Гремевший на всю страну коллектив, неизменный участник престижных фестивалей, получающий премии и звания, лишился дома. Нет, конечно, на улицу артистов не выставили, напротив, вместо старого, тесного, обветшавшего здания им предоставили целый дворец тут же, по соседству, в центре города. Да не с одним залом, а с двумя, с огромным фойе, с каминной комнатой. Всем бы так!..
Всем ли? Уж во всяком случае не художественному руководителю воронежцев Анатолию Иванову. Верный и последовательный ученик Эфроса, для которого важнее всего тончайшие психологические нюансы постановок, к ужасу своему обнаружил, что все достоинства нового здания перечеркиваются одним недостатком: и в большом, и в малом зале чудовищная акустика. Оно и понятно: строиться этот дворец начинал в давние советские времена и предназначался не для интимных полутонов чеховских пьес, а для отчетных микрофонных речей партхозактива и выступлений самодеятельности. И если в старом добром доме, пусть тесноватом, но таком уютном, любое слово, сказанное на сцене шепотом, было хорошо слышно на самом последнем ярусе, то здесь в обоих залах, причем даже в первых рядах партера, обнаружились настоящие акустические ямы. А значит, актеры вынуждены форсировать голоса. Значит, надо менять мизансцены. До нюансов ли тут?!
Все, правда, верили в то, что когда-нибудь труппа вернется-таки в свое историческое здание, как это изначально обещали власти. Но год шел за годом. Кресла в начальственных кабинетах меняли владельцев. Почти каждый новый из них выражал намерение как-то помочь. Старый театр, окруженный забором, все больше ветшал, а рабочие на объекте, предназначенном для реконструкции, все никак не появлялись. Между тем у кольцовцев приближалась круглая дата: в 2002-м театр должен был отметить свой 200-летний юбилей. И была надежда, что по нашим российским традициям в связи со столь знаменательной цифрой дело все-таки сдвинется с мертвой точки. Но, увы! Театр достойно встретил свое двухсотлетие, нескольким его актерам были присвоены звания народных и заслуженных артистов, но все торжества прошли в обкомовском дворце. После этого и вовсе поползли слухи, что старое здание снесут и построят то ли торговый, то ли развлекательный комплекс. Место уж больно лакомое...
Все эти десять лет я в Воронеже не был. Слухи о состоянии театра доходили разные. Иногда - весьма пессимистические. А тут еще и катастрофическая ситуация с гастрольной практикой, когда провинциальные театры очень редко стали появляться в столице...
И вот новая встреча. Три вечера, проведенные в кольцовском театре, стали для меня потрясением. Да, акустика чудовищная. Да, здание помпезное, неуютное. Но на двух сценах я увидел тот психологический театр Иванова, что когда-то принес Госпремию его создателю.
Кто там говорит о неизбежной смерти классического русского репертуарного театра?! Приезжайте в Воронежский академический - убедитесь в полной несостоятельности этих предположений. Каждый вечер - аншлаги. И что больше всего меня поразило, так это зрители. Две трети зала - молодежь. Старшеклассники, студенты. Ни одного оголенного пупка с пирсингом. Ни одних кроссовок. Только вечерние платья, туфли на высоких каблуках. Входя в зал, юноши и девушки без напоминания выключают мобильники. Внимание к сцене - абсолютное. Реакция - удивительная. Казалось бы, что им, двадцатилетним, до Раневской с Гаевым и их потерянной усадьбы? А они в финале "Вишневого сада" плачут. А на заключительном выходе актеров аплодируют стоя.
Под конец - про самое главное. В последние месяцы в старом здании вдруг закипела работа. И появилась реальная надежда на то, что кольцовцы вернутся домой.