Сегодня эксперты финансового рынка разделились на два лагеря. Одни говорят, что наша банковская система стоит на пороге серьезного кризиса, который провоцируют проблемы на мировых рынках. Другие - наоборот утверждают, что Россия в отличие от других стран стала "тихой гаванью" для инвесторов. И никаких потрясений не ожидается.
Как людям в такой разноголосице прогнозов принять правильное решение? Поверить одним - значит надо срочно "спасать" свои банковские вложения. Прислушаться к другим - а вдруг они ошибаются? "РГ" попросила прояснить ситуацию первого заместителя председателя Банка России Геннадия Меликьяна, пригласив его на "Деловой завтрак".
Без паники, вклады застрахованы
Российская газета: Геннадий Георгиевич, насколько все-таки надежна сегодня наша банковская система, сможет ли она выдержать потрясения на мировых финансовых рынках? И не потеряют ли люди свои сбережения, как это было в 1998 году?
Геннадий Меликьян: Последние годы мы регулярно проводим так называемое стресс-тестирование банковской системы и отдельных крупных банков. Оно заключается в том, что в расчет ряда показателей, характеризующих состояние системы, вводятся некоторые внешние параметры, но не те, которые есть на самом деле, а гораздо худшие. И при этих условиях изучается поведение системы. Последние расчеты показали, что несмотря на рост кредитного риска, вполне естественного при таком быстром увеличении кредитования, который наблюдается в нашей стране, банковская система ведет себя вполне устойчиво. Если бы в 1998 году устойчивость банковской системы была такая, как сейчас, то мы вряд ли имели бы проблемы.
Что касается защищенности граждан, то, безусловно, она сегодня много выше, чем раньше. Не только потому, что надежнее стали сами банки, но и в связи с действием системы страхования вкладов. Сейчас страховая сумма выплат составляет до 400 тысяч рублей на вклады в одном банке, что покрывает подавляющее число вложений граждан. При этом необходимо подчеркнуть, что при несостоятельности банка и отказе выполнять свои обязательства перед вкладчиками выплаты им осуществляются в оперативном порядке, не дожидаясь формирования конкурсной массы.
РГ: То есть ситуация в нашей банковской системе тревоги не вызывает?
Меликьян: Если бы не проблемы на зарубежных финансовых рынках, оказывающие на нас негативное влияние, ее можно было бы оценить как очень хорошую по сравнению не только с периодом десятилетней давности, но даже с тем, что было 4-5 лет назад. Хотя по уровню развития, конечно, пока мы заметно отстаем от развитых стран.
Но даже с учетом турбуленций на мировом рынке я оцениваю ситуацию в банковской системе России как достаточно хорошую. Такая оценка основывается не только на темпах роста основных показателей банковской системы, заметно превышающих рост экономики, таких, как капитал, активы, кредиты предприятиям и гражданам, депозиты, но и на ряде качественных характеристик. Они заметно улучшились с началом формирования системы страхования вкладов. Речь прежде всего идет о системе управления рисками, внутреннем контроле, автоматизации банковских операций, о корпоративном управлении в целом. Многие банки заметно улучшили свои внутренние нормативные документы. Явно лучше стали отчетность и раскрытие информации. На устойчивость банковской системы очень позитивно повлияло существенное улучшение системы рефинансирования коммерческих банков со стороны Банка России.
За "длинным рублем"
РГ: Но одной устойчивости сегодня, наверное, мало. Наша экономика серьезно отстает от развитых стран. Чтобы преодолеть этот разрыв, нужны инвестиции.
Меликьян: Это действительно так. Сейчас наша экономика входит в новую фазу развития, которая сильно отличается от того, что было в последние 8-9 лет. Прежде всего речь идет о серьезных изменениях в воспроизводстве капитала и обеспечении роста экономики. Новая ситуация требует радикального обновления и создания новых производств, что не может быть обеспечено без существенного наращивания инвестиций. Однако по их доле в ВВП мы сильно отстаем от быстроразвивающихся экономик. Даже сейчас у нас она составляет примерно 20 - 21 процент, а, например, в Китае - 36 - 37 процентов.
