Причины постоянного "спроса" на Сергея Вадимовича кроются, разумеется, не в магнетических свойствах его натуры. Как он сам объясняет, дело все в том, что "вопросы, касающиеся наведения порядка, наконец стали востребованы". По причине этой востребованности Счетная палата превратилась в весьма влиятельное ведомство. В сфере ее внимания - бюджет, внешние долги, экспортные тарифы на энергоносители. Она осуществляет анализ и оценку финансовых рисков. Силу и влиятельность Счетной палате придает ее сотрудничество с ФСБ, МВД, Федеральной налоговой службой и Генпрокуратурой.
Контроль над контролером
- А сама Счетная палата может стать объектом проверки?
- Конечно. Счетная палата формируется Федеральным Собранием при участии президента. И мы ежегодно отчитываемся перед высшим законодательным органом. Для проверки нашей финансово-хозяйственной деятельности парламент вправе привлечь независимое аудиторское агентство или любых государственных ревизоров. Два года назад функциональный обзор работы Счетной палаты проводили эксперты одного из старейших контрольных органов Европы - Управления государственного аудита Великобритании. Сейчас я обратился к главе государства, чтобы финансово-хозяйственную деятельность Счетной палаты проверило его Контрольное управление. Дабы не было разговоров о нашей закрытости. Президент дал "добро".
- До последнего времени аудиторов Счетной палаты назначала Госдума. Подчас сюда пытались внедрить людей, чья репутация вызывала сомнения. И что же, вы не возражали?
- Я не имею права влиять на назначение аудиторов. Но бывали случаи, когда приходилось вмешиваться. Однажды на должность аудитора депутаты хотели рекомендовать человека, на котором, что называется, клейма негде ставить. Ну тут уж я воспользовался своим ресурсом бывшего директора ФСБ, принес справку и говорю: "Коллеги, вы что?" Слава богу, теперь порядок назначения аудиторов изменен. Они назначаются по представлению президента Госдумой и Советом Федерации.
Сын морского офицера
Сергей Степашин родился в Порт-Артуре. Там находилась советская военная база. На ней служил его отец, морской офицер. В 1955-м Порт-Артур был возвращен Китаю, переименован в Люйшунь. Семья покинула город вместе с гарнизоном. Сергею было тогда три года.
- Вам не выпадал случай вернуться туда в зрелом возрасте?
- Как раз в год моего 50-летия - я уже возглавлял Счетную палату - меня пригласили в Китай с официальным визитом. И вот там мои китайские коллеги устроили мне поездку в город, где я родился.
- Неужели пробудились какие-то воспоминания?
- Весьма отрывочные. Помню Желтое море. Помню улицу, по которой ходил в магазин за конфетами. В той поездке случилась поразительная вещь. Меня привезли в дом, где я родился. Это бывший военно-морской госпиталь, там моя мама работала медсестрой. Сейчас это военно-морская гостиница. Так вот, привезли, показали второй этаж, где когда-то располагалось родильное отделение. Привели двух старушек-китаянок, говорят: они у вашей мамы роды принимали. Я недоверчиво усмехнулся. А мне: зря, мол, усмехаетесь. Притаскивают фотографии, которых у нас нет в семье. На одной из них - советские медсестры, врачи, рядом китаяночки стоят... И моя мама среди них.
- Что еще вспомнилось в этой поездке?
- Вспомнился вестовой матрос, который был ко мне приставлен. Отец часто находился в морских походах, поэтому я был вверен этому матросу. Ел с ним кашу, смотрел кино. Потом мы во Владивосток переехали... Я мечтал стать морским офицером. И стал бы, если бы не очки. Я испортил зрение в десятом классе. В Военно-морское училище имени Фрунзе меня из-за этого не приняли. И я пошел в Высшее политическое училище МВД, куда вообще не собирался поступать. А море я и по сей день люблю. Мы недавно в Счетной палате ввели форму для членов коллегии. Она очень похожа на морскую.
- Это вы заказали?
- Я. И, мне кажется, хорошо получилось. Красиво и строго.
Танки в Грозном
- У вас бывали крупные неудачи?
- Самая крупная случилась в первую чеченскую войну.
- Вы Буденновск имеете в виду?
- Нет, даже не Буденновск. Буденновск стал уже следствием этого. Я говорю о событиях, происходивших в Чечне 31 декабря 1994 года и на следующий день. Я не командовал операцией. Я тогда возглавлял ФСК и, наверное, должен был постараться убедить командование, что штурмовать Грозный на танках нельзя. Тем более что в ноябре такая попытка закончилась неудачей.
- Кто же отдал приказ?
- Общее руководство осуществлял Верховный главнокомандующий, но военное решение принимал министр обороны. Я появился в Грозном 3 января. Вышел из БТР и увидел ужасную картину. Разрушенные дома, груды битого кирпича, гарь, копоть... У меня эта картина до сих пор стоит перед глазами.
