Правильным ли календарем мы пользуемся? Когда метеорологи научатся предсказывать смерчи и что вообще творится с погодой? Помочь разобраться с природными аномалиями и катаклизмами мы попросили директора Гидрометцентра Романа Вильфанда.
Одевайтесь теплее
Российская газета: Начнем с традиционного: ваш прогноз на остаток лета.
Роман Вильфанд: Этим летом погода на европейской части страны, как вы заметили, была неоднородная. И эта неоднородность продолжится. С четверга - новое похолодание. Прогнозируем в Москве в конце рабочей недели максимальную температуру днем всего 15-16 градусов.
РГ: Побойтесь бога, Роман Менделевич, мы еще даже не согрелись после прошлого.
Вильфанд: Зато на выходные потеплеет, в Москве будет свыше 20. Ну а в целом в конце лета погода будет близка к обычным значениям. Осадков около нормы, то есть во второй половине августа прогнозируем дождливых 6-7 дней.
РГ: А недавние катаклизмы - ураган, ливни, похолодания - это погодная аномалия? Или тоже все в пределах нормы?
Вильфанд: Для нас это скорее норма: в умеренных широтах же нет ничего более постоянного, чем изменения погоды. Пожалуй, лишь смерч - событие действительно необычное.
Хотя полную статистику смерчей просто невозможно выявить. Иногда лесники к нам обращаются: находят поваленные деревья, даже целые просеки. Ведь смерч может пройти и несколько сот метров, и километр-полтора. И предсказать его очень сложно.
РГ: А в чем сложность?
Вильфанд: Обычный радар смерч не видит. И со спутников не разглядеть: он возникает только в облачную погоду. Но смерчи у нас нечасто бывают. Примерно в 1000 раз реже, чем в США. Кстати, там тоже большие проблемы с прогнозами. Среднее время предупреждения до появления смерча всего 16-17 минут.
РГ: А у нас?
Вильфанд: Мы можем предсказать условия для формирования смерча примерно за сутки, но только на большой территории. А вот конкретную локализацию, то есть точное место, пока предвидеть невозможно.
А американцы его предсказывают так: сначала с помощью локаторов определяется смерч, а затем прогнозируется его перемещение. Но сам момент возникновения смерча тоже не прогнозируется, это за пределами возможностей.
РГ: А у нас есть радары, подобные американским?
Вильфанд: Да. И есть федеральная программа по их закупке. Уточню: метеорологам нужны не обычные радары, а радары с доплеровским эффектом. Если обычные метеорадары позволяют определять динамику и водность воздушных масс по скоплениям облаков, то "доплеровские" способны оценивать атмосферу безоблачного неба. Проще говоря, с их помощью можно в радиусе 150 км определять и появление шквалов и смерчей, и не только их. И что особенно важно - с большой точностью.
Местами осадки: найти это место
РГ: Народ требует от синоптиков одно - точный прогноз погоды. Новые радары и суперкомпьютеры это гарантируют?
Вильфанд: Точность прогноза зависит от многих факторов. Кроме радаров, мы рассчитываем, что ситуация изменится после запуска наших спутников. В сентябре ожидаем, что будет запущен первый метеорологический полярно-орбитальный аппарат, а спустя полгода - первый геостационарный. Через три года на орбите - опять-таки, если все пойдет по плану - у нас будет группировка из трех полярно-орбитальных и двух геостационарных спутников. Новый суперкомпьютер существенно расширяет возможности совершенствования прогнозов. Потребуются новые каналы связи, приток талантливой молодежи, многое другое. Но на ваш вопрос отвечу утвердительно: да, это приведет к новому качеству прогнозов.
РГ: То есть прогнозы станут точнее только через 3 года?
Вильфанд: В связи с кризисом сложно прогнозировать, как, например, пойдут дела с приобретением радаров. Но качество прогнозов планируем улучшить раньше. В 2010 году намерены серьезно уменьшить шаг метеорологической сетки. Что это значит? Мы создаем особые модели, которые позволяют формировать прогностические данные (давление, влажность, температура, скорость ветра, облачность). И не через каждые 30-50 км, как сегодня. А через 9-14, в перспективе - через 1-3 км! На практике это будет означать, что нынешнее выражение "местами ожидаются осадки" наполнится реальным содержанием. Наконец-то синоптик сможет более точно сказать, где именно эти места. Прогноз будет детализирован и по времени: синоптик предупредит, когда пойдет дождь.