Но тут надо сказать, что и сама экономика начинает реагировать на изменение условий воспроизводства. Объемы инвестиций в последние годы быстро растут. В прошлом году их прирост превысил 21 процент, в 2006 году - составил 16,7 процента. Все в большей степени в сторону инвестиций разворачивается банковская система.
РГ: Однако многие руководители банков постоянно говорят о проблемах с ликвидностью, о том, что государство должно помочь им с длинными ресурсами для кредитования инвестиций.
Меликьян: Прежде всего я бы разделил проблемы, связанные с текущей ликвидностью, и фондирование банков - обеспечение их длинными ресурсами, необходимыми, например, для кредитования инвестиционных проектов.
Сначала о ликвидности. Некоторые проблемы здесь, действительно, имели место в прошлом году во второй половине августа, в сентябре-октябре. Но они весьма оперативно были сняты рефинансированием ЦБ и действиями правительства. В этом году прогнозировалось обострение проблем с ликвидностью у ряда банков в марте, когда действие больших бюджетных вливаний в экономику в конце прошлого года должно было иссякнуть, и в то же время наступал период значительных платежей по зарубежным заимствованиям. Кроме того, проблемы могли возникнуть в апреле, когда наступали сроки больших квартальных выплат в бюджет, особенно по НДС. Однако эти прогнозы не подтвердились. Сказалось большое положительное сальдо по внешнеторговым операциям, улучшение ситуации по движению капитала, ряд других факторов.
В целом, можно констатировать, что при наличии определенных проблем с ликвидностью на отдельных этапах они снимались даже без задействования всего арсенала инструментов, которыми располагает Банк России и правительство. Проблемы с ликвидностью могут возникать и в дальнейшем. Однако говорить сегодня о кризисе ликвидности никаких оснований нет. Серьезным подтверждением этого является проведение аукциона по размещению бюджетных средств в банках 18 апреля, накануне срока внесения в бюджет значительных сумм квартального НДС. Из 300 миллиардов рублей, предложенных к размещению на аукционе, размещено было менее 10 процентов.
Говоря об отсутствии кризиса ликвидности, нельзя не видеть серьезные изменения, которые происходят в механизмах увеличения ликвидности в экономике. Суть в следующем. На протяжении всего восстановительного периода нашей экономики, начиная с 2000 года, прирост рублевой ликвидности обеспечивался в основном за счет приобретения Банком России иностранной валюты, в связи с большим положительным сальдо платежного баланса и стремлением не допустить чрезмерного укрепления рубля. Однако постепенно ситуация меняется. Уже во второй половине прошлого года потребности ЦБ в приобретении большого объема валюты уменьшились. Увеличение ликвидности стало также осуществляться за счет заимствований коммерческих банков у Банка России. Эти изменения носят, на мой взгляд, позитивный характер, повышая эффективность и расширяя возможности регулирования объема денежной массы и формирования финансовых ресурсов у банков и других организаций. Но к ним надо адаптироваться. И некоторые трудности, которые испытывают участники рынка, связаны именно с этим.
Иначе, на мой взгляд, складывается ситуация с формированием банками длинных ресурсов, прежде всего для инвестиций. В развитых странах, где банки уже располагают огромным собственным капиталом, ресурсы для инвестиций, как правило, порождает сама экономика не только в виде сбережений населения, но и за счет огромных пенсионных фондов, средств страховых компаний. Государство при этом способствует фондированию банков, например, путем создания различных институтов развития, ипотечных компаний. У нас таких возможностей для формирования длинных ресурсов гораздо меньше. Негосударственные пенсионные фонды очень малы, системы страхования и перестрахования не развиты. Возникает естественный вопрос: что делать? Можно, конечно, встать на классическую позицию и ждать, пока в самой экономике начнут формироваться "длинные деньги", необходимые для фондирования банков и, в конечном счете, для инвестиций. А можно попытаться осуществлять более активную позицию, предусматривающую участие государства в этом процессе. При этом, как мне представляется, наиболее эффективный путь - это решение проблемы через институты развития, может быть, за исключением некоммерческих и инфраструктурных проектов с низкой коммерческой составляющей. Наименее эффективным, видимо, является прямое финансирование компаний, работающих на открытом рынке.
