В удивительное время мы живем! Купил в аптеке мазь или таблетки - можешь угодить под статью как взяткодатель. Или как его пособник.
Я вовсе не утрирую: 25, а то и 30 процентов от цены любого лекарства, утверждают аналитики, по невидимым глазу ходам и лабиринтам, словно кровь по венам, уходят на подкуп, подношения, оплату лоббистов, прямые взятки и замаскированные откаты вовлеченным в оборот лекарственных средств чиновникам, экспертам, проверяющим, врачам, распорядителям бюджетных средств в столице и на местах. Не говоря уже о том, что еще примерно столько же мы тратим, того не замечая, на маркетинг и навязчивую рекламу препаратов-блокбастеров. Чтобы нам же за наши кровные их потом с вежливой улыбкой протянули в аптечное окошко: "Хворайте на здоровье! Мы на этом зарабатываем".
Про болезнь и градусник
Экс-главе Фонда обязательного медицинского страхования Андрею Таранову и его подчиненным-подельникам, что наживались на закупках лекарств, культивируя коррупцию в масштабах России, и получили-таки на семерых 47 лет колонии, за одно следует сказать спасибо. Расследование их деяний вскрыло такие беззакония и протекционизм в обороте лекарственных средств, такое вопиющее головотяпство чиновников и сознательное забвение ими государственных интересов, что замалчивать все это стало невозможно.
Глава государства, председатель правительства, федеральные министры и депутаты Госдумы с весны нынешнего года не выпускают "лекарственную" тему из поля зрения. А в Послании президента Федеральному Собранию развитие медицинской техники, технологий и фармацевтики заявлено как "важнейшее для наших граждан направление работы". Судя по тому, на какой уровень вознесена проблема и какие силы подключены к ее решению, мы оказались у критической черты. Оттого и меры предпринимаются неординарные.
Чтобы сбить спекулятивные цены на фармпрепараты, которые накручивают всякого рода посредники-дистрибьюторы и недобросовестные продавцы, пришлось пустить в ход административные рычаги, а в ряде случаев и вовсе переключиться "на ручное управление". Однако цены в аптеках - это градусник. И бороться с ними методами административного жаропонижения - безнадежное дело. Никаких сил и времени не хватит на проверки и сравнения, кто где лишнего прибавил. Или же весь Росздравнадзор вкупе с таможенной службой и Федеральной службой по тарифам только этим и должны заниматься.
Вывод? Надо докапываться до причин болезни и врачевать воспалительные процессы. Отчасти этому и были посвящены две предыдущие публикации в рамках журналистского расследования, предпринятого "РГ".
Другой важнейший индикатор состояния российской фармацевтики - ассортимент на аптечных полках и предложения, поступающие от оптовиков и дистрибьюторов. Сейчас в лучшем случае одна или две из десяти продающихся таблеток разработаны и произведены в России. Все остальное - импорт. Везут в основном дженерики. Ищут за пределами России самые дешевые предложения, закупают по демпинговым ценам те же субстанции, чтобы у себя дома срубить маржу на оптовых перепродажах. И дать заработать своим же или аффилированным аптечным сетям на розничных надбавках.
Что особенно задевает - 43 процента такой продукции (по одним данным - на 1,4, по другим - почти на 3,5 миллиарда долларов) приобретается за бюджетные деньги. Анализ присутствия на российском рынке крупнейших иностранных фармпроизводителей ("Эли Лилли", Янсен-Силаг, "Астра Зенека" и "Рош") показывает: от 62 до 75 процентов своих лекарственных средств они сбывают не в коммерческие аптеки, а под различные программы, прописанные в регионах. Компания "Ново Нордиск", мировой производитель инсулина, все 90 процентов своих доходов в России черпает из нашего бюджета.
А что же наши фармацевтические маяки - известные в прошлом и появившиеся совсем недавно? На старых производственных площадях, создававшихся еще в советское время, вряд ли можно ожидать прорыва, считает глава минздравсоцразвития Татьяна Голикова. На "Деловом завтраке" в "РГ" она дала понять, что не верит в спасение отечественной фармацевтики путем директивной консолидации оставшихся в госсобственности активов.
