Один из самых известных оркестров - Российский национальный оркестр под руководством Михаила Плетнева, отмечает в этом году свое двадцатилетие.
В планах юбилейного сезона оркестра - турне по российским городам, выступления на престижных музыкальных фестивалях - Эдинбургском, лондонском BBC Proms, в программе Года России во Франции - в парижском зале Pleyel, международный проект "Три Рима" (Москва - Константинополь - Ватикан), собственный "Большой фестиваль РНО" в Москве и др. "Самым молодым из лучших оркестров мира" назвала РНО американская критика, впечатленная только что прошедшими гастролями оркестра по Америке. Однако в Москве Михаила Плетнева и его музыкантов ждет неприятный сюрприз. Подробности обозревателю "Российской газеты" рассказал сам Михаил Плетнев.
Презент на двадцатилетие
Российская газета: Юбилейный год Российского национального оркестра стартовал очень заметно. Сначала эксклюзивная программа в Москве - "Скандинавская поэма", исполнение которой было признано эталонным. Затем серия концертов русской музыки на Канарах (Canarias Festival) и масштабные гастроли оркестра по Америке, заслужившие восторженную прессу. Чем вы так встревожены?
Михаил Плетнев: Тем, что в год своего двадцатилетия наш оркестр получил пощечину от государства.
РГ: Как это?
Плетнев: Только что двум московским оркестрам присудили президентский грант, увеличили субсидии на их содержание почти в два раза. Теперь уже четыре московских оркестра получают президентский грант. Но не мы. Я не буду говорить о качестве избранных оркестров, их профессионализме, насколько они достойнее РНО в этом плане. Я не знаю этого. Но невключение РНО в этот список считаю оскорблением коллектива.
РГ: Почему, думаете, государство вас проигнорировало?
Плетнев: Это двадцатилетняя история отношения к нашему коллективу. Известно, что в России оркестры до сих пор существуют по принципу, по которому существовали при социализме - на государственную дотацию. Такого в мире нет нигде. Оркестры там независимы от государства, и никакое министерство не участвует в их творческой жизни: все решают музыканты и руководство оркестра. По этой модели, существующей во всем мире, и был 20 лет назад создан в нашей стране Российский национальный оркестр. Мы тогда - в период постсоциализма - надеялись, что подобная форма имеет право на будущее, что за нами кто-то пойдет. Но оказалось, что в свободном существовании находиться у нас невозможно по простой причине: оркестры фактически живут на субсидии от государства. В других странах оркестры тоже получают подобные субсидии соответственно своему статусу и заслугам. Но в нашем случае мы сразу оказались в стороне. Нам сказали: вы - сами по себе, вы - не наши... Следуя этой логике, выходит, что Министерство культуры РФ имеет совершенно неправильное название, потому что занимается и поддерживает не саму культуру, а государственные заведения в области культуры. В общем, поняв, что принятая в мире модель существования оркестров в наших условиях неприемлема, РНО пришлось "огосударствиться".
РГ: Но вы уже несколько лет получали правительственный грант, на который оркестр существовал?
Плетнев: По поводу грантов. Сегодня наши государственные оркестры содержатся на правительственный и президентский гранты. Поначалу эти гранты были равны, но потом кто-то решил, что президентский грант должен быть чуть ли не в два раза больше, чем правительственный. В результате вышло, что оркестры, избранные на президентский грант, стали купаться в деньгах, а оставшиеся на правительственном - искать буквально подножный корм, чтобы нормально существовать и удержать музыкантов. Слава богу, РНО имеет серьезную репутацию, входит в двадцатку лучших оркестров мира. То, что мы востребованы, видно по именам дирижеров и солистов, выступающих с нами, по гастрольным планам - Эдинбургский, Шлезвиг-Гольштейнский фестивали, парижский зал Плейель, в котором мы выступаем не однажды, а ежегодно. Такой роскоши не могут себе позволить не только русские оркестры, но и западные. Несмотря на мировой кризис звукозаписывающей индустрии, серьезно ударивший по всем музыкантам, нам продолжают активно поступать предложения делать записи. Причем такую репутацию Российский национальный оркестр заслужил практически сразу: уже первые наши концерты двадцать лет назад имели ошеломляющий резонанс в мире. Мы тут же были приглашены в зарубежное турне, выступили в Ватикане, первыми после установления дипломатических отношений с Россией - в Израиле. Это было в девяностые годы, когда государство не имело ни денег, ни средств, чтобы поддерживать новый оркестр. Поддерживали нас те, кто могли, - в основном, зарубежные спонсоры. За счет этой помощи мы выжили в годы, когда здесь была полная катастрофа.
Лбом об стену
РГ: Но теперь вы уже полгода находитесь на учете у государства, ваш статус изменился: РНО - государственный оркестр. Ощутили разницу?
