. Как радиация. Магия кино - это то, что нельзя потрогать руками. Или она есть, или ее нет. Не бойтесь выстраивать отношения в кадре, подолгу репетировать, говорить с актером, не слушать продюсера, который кричит: ты что, с ума сошел, какие репетиции, нам еще столько надо за день успеть снять...
Как я выбираю актера? Я не берусь за картину, за сценарий, если не имею в виду конкретных актеров. Для меня сценарий - это только повод для картины. Мерил Стрип подписывает каждую страницу сценария, и если ее партнеру захотелось вместо слова "здравствуй" сказать "привет", то администратор вынужден звонить продюсеру, чтобы согласовывать с Мерил Стрип: не будет ли она против? Для режиссера это полная катастрофа. Для меня, повторю, сценарий - это повод. Это не значит, что импровизация у актера возникает потому, что он не помнит текст, или не готов, или вообще только что его получил, потому что приехал с других съемок. А как раз напротив, потому что он готов блестяще.
Какой критерий, по которому я выбираю актера? Насколько долго я без напряжения и дискомфорта могу смотреть ему в лицо. Я не задумывался об этом раньше, не мог понять, почему иногда ну не хочется тебе поднимать глаза. Но у меня была история. Не смогла сниматься актриса. Я взял другую, очень на нее внешне похожую. Это была моя такая маленькая и глупейшая месть: ну раз не хочешь - и не надо. Приезжает милейший человек, вежливый, образованный. Но не могу я смотреть ей в лицо! Разговариваем, она играет, а дальше я ничего не понимаю, что с группой творится. А мы только сняли одну картину, и все вместе перешли в другую. Удивительные вещи происходят: ничего не готово, все нервные, Паша (Лебешев, оператор. - Ред.) орет. Она одна такая вежливая ходит. Она должна приехать, мы ее снимаем, а такое ощущение, что все к зубному врачу идем.
Отсняли 600 полезных метров. Решили посмотреть. Идем в кинотеатр. Только она входит в кадр - по всему ее телу на пленке происходит разложение эмульсии. Выходит из кадра - ничего нет. Честное слово. Не поверил бы, если бы это не со мной было. Как, что делать? Не отправлять же телеграмму на "Мосфильм", что у меня в картине снимается ведьма. Все, Кащенко, режиссер "спекся", пора вязать парня... Короче говоря. У нее получалось четыре выходных дня. Она попросила разрешить уехать к родственникам. Я ее не отпускаю, говорю, что она очень нужна, мы с ней о роли поговорим. Она соглашается, но делает по-своему. Вот! Я, ухватившись за этот шанс, на свой страх и риск - как это так снять актрису с роли при 600 метрах полезной пленки - пишу письмо. Что, мол, так и так, договорились не уезжать, а она уехала... В общем, ерунда полная - ну мало ли, ну перепутали, недопоняли друг друга. А свою ассистентку тем временем прошу - живой или мертвой, с мужем, с ребенком, с няней привезти сюда ту, первую актрису. И вот мы сидим. А у меня на стенке висят фотографии всех актеров картины. Звонок. Ассистентка кричит в трубку: "Никита Сергеич! Мы едем!!!" Я оглядываюсь и вдруг вижу, как фотография той уехавшей актрисы поднимается перпендикулярно к стенке и так вот и стоит.
К чему я это все рассказываю. Не к тому, что кто прав, тот и хороший, а все остальные артистки - ведьмы. Конечно же, все на первую встречу придут к вам и красивыми, и милыми, чтобы понравиться режиссеру. Но важно вот тут, на кончиках пальцев, ощутить: есть ли юмор у человека? А взгляды на предметы похожи? Надо ловить то, что не видно.
А иначе долго можно себя уговаривать, что ничего, бывает и хуже. Я двужильный, выдержу. Но ничего не получится. Вы будете ползать, подпрыгивать как куры, а полета не будет...