Волны ликвидности
РГ: Сегодня много говорят и пишут о рецессии в экономике США, в связи с которой ожидают нового витка кризиса на международных и национальных финансовых рынках. На Россию это как-то может отразиться?
Меликьян: Обычно под рецессией понимается прежде всего сокращение производства несколько месяцев подряд, чаще - два квартала подряд. Пока ее в США нет. Но проблемы на финансовых рынках, безусловно, налицо. И это отражается на экономической и финансовой ситуации в других странах. Мы уже во многом интегрированы в мировую финансовую систему, у нас весьма либеральное валютное законодательство, поэтому то, что происходит за рубежом, затронуло и нас. Прежде всего изменилось поведение многих иностранных инвесторов, которые работают на наших финансовых рынках. Если в прошлом году (за исключением нескольких месяцев, прежде всего августа и сентября) они активно ввозили капитал в Россию, то сейчас ситуация другая. Некоторые из них предпочитают временно уйти с развивающихся рынков, к каковым они относят и Россию, и пересидеть смутные времена в надежных, по их мнению, государственных облигациях развитых стран, прежде всего США. Это явилось одной из причин общего чистого оттока капитала из нашей страны в августе-сентябре прошлого года в размере около 9 миллиардов долларов и в первые месяцы этого года - в размере около 23 миллиардов долларов. В марте отток явно сократился и составил немногим более 2 миллиардов долларов.
Но еще большее влияние на ситуацию у нас оказало резкое ухудшение условий заимствования за рубежом, которое до последнего периода являлось важным источником фондирования наших банков и предприятий, особенно по длинным ресурсам. Надо сказать, что, занимая за рубежом, многие наши организации исходили из того, что эти заимствования будут рефинансированы в дальнейшем также на зарубежных рынках капитала. Более того, в бизнес-планы закладывалось дальнейшее наращивание зарубежных заимствований. Существенное ухудшение условий заимствования поставило эти организации в трудное положение. Ситуацию усугубляет и то, что для многих из них подошло время расплачиваться по ранее взятым кредитам или выпущенным облигациям. И это для наших предприятий и банков значимые суммы - примерно по 25-30 млрд долларов в квартал. А рефинансироваться теперь стало сложно не только за рубежом, но и у нас.
Таким образом, говорить, что события за рубежом на нас не оказывают серьезного воздействия, мягко говоря, не совсем правильно. В то же время складывающаяся у нас ситуация явно отличается в лучшую сторону от того, что переживают многие страны.
РГ: Тогда, может быть, мы действительно можем стать "тихой гаванью", где финансы других стран смогут переждать волнения на мировых рынках. И это станет шагом в превращении нашей страны в финансовый центр международного уровня? Как вы к этому относитесь?
Меликьян: Конечно, я голосую "за". Но не все так легко. Даже первая задача - стать сейчас "тихой гаванью" для части международных финансов, при том, что для этого есть определенные предпосылки, фактически не очень реализуется. Как это ни странно, многие "пересиживать" волнения на рынках решили в американских казначейских облигациях, то есть в ценных бумагах страны, которая стала основным источником проблем и испытывает сейчас серьезные экономические трудности. Вот что значит доверие к США, и оно дорогого стоит. И говорить, что мы стали "тихой гаванью", пока рано, хотя, на мой взгляд, это реальная цель.
