Прошло девять месяцев с тех пор, как волна кризиса накрыла мировую экономику, окатив холодной водой и Россию. В последние недели наблюдается некоторое оживление на мировых финансовых рынках. Растут цены на нефть. Несколько замедлились темпы пожирающей нас инфляции. Стало гораздо больше оптимистичных прогнозов относительно восстановления мировой и российской экономики. Но текущие симптомы некой стабилизации не должны вводить в заблуждение.
Было бы наивно и ошибочно вновь надеяться на виртуальную экономику индексов и фьючерсов. Верить в игры спекулянтов, пытающихся надуть новые пузыри из дырявых воздушных шариков. В конце концов именно они привели мир в ту яму, в которой мы сейчас продолжаем находиться. Схлопнувшееся кредитование, падение производства, высокий отравляющий эффект "токсичных" долгов, остановка и банкротства предприятий, высокий уровень безработицы, рухнувшие инвестиции и падение потребительского спроса - вот та материальная и вполне осязаемая реальность, в которой мы сегодня находимся и должны активно действовать.
До невидимой
ручки
Сейчас, когда схлынула первоначальная нервозность кризиса, самое время ответить наконец на вопрос: с какой моделью кризиса мы имеем дело в России? Тогда будет намного яснее и понятнее, какие именно действия нам необходимы сейчас и на перспективу. И какие необходимы как можно скорее.
Экономика всегда и везде работает и развивается по одним и тем же принципам. Да, внешне сегодня она сильно отличается от того, что было 50, 100 и уж тем более 200 лет назад, но фундаментальные законы остаются неизменными. В конечном счете экономическое равновесие обеспечивается только при условии баланса спроса и предложения, обеспеченного производством реального продукта.
Как доказал еще Маркс, капитализм в силу своих внутренних противоречий не может всегда и везде поддерживать это равновесие. Рано или поздно, но неизбежно он доводит систему до "невидимой ручки", до очередного кризиса. Тогда именно государство оказывается тем "последним кредитором", который может и должен играть свою спасительную роль. Роль эта может заключаться в принятии на себя функций регулятора экономики, допустившей сбой в своем функционировании. Сразу замечу, что эта задача для государства должна рассматриваться как временная.
Рассматривая реальную экономику как объект регулирования при всем ее многообразии, можно отметить три составных элемента, обеспечивающих ее нормальное функционирование.
Первое. Наличие у предприятий оборотных средств. Когда кризисные процессы развиваются, в большинстве хозяйствующих субъектов снижается уровень оборотных средств. Государство, если оно заинтересовано в поддержании производства, принимает меры по облегчению кредитования через существенное снижение ставки рефинансирования и процента реальных кредитов.
Второе. Технология производства в кризисный период мало изменяет свой характер. Редкими и удачными считаются только те совершенствования, которые приводят к существенному снижению себестоимости выпускаемой продукции. В подавляющем большинстве случаев у предприятий в этот период нет возможностей для техперевооружения.
Третье. Помощь государства в сбыте произведенной реальным сектором продукции. В кризисной ситуации государство не может оставаться безучастным к усилиям реального сектора в реализации своей продукции, осложненной сокращением приобретений в потребительской сфере и общим снижением активности в реальном секторе. Государство может, во-первых, принять решение о защите отечественного производства от импорта протекционистскими мерами (опять же временными) и стимулированием спроса на жилье, приобретения сложной техники, автомобилей, увеличения строительства инфраструктурных объектов, дорог и т.д. Если государство проявляет пассивность - по крайней мере, в первом и третьем, - то оно не имеет перспектив выхода из кризиса.
Россия же сделала упор на поддержку банковской системы. Банковская и, более широко, финансовая система являются по своему характеру "надстройкой" и должны быть лишь инструментом для обеспечения экономического равновесия. Но, к сожалению, может быть так, что сфера финансов и "производства денег" отрывается от реальной производственной экономики, и тогда мы видим прискорбное торжество виртуальной экономики финансовых пузырей последних десятилетий. Или же финансовая сфера может угнетать интересы и задачи реальной экономики, чем часто и занимается монетаризм, абсолютизируя регулирование денежного предложения.