- Фармацевтическое производство - это особое, чистое производство, - сохранила стенограмма ее слова. - А ряд наших предприятий уже пришли в негодность. Их что - надо собирать, модернизировать? Что на их базе создавать, если они уже не соответствуют современным требованиям?
В отношении биотехнологического холдинга, что предлагают сейчас создать в рамках корпорации "Ростехнологии", министр высказалась еще более определенно и лаконично: "Я не являюсь сторонником этой идеи".
Между тем на совещании в Зеленограде глава правительства Владимир Путин высказался так:
- Одной из причин отставания отечественной фармацевтической промышленности является ее дез-интеграция. Необходимо стимулировать консолидацию отрасли, создавать интегрированные структуры, объединяющие разработчиков и производителей лекарственных средств.
И применяться для этого должны рыночные механизмы, добавил премьер. А фармпредприятия, которые проявят заинтересованность, предложил включить в программу субсидирования процентных ставок по кредитам на техническое перевооружение. Такое поручение, по его словам, уже получили минфин и минпромторг.
Те же и "ХимРар"
Малое инновационное предприятие "Биннофарм", которое показали главе правительства в Зеленограде, научно-производственный центр генной инженерии в Покрове Владимирской области, где незадолго до этого побывал президент России, и центр высоких технологий "ХимРар" в Химках - вот, пожалуй, и все, чем способна блеснуть сейчас российская фармацевтика.
ЦВТ "ХимРар", на который возлагают особые надежды, ведет отсчет своей истории с 1991 года. Именно тогда группа российских ученых организовала Исследовательский институт химического разнообразия и начала проводить заказные исследования по тонкому органическому синтезу для компаний "Олдрич", "Флюка", "Акрос" и "Сигма".
Примерно в те же годы отрабатывалась новая, как стали ее называть - индустриальная, технология поиска новых лекарств. В основе метода - высокопроизводительный биоскрининг. С 2004 года ЗАО "ИИХР" располагается на территории технопарка "Химки-ПРО" в помещениях центра высоких технологий, который рождался как совместный инновационный проект.
На совещании в Покрове было особо подчеркнуто, что ЦВТ "ХимРар" является частным и уникальным в своем роде научным комплексом, проводящим исследования в области инновационных лекарственных средств.
- Мы гордимся такой оценкой, - не замедлил с реакцией гендиректор центра Дмитрий Кравченко. По его же словам, сейчас ведутся переговоры с целью найти приемлемую модель "локализации на территории РФ не только производственных, но и современных исследовательских проектов, в том числе с участием "Большой фармы".
Представители традиционной фармакологии, в том числе руководители известных в России и за ее пределами НИИ, никакой эйфории по этому поводу не испытывают. И вовсе не потому, что боятся конкуренции со стороны продвинутой молодежи.
- На мой взгляд, происходит явное недопонимание одного и переоценка другого, - замечает академик РАМН Сергей Середенин. - Концепция биоскрининга, на которую сейчас уповают, неплохо показала себя в то время, когда советская наука не признавала особо западных патентов. Там что-то интересное находили, мы начинали искать на этом же поле или где-то рядом. Но сегодня такие схемы уже не работают и тем более не будут работать завтра. Сейчас на Западе, если обнаруживают что-то стоящее, патентуется не только само вещество, но и все вариативное поле вокруг.
Не готовы согласиться наши академики и с тем, что налево и направо выдают за инновационные лекарственные средства. Затолкать две или даже три молекулы активного вещества в одну таблетку или капсулу, по их словам, особого ума не надо. Но это не наука, а всего лишь комбинаторика. Производное от того же маркетинга - как выгоднее продать.
Бывший директор Центра по химии лекарственных средств академик Роберт Глушков, его прежние и нынешние коллеги придерживаются схожего мнения.
- Молодые ребята, понахватавшиеся на Западе, сейчас, конечно, на виду. Они пробивные, активные. Но налицо явный недостаток фундаментального образования. Их собственный багаж профессиональных знаний в фармакологии очень легковесен. Они основ не знают! И такое впечатление, знать не хотят, а порхают, как бабочки, по верхам.
- Может, и не надо всем зарываться в сложные материи? - пытался я примерить на себя роль адвоката. - На то есть вы - аксакалы-академики. От вас идеи, за ними - продвижение...