Что же касается нашего превращения в финансовый центр международного уровня, то здесь задачи надо решать гораздо более серьезного порядка. Прежде всего такое превращение не происходит по чьему-либо желанию или приказу. Нужно выполнить очень много условий. Прежде всего речь идет о финансовой сфере. Валюта страны должна быть свободно конвертируемой, устойчивой, пользующейся доверием участников рынка. Инфляция должна быть под жестким контролем. Валютное законодательство либерально. Денежный и фондовый рынки - высоко организованы, удобны, с относительно небольшими издержками для их участников. Хорошо бы иметь развитую биржевую торговлю по отдельным значимым товарам, например, по нефти, газу, лесу, может быть, по отдельным видам цветных металлов.
Потенциально мы имеем возможности достаточно полно отвечать этим требованиям и в перспективе претендовать на роль регионального финансового центра. Более того, по некоторым из этих позиций у нас уже есть определенный задел или приняты решения по направлениям работы. Но это все необходимые условия. К сожалению, они не являются достаточными. Чтобы быть действительно финансовым центром международного уровня, надо, кроме сказанного, иметь развитую инфраструктуру и сферу обслуживания, дороги, транспорт, связь, гостиницы. Даже имеет значение такси и заказ машин, возможность быстрого оформления виз и тому подобное. Здесь, к сожалению, нам похвастать нечем. Но и это не все. Нужна отлаженная система юридического сопровождения операций, защита прав собственности, экономическая и личная безопасность. Поэтому, несмотря на то, что у нас есть некоторые основания претендовать на роль финансового центра международного уровня, задача это непростая, и для ее реализации по ряду позиций мы должны стать просто другими.
Вода есть - трубы не работают
РГ: В последнее время очень много разговоров о том, что должно для нашей страны являться приоритетом - обуздание инфляции или обеспечение экономического роста. Что здесь главное, на ваш взгляд?
Меликьян: Мне представляется, что эти два положения находятся в противоречии только при крайних подходах к их решению. И именно эти крайние подходы очень опасны. Например, попытка обеспечить динамичное развитие путем вбрасывания в экономику избыточных, прежде всего государственных денег, финансирование проектов, не прошедших квалифицированной и независимой экспертизы, или широкое оказание помощи компаниям, оказавшимся в трудной ситуации в связи с нерациональным хозяйствованием и плохим управлением, вряд ли реально ускорит развитие. Это скорее приведет к перераспределению ресурсов в не самые эффективные сферы хозяйства.
К тому же избыточные траты разгонят инфляцию, а это еще сильнее снизит склонность к сбережению, что является важным источником инвестиций. Люди будут тратить свои доходы на текущее потребление. Не очень склонен к инвестициям при высокой инфляции и бизнес. Не стоит при такой ситуации ждать и значительных инвестиций из-за рубежа.
Но непродуктивны и попытки бороться с инфляцией любой ценой, не думая о развитии. Например, путем резкого ограничения государственных расходов, создания условий, приводящих к значительному ограничению и удорожанию кредита. Денежная политика всегда должна быть достаточно жесткой, но не настолько, чтобы угнетать производство и сдерживать его развитие. В нахождении этой "золотой середины" во многом и заключается мудрость и эффективность экономической политики в целом.
РГ: Известно, что на развитие ситуации в денежных делах в значительной мере влияют психологические факторы. Порой они даже становятся определяющими.
Меликьян: Есть масса примеров, когда особых материальных оснований для развития тех или иных процессов в денежной или финансовой сфере нет, но они активизируются под воздействием "поведенческих" или психологических факторов. Вот мы с вами обсуждали проблему ликвидности в банковской сфере. Безусловно, в основе ее формирования были реальные материальные факторы. Но проблема обострилась из-за недоверия участников рынка друг к другу. Это недоверие сдерживает перемещение средств от тех, у кого они сейчас временно свободны, к тем, кто в данный момент в них нуждается. Вот вам и усугубление проблемы нехватки ликвидности, стагнация межбанковского рынка. Как сказал мне недавно один достаточно известный западный банкир, обсуждая эту тему: "Вода есть, трубы не работают".