В этих случаях можно говорить или о негодности финансового регулирования и управления, попустительствующего "дикому капитализму". Или об игнорировании государством своих экономических функций. К сожалению, российский кризис имеет к этим проблемам непосредственное отношение. Как в свое время точно заметил Кейнс, "когда расширение производственного капитала в стране становится побочным продуктом деятельности игорного дома, трудно ожидать хороших результатов".
Избушка
на курьих ножках
На самом деле тот "ужас, ужас, ужас", в котором в настоящее время пребывают реальный сектор российской экономики, развитие внутреннего рынка, инвестиционный и потребительский спрос, возник не вчера, а существует с начала 1990-х годов. Единственное, что произошло в условиях кризиса, - у экономики исчезли костыли, на которых она ковыляла вперед до сих пор, только изображая жизнерадостность и крепкое здоровье, но отнюдь ими не обладая.
Исчезнувшие костыли - внеш ний спрос на российский сырьевой экспорт, который упал и в объеме, и в ценах, а также доступный и дешевый кредит, завязанный на внешние рынки, на иностранные деньги. Уберите эти две деревяшки из экономической реальности прошлого, и выяснится, что с экономикой все было бы примерно так же, как сегодня. А наступления нынешнего глобального экономического кризиса никто бы особо и не заметил: по принципу "у нас как было хреново, так осталось".
Фактически национальная экономика многие годы находилась в условиях денежного дефицита. Подорванная монетаризмом, она не могла ответить адекватным предложением на рост внутреннего рынка, выросший внутренний платежеспособный спрос. Зависимость от импорта от этого только росла и консервировалась. Не было достаточного количества денег на кардинальную модернизацию и расширение производства. А если они появлялись, то экономически опасным и не всегда эффективным способом - через кредитные пирамиды внешних заимствований и финансовых спекуляций.
Инфляция издержек, дефицит товаров и импортозависимость, низкая скорость модернизации инфраструктуры и производственных мощностей - таков системный результат политики искусственного дефицита и недоступности денег.
Борьбу с инфляцией можно, наверно, сделать главной и единственной сверхзадачей, когда у вас нет вопиющих и фундаментальных структурных проблем в экономике. Но превращение борьбы с инфляцией в самоцель политики при абсолютно недоразвитой, отстающей реальной экономике, неспособной без модернизации и диверсификации на основе масштабных инвестиций насытить внутренний рынок товарами и удовлетворить потребности внутреннего спроса, - это является, по сути, не чем иным, как политикой консервации нашего положения как того самого сырьевого придатка. Политикой создания колониальной зависимости страны от более высокоразвитых экономик.
Минфин и Центробанк опять делают это!
Если до наступления нынешнего кризиса у монетаристов еще сохранялась хоть какая-то лазейка для споров с этой точкой зрения, то сегодня - когда все уже увидели характер и глубину зависимости нашей экономики от выкрутасов глобального кризиса - никаких весомых аргументов и уловок уже больше просто нет и быть не может.
Однако самая не только парадоксальная, но и необъяснимая вещь состоит в том, что и с наступлением кризиса ровно ничего не изменилось во взглядах монетаристов и их оценках необходимых мер и решений. Казалось бы, со времен Великой депрессии, с которой постоянно сравнивают нынешний кризис, а также появления "Общей теории занятости, процента и денег" Кейнса известно, что в условиях кризиса именно государственный спрос, его кардинальное увеличение, меры государственного стимулирования и кредитования призваны заместить несрабатывающие рыночные механизмы саморегулирования и выровнять дисбалансы.
Расходы государства есть в таких условиях не что иное, как доходы населения, потребительский спрос, рост инвестиций и производства. И это позволяет вырваться из дурной бесконечности нисходящей спирали "падения спроса - падения производства - роста безработицы" и восстановить экономику.
Но что происходит у нас? Спору нет, для обеспечения устойчивого оборота средств нужно было насытить банки. Банковская система была сохранена, и это хорошо. Но банки должны быть здесь лишь инструментом для решения главной задачи - проведения денег в реальный сектор экономики и ее перезапуска. Задача финансового сектора - не чахнуть над златом, а обеспечить условия для развития экономики. Финансист - это не скупердяй, а организатор притока денег в экономику.
