"Д Артаньян и три мушкетера" 30 лет спустя - в России снимается продолжение знаменитого фильма

 

 

В 78-м году на экраны вышел фильм Георгия Юнгвальда-Хилькевича "Д Артаньян и три мушкетера", собрав такую аудиторию и завоевав столько поклонников, сколько современным блок-бастерам при самой мощнейшей раскрутке и финансовой поддержке даже и не снилось.

Уникальный случай: почти через тридцать лет и почти в полном составе главные действующие лица этой истории собрались вновь - чтобы поведать миру о продолжении приключений мушкетеров.

В сентябре этого года будет отснята последняя сцена фильма, а во втором полугодии 2008-го компания NewOne production уже вынесет картину на суд зрителей.

По сюжету мушкетеры не смогли избежать гибели - даже художественное время оказалось над ними властно; но Д Артаньян (Михаил Боярский), Портос (Валентин Смирнитский), Атос (Вениамин Смехов) и Арамис (Игорь Старыгин) в новом фильме, оказавшись на небесах, будут внимательно наблюдать за приключениями своих детей, которые пытаются спасти честь королевы Франции (ее играет Алиса Фрейндлих). Более того - Д Артаньян уговорит Бога отпустить их на сутки, чтобы помочь потомкам...

Начались съемки в июне, под Одессой, в поселке Фонтанка, где построили декорации, воссоздающие Францию XVII века. Продолжились в городе Белгород-Днестровский - там "развернулось" массовое сражение в ходе франко-голландской войны. Затем все переместились во Львов, где группа воссоздала атмосферу старой Англии...

Сегодня читателей "Российской газеты" на съемочную площадку приглашает легендарный и невозмутимый Атос - Вениамин Смехов.

* * *

А вот и сбылось!

Нашли спонсоров, собрали деловую команду. Деловые расточают комплименты ветеранам "дюматографии": режиссеру Георгию Хилькевичу, постановщику боев Владимиру Балону и четверке героев.

Очередной вариант сценария содержит много хороших поворотов, а не совсем хорошие - что с ними делать? Будут разворачиваться по ходу съемок.

Январь, февраль, март. Подготовка. Совещания. Поиски натуры, мелькание дат и ответственных лиц. Инвестор и продюсеры доверяют Хилькевичу, а мы не успеваем уследить за "сменой кадров". У меня - хорошие предчувствия, за что Боярский обзывает меня романтиком. Июнь - Одесса, июль, август - Львов. Вчера во Львове съемка задержалась до семи утра, и сегодня внизу, в гостинице, висит лаконичный вызывной лист: отмена съемки! Отсыпной день! Пользуюсь случаем, пишу эти заметки о фильме "Возвращение мушкетеров" - в разгаре первого этапа. Я не киноактер, я приехал "со стороны", и пусть это оправдывает мой "романтизм".

Как и откуда я прибыл в Одессу и Львов впадать в детство?

Несколько сезонов подряд был крепко занят интересными работами: поставил в Омске А. Островского, в Штатах - И. Бабеля, в Москве - Н. Эрдмана, а в Остраве, в чешской опере, - "Фальстафа" и "Кармен"...

Заметил: кому ни расскажешь о будущем фильме - всем приятно. И слушателям, и мне, информатору. Коротко фабула такова.

Четыре мушкетера гибнут по одному и встречаются на том свете. Чудесным образом они получают шанс и оказываются невидимками в краткой командировке на земле. Там их "достают" различные перипетии, тревоги, интриги и беды, но ждут и радости открытий. Они вымолили даже сутки "узнаваемости", успели (в компании с собственными детьми) уложить сотню-другую врагов королевы... И дети соединились, найдя друг друга, и народ (Франции) ликует в восторге от счастливого сюжета "отцы и дети". (Кстати, королева наша "тоже та" - любимая Алиса Фрейндлих.)

Первое впечатление после прилета в Одессу: опять повезло Хилькевичу! Как в первой ленте удивляло самых скептичных кинозрителей "абсолютное сходство" актеров с прототипами, так и я возрадовался прямо с порога. Бросил сумку в номере, спустился вниз, перешел улицу, на веранде кафе - застолье.

