Если только одной строкой формулировать, какой музе служит Татьяна Данильянц, то я растеряюсь.
Подержав однажды в руках ее сборник стихов "Белое", поняла, что дорогой пятистопный ямб с классическими рифмами уже с трудом справляется с современными смыслами. Но с чистого листа запоминается, например, такая в верлибре, ее Испания:
"фламенко гауди барселона
гаспаччо дон кихот веласкес
супермаркет мавританский
стиль хуан миро сальвадор
дали мачадо лицо хосе марии
глаза человека в серой рубашке
рассказы о президенте
нагота прощания
Вот и все, что я знаю об Испании"
Ну а то, что знает Данильянц об Италии, не укладывается в девять строк. Даже и срок у ее знания - 15 лет. Она принадлежит к тому избранному кругу, кто годами не устает ездить в одно и то же место на земле, и переводить эту страсть в профессию. Говорю об этом очень ответственно, после того как на международном фестивале "Маэстро" увидела ее документальный фильм "Сад, который скрыт". В нем - прямая речь десяти венецианцев. Вопреки 15 миллионам туристов, которые ежегодно оккупируют Венецию, они умудряются в городе многих проблем оставаться счастливыми.
Так легла фестивальная карта, что я неспешно смотрела ее артхаусную программу документального кино, читала ее стихи и слушала о том, как Татьяна брала мастер-класс у польского классика Анджея Вайды. И все это медленно, но безостановочно становилось необычайно притягательным.
Как часто угнетается душа и разум, когда молодое искусство молодых, оптом и в розницу, по принципу "чем хуже - тем лучше", приторговывает черными образами за гранью и границей. Конечно, любая драма коммерчески ценна, но расплата неминуема, когда коммерческая стоимость безоглядно вытесняет художественную ценность. А тут вот человек не стесняется говорить о счастье, думать, какого цвета оно бывает, и при этом остается успешным(!) художником.
В том, что Данильянц не только поэт и режиссер, отмеченный итальянскими наградами, но и интересный художник, можно убедиться в эти дни в Москве, в галерее "Кино", где представлены ее фото- и видеоинсталляции. Выставка называется "Цвет души".
Российская газета: Татьяна, а где вы больше всего бываете счастливы?
Татьяна Данильянц: На этой выставке представлены два места, которые я для себя маркирую как территорию счастья. Это Венеция, особые съемки Венеции. И съемки дачи в Подмосковье. Это мой личный, очень интимный опыт, но, мне кажется, важный для многих из нас. По Белорусской дороге есть станция Здравница, там находится мой родной поселок с бодрым названием Трубачеевка.
Счастливые моменты подпитывают всю нашу жизнь, все время ускользая. Мы можем их обнаружить в своей памяти. Я предлагаю зрителю особым образом смонтированный видеоряд и пытаюсь обнаружить некую универсальность счастья... Вроде странно говорить о счастье, когда есть и горе. Но если не говорить о свете, то придется сдаваться в плен тьмы. Для меня это форма протеста, не натужного, параноидального, а естественного. Да-да, счастье, как форма протеста.
РГ: Смелое заявление, когда скандалы раскручивают рынок искусства.
Данильянц: Если талантливый человек искренне отстаивает свою позицию, он рано или поздно станет известен, будет востребован. Понимаете, успешный человек - это тот, который успел все вовремя, - обнаружить смысл... вовремя повзрослеть...
РГ: Вы как-то сказали, что к славе относитесь как к какому-то инструменту.
Данильянц: Я не знаю, что такое быть знаменитым, не понимаю этого. А быть незнаменитым красиво? А быть невостребованным красиво? В нашем мире, который объят коммерцией, это беда - творчески нереализованные люди. Поэтому, да, известность может помочь изменить мир к лучшему. Да, слава позволяет тебе быть щедрым. Это как дерево, которое под своей сенью может разместить больше людей, которые нуждаются в тени.