Вроде бы государство все сделало правильно, но здесь минфин и ЦБ вновь запели свою монетаристскую песню и сыграли в свою обычную игру. При повышении ставки рефинансирования до 13 процентов и проведении постепенной девальвации результат оказался плачевным.
Вместо того чтобы заниматься основным делом - кредитовать реальный сектор, банки полностью переключились на валютный рынок. Благо поиграть было чем: в дело пошли щедро розданные им деньги налогоплательщиков. Ставки по банковским кредитам были задраны минимум до 23-25 процентов. Реальный сектор получил остановку производства, но не пошел за кредитами по безумным ставкам, согласиться на которые - значит фактически согласиться на самобанкротство. Предприятия предпочли путь сокращения затрат, производства, увольнения людей. Кредит умер. Почти умерло и производство.
Дело не ограничилось умерщвлением кредита для экономики. Никаких особых стимулирующих подвижек не наблюдается и в денежной политике, в формировании мощного государственного спроса. Денежная база не расширяется, а скорее сжимается. Некоторые госрасходы сокращаются, а те, что запланированы, - зажимаются и откладываются. Это традиционная тактика минфина, направленная на то, чтобы любой ценой снизить инфляцию. Однако в нынешних условиях мы можем заплатить за такие действия слишком уж высокую цену. Кому нужна будет низкая инфляция при скончавшемся производстве и лежащей в руинах реальной экономике? Минфин с убийственным упорством продолжает экономить деньги, подкапливать на выросшей нефти средства, объясняя, что нам опять нужен резерв на случай второй волны кризиса. Однако все наоборот. Именно продолжая искусственно ограничивать государственный спрос и вновь не реагируя на аховую ситуацию в реальной экономике, наши финансовые власти эту самую вторую волну - закрытия производств и увольнений - своими собственными руками и создают.
От антикризисных мер к контркризисному плану
Выход из кризиса произойдет только тогда, когда мы решим эти действительно серьезные проблемы, которые сами собой никуда не исчезнут. Для этого нужно работать на вытягивание из болота своей собственной реальной экономики, а не пережидать, уповая на эфемерные "зеленые ростки" в экономике США, Китая или на финансовых рынках. Время противопожарных мер, когда нужно было тушить панику, действовать вынужденно, ситуативно и просто оттаскивать экономику от края пропасти, прошло. Все немного успокоилось. Это хорошо. Значит, теперь самое время начинать разгребать более глубокие завалы и извлекать из кризиса уроки для последующего развития. Чтобы в будущем наша экономика была более устойчивой к подобного рода катаклизмам.
Настал тот момент, когда действия государства должны строиться не только как антикризисные или реагирующие на кризис, но как предотвращающие развитие его опасных последствий.
Пытается ли наш доблестный экономический блок исправить в этом смысле свои ошибки? Идея снижения ставки рефинансирования, до которой наконец дозревают в высоких кабинетах, еще может быть актуальной для части бизнеса, и делать это, безусловно, надо. Но не так, как это предлагают делать ЦБ и минфин, - мелкими и редкими шажками по 0,5 процента. Это все равно, что пытаться гасить пожар, вооружившись детской лейкой.
Более того, для большинства компаний реального сектора уже бесполезно и более серьезное снижение ставки рефинансирования. Ее надо было снижать еще осенью, вместе с остальным развитым миром. Сегодня даже если государство пойдет на снижение ставки до 4 процентов - с тем, чтобы расчетная цена денег не превышала 6-8 процентов, - банки под любым предлогом будут избегать кредитовать реальный сектор. Ведь если заемщик одной ногой в могиле - восстановить доверие к нему не так-то просто.
Идей, способных изменить хоть что-то в лучшую сторону, не так много, но они есть. Среди них - решение премьера ограничить ставку по кредитам, выдаваемым банками деньгами, заимствованными у государства. Решимость контролировать расходование госпомощи, заставить банки отчитываться об использовании этих денег достойна всяческих похвал. Но эти решения не спасут экономику сами по себе, хотя бы потому, что те же 15-16 процентов - это все равно очень много, а брать банки под пристальный контроль ЦБ должен был еще в прошлом году.