Наш друг и фехтмейстер, наш де Жюссак и "пахан" - во главе стола. Он, Володя Балон, полтора месяца тренируя "детей", оказал двойную услугу фильму. Молодые актеры не будут выглядеть новичками. Глаза горят, руки "говорят": сдавайтесь, гады-гвардейцы! Но еще важнее то, что они узнали друг друга, полюбили друг в друге партнера. У всех молодых налицо: здоровье, юмор, дружба, талант и юность. Тосты - как стихи, трогательны и чисты: о детских мечтах - "хотя бы увидеть вблизи" Атоса, Портоса, Арамиса, Д Артаньяна. А теперь - кто они? Сын Арамиса Анри - спортивно-пружинистый и певучий Антон Макарский (ему в своем тосте передавал титул "пахана" Балон). Дочь Портоса, Анжелика - восхитительная Ира Пегова. Сыну Портоса Леону, предстоит долго играть "чужого", пока сюжет не наградит его открытием правды о сестре и папе. Знаменитый Дима Нагиев (Леон) держится особняком - прямо по Станиславскому определив дистанцию между простодушными "ими" и значительным собой. Дочь Д Артаньяна Жаклин - вгиковская студентка Лянка Грыу, любимица всей компании, большеглазая и отважная драчунья - "вся в отца". Виконт Рауль - Данила Дунаев. Его реальный отец, выдающийся спортсмен, тринадцатикратный чемпион СССР и двукратный мира, увы, трагически рано ушел из жизни. Данила - громадного роста и такого же обаяния. Мы признали друг друга. Мне лестно думать, что он "копия Атоса", поскольку он добрый и мудрый, и сильный, и остро внимательный джентльмен. Мы и вдвоем хорошо пообщались, порадовались совпадениям: он учился в моей, вахтанговской, школе, учился у моих друзей-педагогов, у него тоже двое детей и еще много похожего. С мушкетерскими детьми подружилась (против сюжета) мадам Де Круаль - чудесная Лена Яковлева. В фильме она играет, так сказать, "нео-миледи". В жизни она для меня тоже "из детей" - дочь моего старинного друга и обожаемого вахтанговца Юрия Васильевича Яковлева.

Наша четверка плюс Балон. Мы по жизни - и это всем ясно - очень разные люди. Впрочем, и книжные мушкетеры не из одного гнезда птенцы. Последние лет десять наблюдается нарастание симпатии населения к нам, исполнителям. Почему-то именно наш сериал идет как минимум раз в месяц не по одному, так по другому каналу телевидения. Уверен, что на это не было указаний из Кремля. Правда, три зимы назад Кремль почтил нас приглашением на новогодний прием. Красивые карточки за подписью президента России привели нас на сцену, и мы с успехом притворялись подпевающими Боярскому ("Пора-пора-порадуемся..."), а потом красиво ужинали за круглым столом. Первые лица были заняты своими беседами, а с нами тепло толковали именитые люди культуры, науки, политики и лично товарищи Газманов, Николаев и другие... уж не знаю, куда их отнести...

Мы все чаще встречались в программах российских шоуменов и в специальных документальных фильмах, чтобы нам задавали одни и те же вопросы, а мы бы на них по-разному отвечали. Я часто отрывался от коллектива - по уважительным причинам работы, скажем, в Марселе, в Праге или в Омске, что не мешало моим товарищам сообщать: "Атоса нет, он в Америке" или "Атос, как всегда, наверное, выпивает, скорее всего в США..." Мне было приятно, что меня тоже не забывают. Однажды Лена Ханга в своем "Принципе Домино" дождалась подобного ответа от Д Артаньяна, и в студии зазвучал мой телефонный глас с небес. Это меня поймали в очередной моей поездке - кстати, в Вашингтоне. И я был счастлив слышать наглые крики друзей и их совершенно телячий восторг, когда соврал в трубку, что вчера сильно выпил. Это сообщение было перекрыто ураганом оваций. Тогда я прочел свой стишок, посвященный Мише Боярскому (он ведь давно призывал меня не забывать главное хобби Атоса):

"Моя вчерашняя вина -

Что взгляд на мир сегодня узок...

Как много выпито вина!

Как мало съедено закусок!"

И я забыл, что я не в Москве.

А в прошлую зиму меня занесло в Италию, а оттуда еще дальше. Но Первый канал задумал с моей помощью разыграть друзей. Правду знал один Балон. Остальные чуть не плакали. Позвонив "из Рима", то есть из соседнего дома, и получив в ответ громкие призывы завязывать с бродячим образом жизни, я перебежал в соседний ресторан, по команде режиссера запел "На волоске судьба твоя, враги полны отваги, но, слава Богу, есть друзья" - и свернул за угол, чтобы узреть немую сцену. Вот судьба - ради десяти секунд реакции друзей я согласился лететь через океан, чтобы через день улететь назад...

