Начиналось все довольно плохо. Республиканцы до прихода к власти громили демократов за то, что те "упустили" Россию, и обещали жесткий подход. В Москве, еще только начинавшей выходить из глубочайшего кризиса и слабости, нервничали.
Но, придя к власти, республиканцы решили не обострять ситуацию. Российским представителям на высоком уровне было сказано буквально следующее. Мы посмотрим вам в глаза и скажем, что мы верим вам. Мы будем относиться к вам как к великой державе со всем полагающимся уважением. У нас много общих интересов. Только не мешайте нам проводить нашу политику на "расширенном Ближнем Востоке" и в других местах.
Затем случилось "чудо в Любляне". Президент Буш посмотрел в глаза нашему президенту и поверил тому, что он там захотел увидеть. Началась эра близких, даже внешне товарищеских отношений. Россия была еще слаба. Но уже могла позволить себе говорить "нет", пусть и в товарищеской форме. Насколько знаю, когда президент Буш объявил о том, что США выходят из Договора по ПРО, российский президент заявил, что тогда наша страна оставляет за собой право разместить в противоречие с уже взятыми договорными обязательствами на тяжелых ракетах по несколько боезарядов. При надлежащем оснащении таких ракет ложными целями никакая мыслимая ПРО не может быть эффективной. Буш согласился. Когда американцы повели в бой коалицию против талибов в Афганистан, мы помогли и помогаем до сих пор.
Когда в ослеплении своей казавшейся беспредельной мощью американцы полезли в Ирак, Россия сколько могла предупреждала об опасностях такого шага, а когда Вашингтон предсказуемо засел и провалился, почти не злорадствовала и не мешала.
Правда, в эти годы (2001-2006) общего подъема российско-американских отношений, механизмов по их поддержанию и развитию на стабильном уровне создано не было. Мешали ревность бюрократий, постоянно возникавшие трения - в основном по поводу упорного стремления американцев не допустить восстановления влияния России на постсоветском пространстве, максимально измельчить его, чтобы сделать податливым для американского влияния. Россия уходила от постимперской ностальгии. Но усилия американцев раздражали. К тому же в России не забыли две волны расширения НАТО, бомбардировок Югославии. Американцам не доверяли, даже делая противоположную мину, а при сузившемся диалоге ниже предельно допустимого уровня упало и понимание мотивов друг друга. Подозревать подозревали. Понимать не понимали.
Проблемы начали подниматься в самые последние годы. Увязая в Ираке и слабея, американцы пошли в контратаку, стремясь не допустить усиления конкурентов. Обострились идеологические выпады. Вашингтон в открытую стал поддерживать почти все антироссийские силы, сколь убогими они ни выглядели. Американцы пошли на шаги по ремилитаризации европейской политики, приняв решение о развертывании элементов системы ПРО в Европе. Мы довольно успешно фехтовали с ними, доказывая ненужность ПРО. Но американское решение безальтернативно именно потому, что нацелено не против чьих-то ракет, а на внедрение постоянного раздражающего элемента, мешающего объединению Европы. США систематически пытаются ослабить позиции России в мировой энергетике, энергетическую зависимость европейцев, опасаясь энергетического, а дальше и политического союза между нами и Европой. Вашингтон даже начал чуть притягивать к себе европейских партнеров, испугавшихся своей энергоуязвимости и политической и экономической слабости перед лицом новых гигантов в Азии и России. Москва, почувствовав свою новую мощь и даже, похоже, преувеличивая ее размах, стала говорить с партнерами едва ли не презрительно. Даже если они этого заслуживают, делать этого не стоит.
Во время последней встречи в верхах в резиденции отца Буша договорились лишь о том, чтобы не обострять отношения.
Но они будут обостряться. Демократы, которые, скорее всего, придут к власти, будут делать упор на российскую "авторитарность". Тем более что в Америке растет беспокойство, что традиционные либеральные демократии начали проигрывать в конкурентной борьбе со странами нового "авторитарного" капитализма. Усилятся элементы идеологического противостояния по поводу военной сферы. Оно уже идет вокруг устаревшего договора по сокращению обычных вооружений и вооруженных сил в Европе. Если республиканцы под конец все-таки в одностороннем порядке признают Косово, поставив нас перед необходимостью признавать непризнанные государства на территории бывшего СССР, усилится противостояние и по этой группе вопросов.
Демократы почти обязательно признают Косово. Ведь это они бомбили Белград и отделяли Косово. Жесткой критике будет подвергнут Вашингтон, если администрация, что кажется все более вероятным, нанесет удар по Ирану.
Но самая большая проблема может возникнуть уже при демократах, если они, воспользовавшись очередным разгулом политической неразберихи в Украине, попытаются протолкнуть-таки эту страну в НАТО. Одна такая попытка уже была. Если это произойдет, боюсь, отношения России и США примут качественно иной характер.
В центре Европы образуется дуга кризисов вокруг границы России и Украины. В Москве многие воспримут такие действия как открыто враждебные и начнут помогать всем противникам США даже в военно-техническом смысле.
Но за пределами первых двух лет правления новой администрации картина выглядит более обнадеживающей. США начнут выбираться из постиракского синдрома, но станут более осторожными. Россия преодолеет упоение своей новой силой, особенно острое после прежней слабости. Обе стороны осознают еще раз свои общие глобальные интересы. Поймут и то, что их не так уж многое объединяет и что чрезмерная концентрация друг на друге (особенно это характерно для Москвы) мешает продвижению своих интересов в других областях.
Итак, задача для новых времен в российско-американских отношениях: не наделать ошибок, не переувлечься конфронтацией, создать, наконец, более плотную среду общения элит, которая позволила бы выйти из клинча почти тотального непонимания и подозрительности, который мы наследуем. Хорошо, если новым лидерам снова удастся "посмотреть друг другу в глаза". Но надежды на это немного. Так что лучше создавать системные предпосылки для взаимного понимания. Дружбы явно не будет. Пусть будет хоть понимание.