...И кто мог выдумать этот телепроект, кроме Леонида Парфенова?.. И кто мог его еще реализовать на практике, кроме него?.. Знать у бойкого автора...
Леонид Парфенов после того, как оказался выдавленным из живого эфира, отставленным от современной повседневности на ТВ, занялся юбилеями классиков. И не всякими, а отборными, с двумя нулями - "надысь" Пушкина и "намедни" Гоголя.
Его "Птица-Гоголь" - особая статья.
Николай Васильевич - классик, отполированный отечественным литературоведением до хрестоматийного блеска, а все равно фигура загадочная, если не сказать мистическая.
...И вот уже авторитетнейший гоголевед Игорь Золотусский на канале "Культура" посвящает ему цикл передач под вызывающим названием "Оправдание Гоголя". На передаче Александра Архангельского "Тем временем" режиссеры и писатели не могут надивиться масштабу явления, зовущегося "Гоголь", которое действительно трудно обнять понятием "литература".
Уж два века от его рождения утекло за горизонт, в историю, а он по-прежнему с нами, среди нас; он разлит в нашей как политической, так и повседневной жизнедеятельности. И миргородская лужа всегда рядом, и чичиковские пирамиды (если не из мертвых душ, то из бумажных доверенностей) не переводятся. А намедни одного крупного общественного деятеля умоляли позаведовать важным департаментом; так он ни в какую. Ему: просим, умоляем. Он ни, ни, ни за что, нипочем, никогда - ну ладно. И, прослезившись, согласился поруководить.
А сколько носов, языков, ушей и других человеческих органов, отделившись от своих носителей, сделало самостоятельную карьеру...
А сколько людей каждодневно накануне перед решительным поступком выпрыгивают в окно...
А как гламурные дамы, просто приятные и приятные во всех отношениях, не вылезают из телевизора...
Гоголиада разлита в сегодняшнем дне. Она, вдыхаемая вместе с дымом отечества, сладка и приятна.
Видно, как Парфенов, погружаясь в биографию Николая Васильевича, следуя за ним из Петербурга в Рим, оттуда в Москву, следуя за его персонажами, примеряясь к тому быту, которым тот был окружен, пробуя на вкус украинские и итальянские блюда, наслаждается всем этим, смакует все это.
У него есть какой-то золотой ключик от исторического зазеркалья. Перешагнув порог, он с любопытством неофита оглядывает, ощупывает предметы, окружавшие писателя. Оказавшись у него на квартире, восстанавливает компьютерным манером меблировку жилища, оглядывает его платье, не забывает о денежной составляющей его житья-бытья. Попав в затруднительное материальное положение, обращается за денежным пособием к царю и получает от него 500 червонцев.
Еще царь милостив был к сатире на себя - к "Ревизору".
Сериал насыщен множеством деталей и всякой всячины из жизни классика, из жизни его сочинений. И уже по ходу повествования начинаешь понимать, как они все важны, сущностны.
Чего вроде рассказывать и показывать, как Николай Васильевич потчует друзей-писателей макаронами. Но Парфенов это делает так заразительно вкусно, что понимаешь, почему так заразительно вкусна проза автора "Сорочинской ярмарки".
Отдельное удовольствие - рассказ о чудных свойствах характера молодого Гоголя. О его страсти к вранью и хвастовству, которая легко перелилась в характер Хлестакова, и что-то осталось на долю Ноздрева.
Парфеновская манера порывистого передвижения в кадре, импульсивной жестикуляции как нельзя органичнее подходит к выражению того, как существовал в пространстве сам Гоголь с его охотой и просто-таки жаждой перемены мест.
Пробившись к Гоголю сквозь вековые глыбы Времени, рассказчик обнаружил пространство, в котором почти беспрерывно перемещался его герой на птице-тройке своей прозы. Архитектура Рима позволяла осязать вечность как реальность, как уютный дом.
***
Заглянуть к Гоголю в гости и провести по гоголевским местам и сочинениям интересную, насыщенную информацией экскурсию телезрителей - это одна задача.
Другая - заглянуть в Гоголя. Тут ему в помощь - гоголевские создания. Тут он пытается увидеть Гоголя со стороны.
Вид сбоку - Табаков, читающий письма, дневниковые записи современников писателя.
Вид издалека, словно в перевернутый бинокль, - Земфира, одетая "под Гоголя". Она и есть загадочный, мистический Гоголь, которого надо снова и снова разгадывать и расшифровывать.
...Жаль, что полет "Птицы-Гоголя" так скоро прервался.