Короче, внимание людей к фильму и частая его демонстрация не позволили состариться нашим контактам, оживляли и оживляют наш союз. Премудрый Балон высказал важную мысль. Он участвовал в десятках хороших фильмов, и все дружбы в них игрались искренне, но и так же искренне потом распадались. Последний пример - "Гардемарины". И только в нашей компании сохранился в первозданности "ген дружбы". Интересно, в чем дело? Ему кажется, по свежим наблюдениям, что Миша, Игорь и Валя (я, видимо, тоже) остались нормальными "неактерскими" людьми и "всесоюзная слава" никак не прибавила важности выражению наших лиц. Почему-то, столь разные во многом, мы оказались похожими в этом пункте.

Итак, "нас четверо, и мы снова вместе" - это звучит. А выглядит как? Старая Одесса стала еще прекраснее, но мы объезжаем ее задами, чтобы попасть на арендованный угол прибрежной полосы. Со стороны кажется: не снимут ни кадра - при таком хаосе, неразберихе, мешанине массовки, лошадей, техников... Да еще на солнцепеке! Однако, снимают, и даже звучат аплодисменты. За чертой охраны, на самом верху - ряды зрителей. Им ведь ничего не понятно - но они смотрят и смотрят! Взмокнут, сбегают к морю окунуться - и назад, смотреть и взмокать.

Новое время - новые детали. Например, в вагончике ожидания - гримвагоне - сидим в благодати искусственной прохлады. И обед нам приносят молодые ассистенты.

Но скучать не в характере мушкетеров. Бывает, часа три надо высидеть. В других группах "главные герои", конечно, брюзжат, шипят на режиссера: зараза такая, мог бы вызвать на четыре часа позже! Снимает все мимо плана, каждый день чего-то дописывает, меняет! Сидишь в тоске, и в бороде, и в сапогах, а мог бы - на песочке да в плавках! (Это в других группах.)

Мои друзья разыгрывают вариации на старые темы. Балон трогательно опекает хрупкого Арамиса, успевая в то же время изготовить дюжину анекдотов с натуры - про опекаемого. Ночью, за столом, наши детки и каскадеры будут хохотать под одобрительные улыбки самого Старыгина. Во Львове и я порадовал народ своим наблюдением за Арамисом. Съемку во дворе храма бернардинцев нарушил ливень. Эпизодик удалось подснять: мы как бы следили за детьми, глубоко вдавившись в древнюю стену под черепичным древним козырьком. "Мотор! - Есть! - Начали!" Текст четко произнес Арамис: "Портос, вы единственный из нас, кому Господь подарил дочь". Стоп. Переждали приступ стихии. Второй дубль, начали: "Портос, вы единственный из нас, кому Господь подарил... дождь, тьфу, дочь". Улыбнулись, объявляется третий дубль, и хрупкий наш клерикал порадовал уверенным тоном: "Портос! Вы единственный... кому Господь подарил... нас... и дочь..." Жеребячий восторг последует позже, когда я красочно воспроизведу ляпсус через день, через месяц и т. д. У актеров на слуху десятки оговорок на сцене. Мой партнер по "Таганке", например, вместо слов: "Я встал на ноги благодаря ей" твердо сказанул: "Благодаря на ноги, я встал ей". И публика ничего не заметила.

Мой любимый "театр" в часы ожидания съемок - это испытанный дуэт Д Артаньяна и Портоса. Вот это мастерство! Новичок Данила оказался рядом - и врос в пол от ужаса... Еще бы не ужас... Два друга начинают вяло: вопрос - ответ. Нечаянно в ответ Вали вкралось слово-ловушка (абсолютно вне логики). Миша, допустим, бросает нехотя: "Ну, это ты врешь..." Далее по схеме боя - от нуля до жара литейного цеха. От спора - к сваре, к обидам. К тяжким, уголовно наказуемым, матерно оформленным оскорблениям личности... Вагончик качается, Данила удивляется: а папа Атос чего не спасает дружбу от надвигающегося мордобоя? Чего улыбается? Реприза розыгрыша должна быть неожиданной. Раздается призыв второго режиссера: "Д Артаньян - в кадре!" И в раскаленном воздухе повисает пауза. Миша спускается по лесенке из вагончика. Из дверей резко обернулся (только что здесь кипела ненависть): "Валь! Может, поцелуешь?" Портос, не отвечая, смотрит в глаза Мише. Выждав честную паузу, легко вышел из роли, улыбнулся: "Ну и поцелую..." Занавес.

Или вот записан мною их диалог (другого, философского стиля):

- Мишк! А ты ни разу не хотел сесть к столу?