Кстати, понимая эту проблему, международные организации и финансовые власти многих стран сейчас предпринимают активные меры по усилению прозрачности, открытости своих компаний, чтобы повысить доверие к ним со стороны других участников рынка. Ряд мер в этой сфере прорабатываем и мы, хотя у нас такого рода шаги всегда даются с большим трудом. Это само по себе говорит о наличии двоякого рода проблемы: с одной стороны, о недостаточной защищенности бизнеса, который по понятным причинам просто боится раскрывать информацию, а с другой - о не всегда честном поведении самого бизнеса.
РГ: Серьезное воздействие оказывают, наверное, и всевозможные предсказания скорого финансового кризиса, высокой инфляции?
Меликьян: Конечно. Как в такой ситуации ведут себя люди? Многие из них первым делом предпочитают не сберегать деньги, особенно в банках, а как можно быстрее их потратить: купить недвижимость, товары длительного пользования или просто израсходовать на текущие нужды. В результате увеличивается спрос, что подталкивает потребительские цены вверх.
А как ведут себя многие представители бизнеса? В ожидании, например, инфляции, они сами закладывают в свои планы повышение цен на свою продукцию и психологически готовы больше платить при закупке сырья, материалов. Все это усиливает инфляцию, особенно в нашей очень монополизированной экономике. То есть психологические факторы материализуются, хотя для этого, может, и не было первоначально достаточных оснований, или были, но не столь существенные. В условиях постоянных разговоров о кризисе, инфляции консервативные зарубежные инвесторы, да и не только они, стараются вывести деньги за рубеж. Это также вряд ли способствует ускорению развития и улучшению ситуации, например, с ликвидностью.
О влиянии психологических факторов на поведение людей, конечно, знают многие представители бизнеса и, к сожалению, иногда используют это в своих целях. Думаю, именно этими обстоятельствами вызваны появляющиеся иногда слухи о ожидаемом дефиците отдельных товаров или о совершенно нецелесообразной и никому не нужной сейчас деноминации.
РГ: Не так давно со стороны Банка России прозвучало, что, возможно, скоро государству придется регулировать чрезмерный рост заработных плат, который опережает темпы повышения производительности труда. Чем вызвано это заявление?
Меликьян: К сожалению, за последние годы я не видел ни одного серьезного комплексного исследования этой проблемы. Да, величина заработной платы в стоимости созданной продукции у нас действительно высока. Но что это отражает: высокую заработную плату, несоразмерную производительности труда, или низкую оснащенность, вооруженность труда? Сказать трудно.
При обычных условиях развития и отсутствии экстраординарных событий производительность труда как правило должна обгонять рост заработной платы. Тем самым обеспечивается направление части прироста созданной стоимости на накопление, совершенствование производства, а значит, развивается экономика. Но это общие рассуждения. Реально, на это соотношение влияет очень много факторов.
Что касается России, то вряд ли сегодня правильно распространять на нас классические закономерности. Только с начала 1990-х годов у нас произошла череда экстраординарных событий, непосредственно затрагивающих производительность труда и заработную плату. В 1992 году, когда за год потребительские цены выросли в 26,1 раза, падение реальной заработной платы было столь существенным и так превышало реальное снижение производительности труда, что годы, когда было опережение роста зарплаты, можно рассматривать как частичную компенсацию тех событий.
Кроме того, рассматривая эту проблему, нельзя оставлять в стороне вопросы стоимостной структуры общественного продукта и такие факторы, как платность различного рода услуг, например, здравоохранения, образования, жилищно-коммунального хозяйства. Покрываются ли они за счет заработной платы или за счет других источников, прежде всего государственных? А без этого строить практическую политику, опираясь только на общеклассические закономерности, вряд ли целесообразно.