Без юриста сегодня никуда, а найти настоящего юриста трудно даже за хорошие деньги. Как и где надо готовить классных правоведов?
На вопросы Михаила Барщевского отвечает ректор одного из самых престижных правовых вузов страны - Московской государственной юридической академии Виктор Блажеев.
Юристов много не бывает
Михаил Барщевский : Вы готовите юристов, но многие говорят об их перепроизводстве.
Виктор Блажеев : Это расхожее мнение. Но юристы бывают разные. Есть вузы, которые готовят специалистов на хорошем уровне. И я считаю, что у их выпускников никаких проблем с трудоустройством никогда не будет.
Барщевский : Как вы думаете, почему люди идут в юристы? Мода, деньги, престиж, патриотизм? Какие основные мотивации?
Блажеев : Наверное, у каждого мотивация своя. У наиболее подготовленных ребят, которые очень хотят поступить, это связано в первую очередь с интересом к профессии.
Барщевский : Юрист может стать министром экономики, первым вице-премьером, премьер-министром или даже президентом...
Блажеев : Или хорошим руководителем какого-то предприятия, потому что юридические знания - это те знания, которые всегда пригодятся в жизни.
Барщевский : Среди ваших студентов много продолжателей династий?
Блажеев : Много. Существует любопытная статистика. 80 процентов наших студентов - это дети выпускников, которые заканчивали ВЮЗИ, МЮИ и МГЮА. То есть очевидна уже сложившаяся традиция. Мне кажется, что юриспруденция - как раз та профессия, в которой преемственность следует приветствовать.
Барщевский : В чем основные проблемы юридического образования?
Блажеев : Проблемы накапливались довольно длительный период времени. С моей точки зрения, самая главная, которая сейчас ощущается очень сильно, это то, что юридическое образование оказалось размытым между многими вузами, которые до этого юридическим образованием не занимались.
Барщевский : Да у них просто профессорско-преподавательского состава нет.
Блажеев : Да. И это, безусловно, размыло само юридическое образование и подорвало отношение к юриспруденции как к серьезной науке. Бренд юриста нивелируется за счет таких как бы вузов. Сюда следует добавить и многочисленные негосударственные вузы.
Барщевский : Проблема еще в том, что очень многие государственные вузы, видя, как негосударственные зарабатывали деньги на подготовке юристов, стали открывать филиалы. Какой-нибудь Московский институт землеустройства открывает филиал в Калуге, где готовят землеустроителей, что, в общем, разумно, и юристов. А преподаватели, как вы понимаете, из Москвы в Калугу не ездят. Я Калугу беру условно. И лекции читать студентам стали нотариусы, адвокаты, судьи, которые, может быть, хорошие юристы, но не преподаватели.
Блажеев : Ну вот мы и коснулись второй проблемы, о которой я хотел бы сказать. Это филиалы. Безумное количество филиалов. Иногда их число доходит до 50. У нас в академии есть пять филиалов, и то мы испытываем определенные сложности, хотя наши филиалы сформировались давным-давно.
Уметь говорить и писать
Барщевский : А как вы считаете, не является ли одной из проблем юридического образования его неспецифичность? Вот как врачей готовят. 6 лет вуза - диплом врача-лечебника. Но с этим дипломом ты на работу не устроишься. Потом либо интернатура, либо ординатура. И еще два года учат по конкретной специальности. А мы выпускаем просто юристов. У меня в дипломе так и написано "юрист-правовед". Светлая память Олегу Емельяновичу Кутафину, он был первым в России, кто начал готовить прокуроров и создал кафедру адвокатуры и нотариата под дикие крики, что таких профессий нет. Не считаете ли вы, что одна из проблем в том, что у нас не готовят специально налоговиков, следователей, нотариусов, адвокатов, прокуроров, судей.
Блажеев : В этом действительно есть проблема, поскольку, как мне кажется, мы всегда готовили юриста не для практики, а, в известной степени, для науки. И для этого повторяли ту модель, которая существовала на юрфаке МГУ. У нас специализация как шла? По кафедре. Кафедра гражданского процесса, гражданского права. Мы с вами работали адвокатами, бывали в процессах, и мы понимаем, что нельзя отделить при производстве по тому или иному делу гражданское право и гражданский процесс.
Барщевский : Гражданское право без гражданского процесса - это голова профессора Доуэля. Соображать может, но ходить и что-нибудь делать нет.