Но мои собеседники не соглашались. По их словам, пробивные мальчишки, оказавшиеся во власти или рядом с ней, подкрепляют свои аргументы аргументами таких же в одночасье разбогатевших компаньонов-конкурентов. На ритуальные слова про интересы государства, поддержку науки и доступность лекарств они не скупятся. А на деле продавливают решения исключительно к собственной выгоде.
Например, нас упорно приучают к мысли, что разработка новых лекарств на Западе - это безумно дорого. Зачем? Чтобы показать: у нас заметно дешевле. И называют цифры: там - до 1,5-2 миллиардов долларов на один препарат, у нас можно сделать за 500 миллионов. Дайте только денег.
- Я понимаю, откуда берут и с какой целью приводят такие цифры, - говорит академик Середенин. - На самом деле нужно 100-150 на научные исследования, чтобы выявить перспективную молекулу, и 200-250 миллионов - производственные затраты. А все остальное - это клинические испытания и маркетинг по всему миру.
Иными словами, разработчики и потенциальные заказчики таких лекарств хотят не только получить "стартовые" деньги на исследования, но и обеспечить масштабную раскрутку бизнеса, включая явную и неявную рекламу нового препарата.
Резекция по живому
Всякое сравнение, как известно, хромает. Но эксперимент, проделанный с нашей фармацевтической (да и не только) отраслью, может быть описан в терминах, что давно применяются в фармакологии.
Желая испытать что-то новое или проверить действие каких-то переменных, обычно начинают с тестов в пробирке - на фрагментах биологического материала, живого или уже мертвого. По латыни - in vitro, то есть "в стекле".
Есть и другой способ - смоделировать на компьютере (теперь это называют in silico), просчитать шаги и оценить возможный результат, чтобы спрогнозировать последствия.
С российской фармацевтикой еще в начале 90-х опыты начали сразу in vivo - в живом и по живому. Ее расчленяли, держали впроголодь, перебрасывали от одного резектора к другому, дразнили запахами заграницы, не давая угаснуть рефлексам, что были открыты академиком Павловым...
Теперь же, задним числом, когда живого, а тем более жизнеспособного практически не осталось, пытаются ставить, изображая активность и заботу о государственных интересах, локальные опыты in vitro - на расчлененных, в судорогах и конвульсиях, фрагментах некогда единого организма. Или вовсе на откровенно мертвом материале.
А параллельно с этим, цинично понимая, что в допотопных пробирках у академиков и престарелых завлабов никакой перспективы не просматривается, поднимают на щит и берут на изготовку фразеологию и методы in silico. Хотя гораздо чаще - только фразеологию. Компьютерное моделирование и симуляцию биологических процессов, что находят применение в современной фармакологии, готовы объявить едва ли не панацеей для этой науки и единственным шансом реанимировать в России фармацевтику как отрасль. На этой же инструментально-методической "основе" рождают умозрительные прогнозы и вариативные сценарии, как и в каких направлениях будет развиваться "Большая фарма" и что оттуда может перепасть России.
При всем уважении к информационным технологиям, маркетингу, франчайзингу, ребрендингу и прочим рыночным реалиям такой фундамент явно жидковат для стратегии развития российской фармацевтики и новых ФЦП, куда государству предлагают по-крупному вложиться.
В этой связи важным и до крайности необходимым цементирующим средством могло бы стать принятие нового федерального закона "Об обороте лекарственных средств" - на этом специально заострил внимание президент России в Послании Федеральному Собранию. О том, что этот законопроект ожидает непростая судьба, мы откровенно говорили с директором департамента развития фармацевтического рынка и рынка медицинской техники минздравсоцразвития Дианой Михайловой вскоре после того, как текст разослали по министерствам и ведомствам и вывесили в открытом доступе в Интернете.
Диагноз - вопросительный
Чтобы понять, где мы находимся, как и почему здесь оказались и какой дорогой двигаться дальше, нужно ответить на три последовательных вопроса.
Первый и главный
Что есть наша цель: здоровый человек и, стало быть, предупреждение, профилактика болезней - с упором на пропаганду здорового образа жизни и адресным использованием всего предшествующего опыта и новых достижений мировой фармации? Или море разливанное лекарств от тысячи и одного производителя для лечения всех уже известных и новомодных недугов?