Меняем календарь: РГ
Высказываются предположения, что к нашему климату больше применим астрономический календарь, который рассчитывается по дням солнцестояния и равноденствия. Согласно астрономическим наблюдениям, лето начинается не 1-го, а 22 июня, и длится до 22 сентября, дня осеннего равноденствия. Затем до 22 декабря, дня зимнего солнцестояния, - время осени. Зима продолжается до дня, когда Солнце переходит из Южного полушария в Северное - весеннее равноденствие, наступает в 20-х числах марта. После весеннего равноденствия в Южном полушарии Земли наступает астрономическая осень, а в Северном полушарии - астрономическая весна, которая продолжается до дня летнего солнцестояния - 21 июня. Но если это так, то к этому надо привыкнуть, отказавшись от традиционных сроков. Согласны?
Вильфанд: В принципе согласен: традиционный календарь больше подходит для южных регионов, а не для средних широт Евразии. Скажем, в первой декаде марта у нас самый высокий снежный покров. Какая же это весна?! И лето определенно в умеренных районах начинается отнюдь не 1 июня.
Замечу, что метеорологи не используют астрономический календарь. У нас - свой. И в нашем не четыре, а целых шесть сезонов. Весна, например, начинается с конца марта. Затем - первая половина лета (май, июнь), вторая половина (июль и первые две декады августа), осень (до 15 октября) и предзимье (до 20 декабря). Затем - полноценная зима. Год от года эти даты сдвигаются.
РГ: Периодически обывателя пугают озоновыми дырами, кислотными дождями, парниковым эффектом, охлаждением Гольфстрима и таянием полярных льдов. Распределите угрозы по степени важности и актуальности, если, конечно, вы в них верите.
Вильфанд: Сложно сказать, что более опасно - озоновая дыра, в результате которой мощные потоки ультрафиолетовой радиации убивают все живое. Или, скажем, кислотные дожди, которые не менее губительно действуют на живые организмы и растения. Да все опасно! Но я считаю, что эти вопросы должны обсуждаться профессионалами. Кстати, через 10 дней в Женеве откроется Всемирная конференция по климату. Глобальное потепление требует серьезного анализа, многие правительства обеспокоены.
Но очень плохо, когда с "климатическими сенсациями" выступают люди, далекие от профессии.
Например, строго говоря, никакой озоновой дыры в природе не существует. Дырой называют области, где примерно на 20 процентов уменьшен слой озона в стратосфере. Да, негативное явление, но никак не дыра.
Возможно, название произошло во времена, когда готовились к так называемым "метеорологическим войнам". Военных интересовало - а можно ли во время войны над территорией противника создать такую дыру.
РГ: А что - возможно?
Вильфанд: В том-то и дело, что нет! Ведь эта "дыра" еще и перемещается, и ее создатель может испытать все последствия кратковременной солнечной радиации. От затеи отказались.
РГ: Но хоть в карты затопления вы верите? Вот льды в Арктике тают. И периодически по просторам Интернета начинают гулять карты, на которых почти вся Европа покрыта водой.
Вильфанд: И к таким прогнозам отношусь со скепсисом. Даже если все арктические льды в океанических водах растают - ничего не произойдет, уровень моря не повысится.
Подтопления начнутся только если растают материковые льды. Например, в Гренландии. Для предотвращения такого мрачного сценария - подчеркну: гипотетического! - разрабатываются научные программы и мероприятия: ученые анализируют динамику всех компонентов климатической системы, теории модификации климата, создают технологии, существенно снижающие выброс парниковых газов, и многое другое.
Температурные рекорды Москвы
7 августа 1920 года: +36,8.
7 января 1940 года: - 42,1.
Анекдот в тему
- В новостях обещали 30 градусов тепла на выходные.
- Не может быть!
- Может, может: +15 в субботу, +15 в воскресенье.
По данным главного столичного метеоролога Алексея Ляхова, погода сильно отличается не только в разных регионах, но и в разных районах столицы.
- Ночью разница - до 10 градусов, - говорит Ляхов. - А вообще в центре мегаполиса всегда теплее, чем на окраинах. Например, в сентябре для метеостанции в центре города, на гостинице "Балчуг
Кемпински", средняя за последние 30 лет температура воздуха составляет плюс 11,8 градуса, а на окраине в Тушино, у МКАД - плюс 10,1 градуса. Городской воздух подогревают обилие людей, выхлопы множества автомобилей, жилые дома, промышленные предприятия, даже асфальт, подогретый на солнце. Все это, вместе взятое, отдает атмосфере энергию, которая формирует городской остров тепла. А поскольку этот остров влияет на циркуляцию воздуха, то в мегаполисе всегда чаще идут дожди, чем в области, и сильнее дуют ветры.
А самое дождливое место в столице, по данным Ляхова, - наветренная сторона города по отношению к острову тепла.
- К примеру, Рублевку, расположенную на западе, чаще поливают дожди, чем, например, Перово - район на востоке столицы.
Подготовила Ирина Огилько