Блажеев : Безусловно. И вот осознав эту проблему, мы на определенном этапе перешли или, во всяком случае, сейчас переходим к специализации по определенным направлениям практической деятельности. Для этого был создан Институт прокуратуры, сейчас создан Институт адвокатуры.
Барщевский : Позволю себе дать вам совет, все-таки я на земле проработал 25 лет. Вот чего не хватает и прокурорам, и адвокатам, которых вы выпускаете, это ораторского мастерства, риторики.
Блажеев : Согласен. Для юриста необходимы именно два умения: это умение говорить и умение писать. Потому что надо грамотно написать бумагу, знать, как ее написать и кому как написать.
Барщевский : А как бы вы расставили юридические вузы в табеле о рангах?
Блажеев : Неблагодарное это дело. Я бы просто выделил ряд вузов, у которых достаточно сильная репутация. Я бы отнес к ним институты, которые традиционно, еще с советского периода, ведут подготовку юристов очень качественно.
Назвал бы юридический факультет Московского государственного университета, юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, Саратовскую государственную академию права, Уральскую государственную юридическую академию. Ну, естественно, и Московскую государственную юридическую академию, которая еще с советских времен, когда она называлась ВЮЗИ, это делает достаточно качественно. Я могу судить об этом не только как ректор, но и как ее выпускник.
Юриспруденция - это наука
Барщевский : Я тоже выпускник ВЮЗИ, поэтому тут наши мнения полностью совпадают. Очень интересная школа, по-моему, в МГИМО. И еще я бы добавил университет МВД, который стал готовить достаточно квалифицированных юристов.
Блажеев : Есть еще крепкий юридический факультет Российского университета дружбы народов. Возможно, я кого-то упустил.
Барщевский : МГЮА в нынешнем виде создал Олег Емельянович Кутафин. Он же сыграл одну из ведущих ролей в создании Ассоциации юристов России - организации, которая, с моей точки зрения, может стать одной из самых влиятельных в нашей стране. Не тяжело после него возглавлять МГЮА, притом что вас постоянно с ним сравнивают?
Блажеев : Очень тяжело. Понимаешь ту ответственность, которая на тебе лежит. Я Олега Емельяновича знаю давно. Десять лет мы бок о бок вместе с ним работали. Я начинал с декана в 98-м году, а с 2007 года был проректором по учебной работе и первым проректором. И еще год поработали, когда я был ректором, а он президентом. Поэтому я видел, с каким самозабвением Олег Емельянович работал, насколько он уважаем был, и не только в юридическом сообществе.
Барщевский : Скажите, юриспруденция - это наука или описательный предмет?
Блажеев : Я думаю, наука. У меня есть показательный пример. Приятель как-то пришел из большой российской академии и принес материалы о возникшем там хозяйственном споре. Речь шла об объекте, возведенном за счет частных инвестиций. В ходе работ стоимость проекта возросла, и с инвесторами расплатились частью объекта. Прокуратура предъявила иск, поскольку часть собственности, принадлежавшей государству, отошла частному лицу. Дело дошло до Высшего арбитражного суда. Знакомый попросил проанализировать ситуацию и дать соответствующие рекомендации. Естественно, мы на кафедре разобрали все дело по нотам и подготовили документ на 30-40 страниц с детальным анализом ситуации, сложившейся уже с учетом судебного разбирательства. Через какое-то время мой знакомый признался: "Разговаривал с академиками, они говорят, оказывается, юриспруденция - это наука!"
Барщевский : У вас нет ощущения, что наш законотворческий процесс развивается вообще без какого-либо влияния юридической науки?
Блажеев : Есть. И это самое страшное. У нас нет даже никакого научного плана развития законотворческого процесса. Он протекает как бы по ситуации, чисто утилитарно, ситуационно. И это страшно.
Барщевский : Я помню: советский Семейный кодекс Флейшиц писала 18 лет.
Блажеев : Мне рассказала Мария Сумбатовна Шакарян, как они готовили Гражданский процессуальный кодекс 64-го года. Двадцать лет. И это был кодекс абсолютно взвешенный, без каких-либо внутренних противоречий. Никаких серьезных изменений туда никогда не вносилось - на все времена создавался. Для меня удивительно, когда сегодня очень часто говорят, мол, давайте примем закон, потом, если возникнут какие-то проблемы, мы его быстренько подкорректируем. И у человека, который должен соблюдать закон, возникает иллюзия, что сегодня действует один закон, а зав тра он изменится.
Материалы "Юридической недели" подготовлены совместно с Ассоциацией России