"После Буденновска я сам подал в отставку"
- А Буденновск? Почему после операции по освобождению заложников, захваченных Басаевым, вам пришлось подать в отставку?
- Я это сделал, потому что ощущал свою ответственность. Я ведь был директором ФСБ. А оперативным штабом руководил первый заместитель главы МВД России Егоров.
- В ходе операции брат Басаева Ширвани выступал посредником между представителями спецслужб и террористами. Ширвани добровольно сотрудничал с вами?
- Абсолютно добровольно. Мы его несколько раз посылали к брату. И Ширвани нас не обманывал. Он действительно пытался убедить Басаева отпустить заложников, мы слышали все его переговоры. Он сделал несколько попыток, потом говорит: "Все, больше не могу, меня убьют". Я спрашиваю: "Что делать будем?". Он говорит: "Выход один - взять в Ведено всех наших, весь род Басаевых, он большой. Взять, привезти сюда, поставить перед больницей и расстреливать по одному, пока Шамиль не отпустит заложников". Я говорю: "Мы так не можем". - "Ну тогда проиграете".
- Почему он сотрудничал с федеральными силами?
- Что значит сотрудничал? Шел 95-й год. Это сейчас мы говорим: "федералы", "нефедералы"... А тогда кто были чеченцы? Нормальные советские люди, только немножко одуревшие от независимости, от дудаевщины и всего остального. С ними можно было находить общий язык. Помню, Масхадов говорил мне: "Сергей Вадимович, мы с тобой коммунисты, советские офицеры..." Так что Ширвани не считал себя нашим агентом. Он просто пытался помочь. Но Басаев поставил невыполнимые условия: немедленный - в течение двух суток - вывод всех войск из Чечни, публичные извинения перед Ичкерией и т.д. А тут еще Виктор Степанович (Черномырдин, тогдашний премьер. - Ред.) ввязался в диалог.
- "Шамиль Басаев, говорите громче"?
- Вот-вот... Виктор Степанович взял всю инициативу на себя.
- Не надо было звонить?
- Сейчас легко говорить. Неизвестно, как бы я себя повел на его месте. Мне потом рассказывали наши коллеги по спецслужбам, что этим звонком он нас вырубил сразу. И понятно, почему Басаев не желал нас выслушать. Если главарю террористов звонит второе лицо в государстве, то чего ему с нами-то разговаривать. Вот они, сволочи, и отстреливали по 20-30 человек в день.
- А потом, когда под прикрытием заложников (к ним добровольно присоединились несколько депутатов и журналистов) террористы автобусами возвращались в Чечню?.. Не было намерения задержать эти автобусы?
- Разное говорят. Анатолий Сергеевич Куликов (командующий внутренними войсками МВД. - Ред.) утверждает, что такой команды не поступало. Виктор Степанович говорит, что такая команда была. Да он и сам мне тогда сказал: "Задержите их. Я все команды отдал. Только пусть доедут до Чечни, не трогайте их на территории Ставропольского края". Короче, один раз эти автобусы были остановлены вертолетчиками. А потом дальше поехали. И проехали всю Чечню, никто их не тронул. Скажу честно, если бы мы ударили тогда по автобусам, нас надо было бы уволить. Но война бы закончилась. Мы с Виктором Ериным (министром внутренних дел. - Ред.) сами подали в отставку.
- Вы действительно сами подали в отставку? Или вам настоятельно посоветовали?
- Сами. В самолете по дороге в Москву написали заявления. Потом, на заседании Совета безопасности, Ельцин спросил: "Вы подтверждаете ваши заявления об отставке?" Мы с Ериным сказали: "Да". Кстати, тогда же подал в отставку и Николай Егоров - тогдашний вице-премьер и министр по делам национальностей и региональной политике.
Коммунист-реформатор
В марте 1990 года Степашин был избран народным депутатом РСФСР от Красносельского территориального округа Ленинграда. В то время он уже выступал за отмену 6-й статьи Конституции (об авангардной роли КПСС), отстаивал приоритет общечеловеческих ценностей.
- Как случилось, Сергей Вадимович, что вы, офицер МВД, вдруг поддались либеральным поветриям?
- Почему "вдруг"? МВД - вовсе не самая консервативная структура. Милиционеры разные бывают. К тому же я учился в Училище МВД (сейчас - академия), а после заканчивал Военно-политическую академию имени Ленина, где мы хорошо изучали первоисточники, в том числе и работы так называемых ревизионистов. Предполагалось, что, прежде чем разоблачать наших идейных врагов, мы должны хорошо их знать. Академия имени Ленина, несмотря на свое название, вообще была тронута духом диссидентства. Профессор Сапунов, завкафедрой культуры и искусства, генерал-майор, даже позволял себе говорить: "Это престарелое Политбюро скоро доведет страну до коллапса". Но более всего на меня повлияли мои тогдашние поездки по "горячим точкам": Фергана, Сумгаит, Нагорный Карабах... В Сухуми и Баку, когда там вводилось чрезвычайное положение, я был комендантом района. Своими глазами увидел, чего стоит та власть.