Если уже монетарные власти так беспокоятся об инфляционном давлении текущих расходов, то логично было бы ожидать от них внятных действий, направленных на то, чтобы дать в экономику как раз длинные, неинфляционные деньги. Но мы не видим никакого реального движения вперед ни по развитию рынка гособлигаций, ни по стимулированию инфраструктурных инвестиций. Нет попыток дать длинные деньги в экономику не только на ее восстановление, но и на инновационные проекты, импортозамещение.
Какая может быть модернизация и диверсификация экономики, какие могут быть масштабные технологические инновации и НИОКРы (расходы на которые в мире в условиях кризиса растут сейчас в разы) при кредите на полгода или максимум год и отсутствии стратегических долгосрочных госинвестиций?
В поисках потерянного спроса
Общие меры по нормализации финансовой ситуации надо сегодня дополнить другими, формируя целостную систему контркризисных действий и встраивая ее в бюджет будущего года.
В тех мерах, которые пока рассматривает правительство, ощущается недооценка потребительского спроса. Рядовые потребители - вот те "корешки", на которых единственно держится экономика. Между тем картина в этой области печальная. В первом квартале потребительский спрос сократился на 1,1 процента. Началось падение и в торговле - к апрелю объем розничных продаж впервые за долгие годы упал сразу на 5 процентов. Именно падение конечного потребительского спроса, а также промежуточного спроса в экономике становится сегодня важнейшей проблемой. Нехватка денег движется волной от недостаточного кредитования предприятий к убыли их оборотных средств, к сокращению зарплат и рабочих мест, к падению доходов работников и потребительского спроса.
Далее круг замыкается и превращается в ту самую нисходящую спираль Кейнса: вместе с потребительским спросом падает потребность в продукции предприятий, начинаются новая волна сокращений, новое падение доходов и потребительского спроса. Этот чудовищный маховик уже начал у нас раскручиваться.
Вывод может быть лишь один: государству нужно включать регулятор с так называемой отрицательной обратной связью, гасящей нарастание негативных тенденций. Нам необходимо поднять спрос. Причем быстро и радикально! Необходима встроенная в федеральный бюджет государственная целевая программа, стимулирующая потребление через его долгосрочное кредитование по низкой, а с учетом инфляции - отрицательной ставке. Целевые, "окрашенные" кредиты должны выдаваться гражданам на приобретение жилья, земельных участков, автомобилей; малому бизнесу - на покупку техники, оборудования, приборов; муниципалитетам - на строительство местных дорог, инженерных сетей; субъектам Федерации - на строительство более сложных инфраструктурных систем.
Государству необходимо выделить те обязательно отечественные ключевые сектора, которые должны сработать как мультипликаторы восстановления работы экономики. Помимо поддержки стратегических производств и оборонного комплекса (что является безусловной обязанностью государства и защиты его суверенитета), в экономике нужно поддержать спрос на продукцию промышленности.
Прежде всего таким звеном является строительство. Каждый дом - это спрос на металл, цемент, лес, технику и оборудование, на транспортные перевозки, рабочие руки.
Сейчас то самое время, когда надо строить, и строить как можно больше. Активизировать и жилищное, и инфраструктурное строительство. Период кризиса нужно использовать для того, чтобы ликвидировать то отставание по инфраструктуре, которое было накоплено в последние годы из-за непродуманных решений по уничтожению региональных дорожных фондов. Благодаря плану Ф. Рузвельта выход из депрессии 1930-х годов в США обеспечило именно строительство дорог, жилья, подъем автомобилестроения. Кстати, мы имеем серьезные преимущества перед Штатами. То, что делал Рузвельт, - строил жилье, дороги, автомобильную промышленность, - сегодня для Америки пройденный этап. У них все это есть, и даже с избытком. Нам же явно есть что строить и развивать: и дороги, и жилье, и производство сложной потребительского плана техники. Мы должны выйти из кризиса, существенно "подтянув" инфраструктуру. Иначе невозможно будет проводить модернизацию экономики и реализовывать долгосрочную стратегию развития страны.
