Есть такая смешная по имени и очень модная по сути доброго действия всенародная акция "Сухая попа".
Ее четыре года назад придумали три благотворительных фонда "Детские сердца", "Дети Марии" и фонд "Здесь и сейчас". Тогда москвичи собрали для оставленных малышей более полутора тысяч подгузников. Организаторы говорят: людьми двигало простое человеческое чувство - жалость к тем, кого не целуют на ночь. Акция пришлась по вкусу, сегодня памперсы собирают по всей России. На днях всенародная акция прошла и в "РГ". Журналисты и уборщицы, бухгалтеры и охранники, главный редактор и генеральный директор пришли на работу с памперсами. 66 килограммов подгузников мы повезли в ближайший к редакции дом ребенка.
Во дворе сталинских многоэтажек, за высоким железным забором - скромный двухэтажный особняк. У дверей - два огромных надутых снеговика, улыбающихся во весь угольный рот. В коридоре столпотворение колясок.
Дом ребенка номер пять рассчитан на сто малышей. От нуля до четырех лет.
Двойняшек Кристину и Настю привезли из больницы. Их мама - бомж, гражданка Украины. Девочки родились маловесными - 1700 и 1800 граммов. Сейчас им три месяца.
- Пока они нас радуют, такие хорошенькие, - улыбается Елена Альбертовна, главный врач дома ребенка.
На питание каждого ребенка государство выделяет 126 рублей в день. Каждому грудничку по норме положено 4-5 переодеваний.
- Я, наверное, вас удивлю, но денег нам хватает, - говорит Рыжова. - Например, препараты для лечения неврологических заболеваний очень дорогие. Но такого, что нужно купить лекарство, а мы не можем, у нас пока не было.
С питанием у дома ребенка номер пять тоже проблем нет. Кондитерская фирма привозит свежую выпечку. У малышей постарше есть второй завтрак - сок и булочки. Дважды в день обязательно фрукты.
- Яблоки они у нас уже есть не хотят, - жалуется Елена Альбертовна.
- А что они у вас в такой мороз носят?
- Натуральные шубы и дубленки, меховые сапожки. Сейчас покажем.
Шубки действительно красивые, из натурального меха, все выбранное с любовью. Будто мамою.
- Принимаете ли вы одежду и игрушки от желающих помочь?
- Одежду - только новую, с этикетками, - объясняет доктор.
- А памперсы? Месячному ребенку хватает пяти переодеваний по норме?
- С памперсами помогают организации и просто граждане. Так же, как вы, приезжают и привозят.
Елена Рыжова в дом ребенка пришла из детской поликлиники, где отработала двадцать лет главврачом.
- Первое время было очень тяжело, - признается она. - Очень жалко детей. Когда я прихожу к ним с чужим человеком, они уже понимают, что кого-то из них будут брать. Вы себе не представляете, как они стараются понравиться! Все по-разному. Кто-то начинает бегать, кто-то встанет в сторонке и смотрит... У меня был мальчик, Димка. Пришла к нам усыновительница смотреть девочку. Девочка куда-то убежала, и, вы не поверите, он подошел, уткнулся женщине в колени, обнял ее. Мы с ней смотрим друг на друга, у обеих слезы. Она забрала обоих. Ей потом было очень тяжело, года через два у нее умер муж, но она говорила "я не жалею".
- Вам возвращают детей?
- Были два случая. Когда нам вернули четырехлетнюю девочку, я ее два часа носила на руках вокруг дома ребенка. Мы ее никак не могли успокоить. Ее взяла женщина сорока лет, у которой никогда не было детей. Когда детей забирают, я всегда говорю - подумайте, это бессонные ночи, ваша жизнь поменяется на 180 градусов, вы должны отказаться от всех своих привычек, на первом месте будет ребенок. А эта женщина, возвращая ребенка, сказала - "ну как это так, у меня пожилые родители, дедушка хочет отдохнуть, а она бегает и кричит". Девочка прожила у них немного, около полугода, но дети привыкают ведь очень быстро. И возврат для них - очень сильная психологическая травма... Зато вы не представляете, как меняется ребенок, когда начинают ходить усыновители. Он как будто расцветает! Становится спокойным... Начинает чувствовать защиту.
Огромный, почти семейный фотоальбом с цветными снимками. Трехлетняя Маша сосредоточенно поливает из розовой лейки грядку с морковкой, двухлетний Алеша сидит за рулем машины-каталки и хохочет, четырехлетняя Аня важно обнимает огромное ведро, набитое доверху свежими огурцами и патиссонами, а вот за столом сидит целая команда - рот и щеки в арбузном соке. Тут же заметки воспитателей: "Прибавили в весе: Алеша - 1 кг 100 г, Аня - 900 г", "Лена выросла на 3 см, Наташа на 2 см".
Идем смотреть на подопечных.
- Снимать детей нельзя. - Елена Альбертовна опасливо смотрит на нашего фотографа. - Этот запрет принят по этическим соображениями: мы не знаем, как сложится судьба ребенка.
У каждой группы есть название: "Пчелки", "Неваляшки". Тихо заглядываем к "ползункам". В большой комнате прижатые друг к дружке паровозиком, стоят решетчатые кроватки. - Раз, два, три, четыре, пять... - считаю глазами кровати, вскользь замечая, что все в чистых ползунках, заботливо надетых шерстяных носочках. - Десять, - продолжаю и спотыкаюсь.
Он, наверное, только-только научился вставать. Стоит и крепко держится ручонками за перекладину. Смотрит. Внимательно. Молча. Умными глазами. Волосенки такие светлые. Кто-то проснулся и заревел во весь голос. В первом ряду неуклюже заворочалась двухмесячная девочка. А он все стоит. Держится ручонками за перекладину. И ждет.
Тяжело вздохнув, главный врач закрывает дверь.
За последний год в доме ребенка номер пять было 20 российских и 4 международных усыновлений.
- Как правило, иностранцы берут деток-инвалидов, - констатирует Рыжова.
- Кто сегодня оставляет детей?
- Лет пять назад был период, когда малышей в основном оставляли мамы - гражданки Украины и Молдавии. Они приезжали в Москву, работали на рынках. Без документов поступали на роды, паспорта были отобраны хозяевами. Сейчас оставляют такие же мамы из Узбекистана и Таджикистана. Я никогда не осуждаю мам. Всегда говорю - не надо плакать, плохо им здесь не будет. Вот вы пришли внезапно, мы к вашему приходу не готовились, казенно у нас в группах? Вот пришла к нам одна мама и говорит: "Я так долго ждала этого ребенка, я хочу с ним гулять, гордиться им, показывать всем, а у меня ребенок-дауненок". Когда приходят пары, мама рыдает, папа плачет. Вопрос очень сложный. Когда женщина оставляет больного ребенка, как правило, она обрекает себя на одиночество. Мужчины уходят, и она остается одна.
***
- А почему без ребенка? - грустно спросил нас охранник.
Мы неуклюже промолчали.