Несостоявшийся преемник
5 мая 1999 года на заседании оргкомитета по подготовке встречи третьего тысячелетия Борис Ельцин произнес знаменитую фразу: "Не так сели". И выдержав театральную паузу, закончил: "Степашин - первый зам. Пересядьте". Произошла застольная рокировка, и министр внутренних дел, первый вице-премьер Сергей Степашин занял место, соответствующее его должностному положению.
- Вы хотите спросить, что я подумал, когда это услышал?
- Да, было бы интересно узнать.
- Я подумал, что слухи, кажется, небезосновательны.
- Какие слухи?
- О возможной отставке Евгения Максимовича (Примакова, председателя правительства. - Ред.). Что, к сожалению, и подтвердилось через неделю.
- Почему - к сожалению? Ведь премьером назначили вас. Как вы сами считаете, у вас был тогда шанс стать преемником Ельцина?
- Теоретически - да. А практически - навряд ли.
- Можете объяснить, почему?
- Ну так, были намеки разные... Да я это и сам чувствовал, беседуя с Ельциным. Он как-то сказал сакраментальную фразу: "Степашин, конечно, наш человек, но очень не совсем". Он это сказал еще в 1992 году. Были и некоторые товарищи, укреплявшие его в этом мнении. Проще говоря, я не вписывался. А почему - это надо у них спросить, но откровенно все равно никто не скажет. Думаю, тут сыграла роль моя позиция по "Газпрому". Кое-кто вынашивал планы "попилить" "Газпром", а я этому препятствовал. Ну и, конечно, многие были недовольны тем, что я как министр внутренних дел не проявлял должной активности в отношении Юрия Михайловича Лужкова.
- Какой активности от вас ждали?
- Ну понятно, какой. Задача ставилась конкретная - создать Лужкову такие условия, чтобы он был вынужден оставить пост мэра Москвы.
- Вы прослужили главой правительства меньше, чем кто-либо до вас, - два с половиной месяца. Как восприняли отставку?
- Отчасти я был к ней готов. Во-первых, слухи ходили. Во-вторых, у меня состоялся сложный разговор с Борисом Николаевичем по поводу "Газпрома" и Лужкова. Я понял, что тучи сгущаются. Но что тогда на самом деле думал Ельцин, теперь уже никто не узнает. Его нет с нами. Хотя я несколько раз пытался поднимать этот вопрос уже после отставки его и моей, но он уходил от прямого ответа. С другой стороны, грех жаловаться, ибо многие тогдашние советчики Бориса Николаевича, которые желали моей отставки и делали ставку на Путина, стратегически ошиблись. Они не учли, что Владимир Владимирович еще и разведчик. Думали, что этим человеком они будут управлять. И крепко обожглись. Причем очень скоро. И слава богу...
"Я жертвовал своей свободой"
- Что такое успех, по-вашему?
- Когда я был на военной службе, я мог ответить на этот вопрос легко: успех - это должность, звание, уважение подчиненных, минимум опеки по отношению к тебе со стороны твоих начальников.
- А теперь?
- Теперь, наверное, в первую очередь качество работы. Я уже семь лет возглавляю Счетную палату. Это рекорд для меня. Так долго в одной должности я еще не работал...
- Ради продвижения по службе - а для чиновника это синоним успеха - вам приходилось чем-то жертвовать?
- Наверное, свободой. Все-таки ты должностное лицо, а это накладывает определенные ограничения.
- Это внешняя несвобода. А внутренняя?
- Она тоже дает о себе знать. Не всегда можешь сказать то, что думаешь и что считаешь нужным. И не только потому, что рискуешь навлечь на себя чье-то недовольство или даже лишиться должности, а еще и потому, что за тобой - коллектив, который нельзя подставлять. Я прошел почти все крупнейшие должности в стране в самые тяжелые, переломные периоды. И вроде бы особо не опозорился. По крайней мере люди так говорят. Ни подонком не стал, ни жуликом, ни вором... И никого никогда не предал, только себя иногда ломал на каких-то вещах. Я приобрел управленческий опыт. Я мир, страну посмотрел. И мне на судьбу грех жаловаться...
Из досье "РГ"
14 июня 1995 года банда Шамиля Басаева на двух автомашинах прибыла в г. Буденновск Ставропольского края, где захватила больницу и устроила бойню.
Штурм здания больницы бойцами спецподразделения успеха не принес.
В результате переговоров с Виктором Черномырдиным группа Басаева под прикрытием добровольных заложников из числа депутатов и журналистов покинула город.
Всего в ходе событий в Буденновске погибли более 100 мирных граждан, 36 военнослужащих и сотрудников милиции, ранено более 400 человек.
Счетная палата РФ
119992, г. Москва, ГСП-2, ул. Зубовская, дом 2,
тел.: 986-05-09,
факс: 986-09-52,
e-mail: info@ach.gov.ru