110-летие Александра Александровича Дейнеки Третьяковская галерея отмечает выставкой его графического наследия из собрания Курской картинной галереи, носящей имя художника, и презентацией большого тома "Дейнека. Графика", выпущенного издательской программой компании "Интеррос". Более 150 рисунков, эскизов панно и картин, плакаты, иллюстрации к журналам середины 1920-х годов, путевые наброски в довоенных путешествиях по Америке, Франции, Италии - таков спектр показанных работ. Для Дейнеки, прошедшего во Вхутемасе строгую школу Владимира Андреевича Фаворского, графика навсегда осталась первой любовью. "Я понимаю живопись, тонкую живопись, но люблю больше рисунок, форму", - признается он позже.
С карандашом и блокнотами (которые в эпоху успеха он заказывал по размеру кармана своего пиджака) Дейнека не расставался. В 1930-е он мог часами покрывать листы "снайперскими" набросками динамовских прыгунов в воду, позже лихорадочно зарисовывал впечатления путешествий. Интересно, что Дейнека, этот певец модернизации, обожавший все технические новинки своей эпохи, вроде дирижаблей и самолетов, предпочитал рисунок также и фотографии. При этом фотографировать он умел, видимо, неплохо. По крайней мере в 1918-м в родном Курске юный Дейнека успел поработать даже фотографом в угрозыске. Но он сознательно не брал в поездки с собой фотоаппарат: "Я знал, что через год-два фотография не будет меня волновать, а если я сделаю набросок, то он сразу введет меня в то состояние, которое я пережил". Получается, рисунок, хранящий молниеносный росчерк, для него был памятью о движении и эмоции.
Собственно, движение и страсть - то, что отличает не только графику, но и лучшие картины и монументальные работы Дейнеки. Точнее, страсть к движению. Лыжники и футболисты, метательницы дисков и прыгуны в воду, парашютисты и кидающиеся в бой моряки - у Дейнеки все на полотнах движется, летит, кувыркается, парит. Полет, простор, беспредельная даль земная и небесная - любимые его мотивы. Надо признать, что они были и лейтмотивом эпохи. На одном из плакатов 1930-х годов, которые Дейнека делал во множестве, можно обнаружить перифраз знаменитой поэтической формулы: "Атлетом можешь ты не быть, но физкультурником - обязан". Сам Александр Александрович был, разумеется, атлетом. Можно даже сказать, что он был поэтом-атлетом. Среди самых неожиданных фотографий, приведенных в книге "Дейнека. Графика" - снимок 1920-х, сделанный, по-видимому, в период его занятий боксом у знаменитого тренера Александра Гетье. Мускулистый, крепко стоящий на земле человек в безрукавке и трусах больше похож на персонажа своих будущих картин, чем на автора. Художник страстно любил лыжи, велосипед, футбол. Дейнека считал, что именно игра в футбол помогла найти ему свой собственный язык. Работая над картиной "Футболисты", он решил, что показать просто фрагмент матча недостаточно. Шестеро игроков образуют единое, динамично целое, заставляя вспомнить панно Матисса.
Среди его автобиографических заметок можно обнаружить интересное признание: "Меня в юности потрясало, когда я узнавал за красивым юношей или девушкой нехорошие поступки. Я не мог связать в единое форму и содержание. Жизнь меня научила считаться с такими фактами, но не любить их". Сегодня можно предположить, что разрыв между формой и содержанием оказался той драмой Дейнеки, которая и выразила трагедию эпохи. Дейнека всегда предпочитал форму. Так же, как он предпочитал красоту, надеясь, что в ней воплощен не только эстетический идеал, но и этический. Свой идеал художник находил не на футбольном поле или шахтах Донбасса, как может показаться, а в работах мастеров Ренессанса. Исследователи его творчества с изумлением обнаруживают в картинах Дейнеки самые неожиданные параллели. Из череды фантастических сближений - эскиз работы "Шахтеры в забое" (1924), где фигуры рабочих с небольшими вариациями повторяют изображения грешников на итальянской фреске Синьорелли "Ад" XV века. Лука Синьорелли, говорят, наряду с Дюрером, был одним из любимых художников Фаворского. Другое сходство можно найти в эскизах фресок для Наркомзема. Эксперты доказывают, что "Заседание колхозной бригады" с чтением газеты "Правды" - своеобразный парафраз излюбленной темы живописи Возрождения с чтением письма. Мотив этот был очень популярен, в частности, у Андреа Мантеньи. Ну, а уж про общность "Обороны Севастополя" с античными рельефами и мозаиками и говорить нечего.
Новое видение советской эпохи при ближайшем рассмотрении оказывалось переложением современных сюжетов на язык классических форм. Настоящее хотело видеть себя в зеркале монументально-величавого мифа. Дейнека подставил это зеркало современности. Не из корысти - из надежды увидеть там абрис будущего.
Обзоры, отчеты, анонсы лучших культурных событий - в "Афише РГ"