Определиться с ответом на этот вопрос могла бы помочь Концепция государственной лекарственной политики.
Второй, вытекающий из первого
Готовы ли мы признать, что законы свободного рынка в сфере лекарственного обеспечения в сочетании с прин ципом доступности медицинской помощи и курсом на создание социального государства требуют адекватных механизмов госрегулирования и гласного контроля со стороны общества и его демократических институтов?
Для этого нужен гибкий, но не коррупционный закон "Об обороте лекарственных средств", который среди прочего регулировал бы и рекламу в этой области.
Третий, вытекающий из первого и второго
Нужно ли нам реанимировать отечественную фармацевтику в тех масштабах, что существовали в канун распада СССР - с десятками технологически отсталых предприятий, сравнительно узкой номенклатурой выпускаемой продукции и одним директивным центром управления"?
Или мы, признав тезис о необходимости обеспечить "лекарственную независимость" государства рудиментом "холодной войны", готовы распахнуть границы для свободного импорта недостающих лекарств и их субстанций, а самим себе пожелаем сосредоточиться на тех сегментах рынка, где у российских разработчиков сохранились или открываются перспективные возможности?
На это и должна быть нацелена "Стратегия..."
Однако к тому, что в ней продекларировано, возникают свои вопросы. Бизнес, на который уповают ее разработчики, будет кидаться прежде всего на те препараты, которые хорошо продаются. А кто займется орфанными, или так называемыми "сиротскими" препаратами? Спрос на них ограничен, но они крайне нужны, потому что обусловлены жизненными показаниями вполне конкретных пациентов.
Кадры: 4-5 тысяч специалистов нового поколения к 2015 году. Кто озаботится и разместит заказ на их подготовку? Откуда возьмут для этого педагогов и ученых-наставников? Где гарантии, что через 5-6 лет таких выпускников не переманят западные фармкомпании, "локализовавшиеся" на нашем рынке?
Как все-таки обеспечить подпитку рынка инноваций свежими идеями? Если не создать механизма инвестиций в фундаментальную науку, откуда возьмутся у фармацевтов оригинальные идеи и разработки? Своя, российская "незавершенка" уже подчищена - все, что более-менее пригодно к использованию, в академических и ведомственных НИИ прикуплено. А на Западе нам вряд ли продадут задешево что-то по-настоящему стоящее. Разве что по принципу: на те, боже, что нам уже не гоже...
Через какие такие каналы мы наладим экспорт? Ведь реализуется по сути один-единственный принцип - "технологии в обмен на рынок". Как улица с односторонним движением (на наш рынок) - понятно. Но приемлемо ли? И до какой степени? Экспорт только в страны третьего мира? Так и там мы встретим все ту же конкуренцию - с теми же компаниями, что прорвались к нам. А если войти в альянс с 2-3 крупнейшими из них и под их флагом продвигать через российские границы нечто произведенное на нашей территории по лекалам этих фарммонополистов? Так откуда в таком случае повод для надувания щек - дескать, мы экспортеры? Наша-то доблесть в чем? В дешевой рабочей силе?
Утверждение о том, что фармацевтический рынок и объемы продаж лекарственных средств будут экспотенциально возрастать, может оправдаться только в том случае, если мы совсем перестанем уделять внимание профилактике заболеваний, а будем заниматься исключительно лечением болячек и культивировать моду на врачевание дорогими - инновационными - препаратами, а проверенные лекарства, включая средства народной медицины, предадим осмеянию.
Развитие высокотехнологичной медицинской помощи как неизбежное следствие технического прогресса и производное от развития науки не может и не должно быть оправданием автоматическому удорожанию лекарственного обеспечения и безостановочному росту цен на все или отдельные группы препаратов.
С помощью каких рычагов и механизмов обеспечить контроль в этой сфере? Как создать здоровую конкуренцию на фармацевтическом рынке? И может ли стать предлагаемая сейчас "Стратегия..." единственно возможной стратегией исцеления отрасли?
В ближайшее время мы соберем в "РГ" свой Совет экспертов. А ваши комментарии уже сейчас можете присылать на адрес yemel@rg.ru