Иммунотерапия для отечественной экономики
Развитый, обширный внутренний спрос на отечественную продукцию повышает иммунитет от глобальных экономических инфекций, обеспечивает устойчивость всей общественной системы. Конечно, это справедливо при условии, если государство будет поддерживать спрос на товары и услуги, производимые в России. Необходимая государственная целевая программа - это фактически программа импортозамещения. Но разумная, не ставящая нереальных задач. Ни намека на автаркию! Делать вид, будто мы способны обойтись без всего мира, было бы наивно и глупо. Но ведь и заповедь "сам не плошай" никто не отменял.
Нам нужен полноразмерный внутренний рынок национальной продукции в тех секторах, в которых мы способны производить качественные и дешевые товары. А таких секторов у нас масса, и их потенциал сильно недооценен. Шутка ли - страна имеет 9 процентов посевных площадей мира, а продукции сельского хозяйства производит немногим больше 1 процента, обеспечивая себя продовольствием лишь наполовину. Страна, создавшая когда-то несметные флотилии гражданской авиации, сегодня выпускает практически только военные машины. Страна, добывающая нефть и газ, покупает за рубежом бытовую химию, полимеры, мыло. Даже подарки мы дарим друг другу китайские. И это в стране, где еще вчера мощнейшие художественные промыслы не успевали за растущим спросом!
Чтобы исключить такие уродливые парадоксы, программа должна включать в себя и меры по расчистке путей отечественной продукции до потребителя. Сегодня мясо российской хрюшки или буренки, путешествуя от производителя к потребителю в столице, вырастает в цене в три-четыре раза. Мы не должны спонсировать посредника-паразита. Поэтому нужны государственные меры оптимизации оптовых и розничных сетей. Чтобы эффективно стимулировать внутренний спрос, в них тоже следует вкладывать бюджетные деньги. Учитывая очевидную неполноценность существующих инструментов "принуждения" банковской системы к выдаче кредитов, необходимо (продолжая тем не менее вправлять мозги банкам) запрограммировать государственное гарантирование долгосрочного спроса на отечественные продукцию и услуги. Это, например, гарантии использования строящегося экономичного жилья на нужды государственных социальных программ. Обязательства содействия трудоустройству выпускников поддерживаемых государством специальностей и отраслей "экономики будущего". Гарантии поддержки энергосберегающей экономики (в том числе через ужесточение нормативов и требований к энергосбережению для ЖКХ и промышленности). Гарантии использования достижений отечественной науки и технологии для обеспечения той же продовольственной безопасности страны (в том числе программы сохранения генофонда, мелиорации земель).
Инструментом предоставления гарантий должны стать бюджет страны и интегрированная в него многолетняя программа поддержки потребления отечественных товаров и услуг.
У антикризисной национальной программы есть еще один аспект - тарифный. Почему в условиях кризиса в других развитых странах тарифы на продукцию естественных монополий сокращаются, а в нашей - растут? В естественных монополиях имеется такая священная корова - инвестиционные программы. Необходимо очень внимательно, с привлечением общественности посмотреть на их структуру, а также на структуру всевозможных тамошних фондов. Не дело, когда в тарифы закладываются социальные блага (в том числе повышенная зарплата), которые государство не может обеспечить остальным гражданам. В любом случае тарифы надо снижать. Лучше прямые дотации госмонополиям, чем разрушительное действие тарифного мультипликатора, высасывающего кровь из всей экономики.
* * *
В эти дни начинается обсуждение проекта бюджета на 2010 год. Для большинства россиян бюджетный процесс - что-то далекое, малопонятное. И, наверное, это нормально, потому как формирование государственного бюджета - задача, по сложности не уступающая конструированию нового самолета или ядерного реактора.
Но бюджет 2010 года - особая статья. Он должен стать рычагом, при помощи которого мы сами вытащим себя из кризиса. Уже вчера в экономику направлен поток бюджетных денег. Сегодня этот поток надо развернуть в сторону людей, сделать его прозрачным и понятным. Для любого руководителя есть лишь одно мерило реальности - человек. На индикаторы уверенности потребителей вот уже не одно десятилетие молятся правители всех развитых стран. В конечном счете, спрос на товары и услуги - это показатель доверия людей к власти. Если человек спокойно тратит деньги сегодня, он тем самым показывает, что уверен в завтрашнем дне, то есть доверяет общественной системе, в которой живет. Очень хочется, чтобы мы наконец стали достойны этого доверия.