- К столу? К любому, запросто!

- Нет, не к питейному, к письменному - написать что-то свое?

- Презираю! - горячится вдруг Боярский - Эти писаки, они все шарлатаны, все лукавят, потому что каждый думает: напишу - и все обо мне заговорят, тьфу!

- Ну не все же?

- Все как один! Одного писателя уважаю - Гоголя! Он напишет что-нибудь для себя - и в печку! Напишет - и сожжет! Вот настоящий писатель!

- Но "Тараса Бульбу" он ведь не сжег?

- Не сжег.

- И ты над "Бульбой" всегда плачешь?

- А над "Тарасом Бульбой" плачу обязательно!

- Значит, ты врал? - Тут Валя уморительно, с обидой упрекает Д Артаньяна: - Ты лгун?

- Да, я лгун, я врал! - гордо согласился Миша... После неуклюжей паузы дерзко выпаливает: - А ты всегда врешь.

- Я?!!

- Ты!!!

И закипает дикая ссора, неописуемая по причине нецензурности. В пылу битвы гигантов оба навешивают по ярлыку друг другу:

- А ты Ма-Зло-Кар!

- Я - Ма-Зло-Кар?! Тогда ты - Нир-Лен-Каб!!!

Моя функция - самая безопасная: благодарный хохотун и - временами - стихотворный отражатель событий.

Например:

Как граф де ла Фер, Его Сиятельство,

Беру повышенное обязательство -

Сниматься в картине без надувательства,

По чисто семейным обстоятельствам!

Или на тему известного шедевра на музыку М. Дунаевского:

Пока-пока-покалывает кое-что в боку -

Красавицей и шпагой владеть хватает сил.

Пока-пока Балон не объявил "кирдык надежде",

Дюма не раз шепнет "Спасибо, Хил!"

(Хил - это Хилькевич).

На этом романтический репортаж можно было бы остановить.

Но грех не назвать трех двигателей нашего прогресса. Первый - группа закадровых рыцарей нашего кино. Гримеры. Что эти три прелестницы успевают сотворить из простаков 2007 года... Галерея портретов XVII века - ну чисто конкретный зал какого-нибудь Лувра! А костюмеры? Ладно успеть вчерашнее за ночь выстирать-погладить, десять-двенадцать персонажей обеспечить красивым "прикидом", а когда на тебе еще сорок-пятьдесят-восемьдесят горожан? А проявить персональную чуткость к лицам из заголовка! А если у Атоса-Портоса-Арамиса-Д Артаньяна очередная незадача-хвороба? И вообще, натянуть сапоги с ботфортами, когда "покалывает кое-что в боку"... Замнем, с благодарностью. А группа обеспечения - техника, оборудование, декорации, реквизит, оружие, операторское звено, световики... Я, правда, всегда любуюсь, как эти могучие ладные люди, ни упрека не проронив, по капризу режиссера - мгновенно меняют обстановку, как будто в один день возможно три-четыре раза совершить переезд на новую квартиру.

Второй двигатель - это массовка. В первом фильме 1978 года львовские лица шли, наверное, с улицы и были простаки и простушки. Нынче их вербовали в университете, в художественных школах, в балете, в драмтеатре Львова...

Третий двигатель (он же первый - как ныне, так и тридцать лет назад) - Михаил Боярский. Ему как будто бы и жить не очень интересно: все пройдено, и смысла в жизни нет... Себе он никакого, "боярского" особенного значения придавать не умеет. Но слетел с неба, двое суток без сна: Питер, Урал, задержка вылета и ночь в Самаре, еле добрался до Одессы, машина довезла до гостиницы, а мы - уже обмундированные - сидим в джипе рядом... Миша пересел к нам. Бедняга, наверное, отключится и заснет по пути на площадку... А он вдруг оглядел нас и шикарно рассмеялся: "Черт! Здорово как: мы вместе!"

И здесь надо хорошо продвинутому читателю намекнуть. Пусть впереди - долгая дорога съемок. Пусть судьба успеха коварна, засекречена. Пусть. Главное уже случилось, оно произнесено этим человеком: "Мы вместе!"

...Сидим, ждем в костюмах мушкетеров, во Львове, в чудесном дворце Потоцких. В соседних залах на стенах - предки и сверстники наших героев: на картинах голландцев, испанцев, французов... Гойя, Кранах, Сурбаран, Верроккьо...

Вбегает ассистент (из XXI века): "Боярский! Срочно на площадку!

- А что там?

- Ну, там, где вы проходите сквозь стенку!

- Ага, я иду.