Плетнев: У нас как-то странно все устроено, что когда государство платит, ему абсолютно не важно, как оркестры играют - хорошо или плохо и играют ли вообще. Зарплату свою они получают. Отчеты какие-то постоянно пишут. Я тоже теперь должен что-то писать, отпрашиваться - как всякий государственный служащий, находящийся на работе. Ну что тут скажешь? Лично мою работу государство оценивает положительно: мне присуждались премии, в том числе очень престижная - президентская. Незадолго до получения Госпремии в 2006 году мне, наконец, с огромным трудом удалось добиться, чтобы РНО попал в ряд грантополучателей. Ну а как иначе? Если государство поддерживает оркестры, так почему оно не поддерживает лучшие оркестры в государстве? Со мной согласились. Однако в тот момент, когда президент вручал мне премию, чья-то рука вычеркнула РНО из списка на гранты. Я тогда, воспользовавшись уникальной ситуацией, подошел к Владимиру Владимировичу и спросил, как же мне это надо понимать? Он мгновенно отреагировал: нас включили обратно.
РГ: Где же это так молниеносно вычеркивают-подчеркивают?
Плетнев: Есть люди. Помню, когда поступил сигнал, что нас надо обратно в список включить, они страшно удивились: надо же, оказывается, у вас там тоже...
Существование РНО ведь всегда кому-то мешало: неконтролируемые, да еще играем так, как никакой оркестр из их списка грантополучателей не играет. Ну а сейчас наступил год нашего двадцатилетия. И история повторяется: нас теперь не включают в список на президентский грант. Это унизительная для музыкантов ситуация. И я знаю, что говорить об этом, добиваться чего-то - как стучать лбом об стену. Люди, от которых что-то должно зависеть, просто боятся проявить любую инициативу. Вот, например, приходил я к министру культуры Александру Авдееву, говорил с ним. Он печально развел руками и сказал: "Мы бы рады вам помочь, Михаил Васильевич. Но нет у нас денег".
В какой стране живем
РГ: Но ведь вы же государственные?
Плетнев: Оказалось, разницы нет. В министерстве есть люди, которые отлично понимают всю абсурдность и несправедливость этой ситуации. Но ответ один. Они разводят руками и говорят: "В такой стране живем!" И вот я очень хочу узнать: а в какой стране мы живем? Куда действительно направлена государственная культурная политика? Мое впечатление, что только не на поддержку того, что действительно происходит в культуре. Конечно, у нас есть ряд крупных персон, которые близко подпущены к власти. Им помогают. Но все остальное ужасно. Получается, что то, что я вижу по телевизору, по государственным каналам, это и поддерживается государством? А что я вижу? Одни и те же физиономии на всех каналах: не важно - в погонах они или бандиты. Они стреляют, их бьют. Льется кровь. И мы часами смотрим - как они живут, убивают конкурентов или их кто-то убивает. И это главный вопрос: что мы впитываем в себя, что это за атмосфера, в которой мы живем?
РГ: Вы считаете, что отношения с культурой в России уже безнадежны?
Плетнев: В истории нашего государства всегда были подвижники, которые сгорали на своем деле и при этом что-то продвигали вперед. Но в наше время отношение к таким людям наплевательское. Приведу пример: в Ивановке Тамбовской области живет Александр Ермаков, который практически своими руками, бесплатно восстановил флигель и парк усадьбы-музея Сергея Рахманинова. Ему в этом почти никто не помогал. Государственная поддержка была минимальная. Но ведь это именно то, что следует поддерживать! И именно таким людям надо давать Госпремии. Не мне. Я свое получил: мне неудобно даже получать, потому что люди куда достойнее меня ничего не получают. Слава богу, что они еще есть - эти люди, реально делающие то, что нужно России и культуре.
РГ: Культура в регионах - это вообще отдельная тема. Там реальная катастрофа, если не брать конкретные губернаторские достижения.
Плетнев: Да, я в свое время придумал турне на теплоходе по Волге, и мы ездили несколько лет, выступали. Государство считало этот проект совершенно ненужным: мы не получили ни одной копейки. Во многих городах сами за свой счет арендовали залы, потому что города не в состоянии были вообще ничего заплатить. Но мы хотели играть в Саратове, в Самаре, в Чебоксарах. Там прекрасная публика! Только представьте: играем десять (!) концертов в Самаре, и все 10 концертов залы переполнены - толпы людей буквально рвались на концерты. Потому что это нужно публике! А где же вся эта организация, которая должна этому способствовать, думать об этом? Получается, огромный государственный аппарат, занимающийся якобы культурой, безразличен к этому. Я уже не говорю о том, как у нас "поддерживается" народная культура. Посмотрите на другие страны: Германия, Швейцария, Япония - это современные страны, но какое у них бережное отношение к национальной культуре! Для них одеться в национальную одежду - элемент национальной гордости. Там по телевизору звучат народные песни и инструменты. А у нас, что такое происходит? Я долго надеялся, что, может быть, найдутся какие-то силы в стране, понимающие беспредел ситуации. Иногда по телевизору об этом говорят интеллигентные люди. Но ничего не меняется.
Грант и граммофон
РГ: Но во властных структурах все-таки есть специалисты в сфере академической музыки. Они что, не имеют возможности влиять на ситуацию?
Плетнев: Они там есть, но совершенно ясно дают мне понять, что от них ничего не зависит вообще. Потому что им направляют какие-то директивы и они обязаны их выполнять. Тогда от кого зависит? Люди, которые находятся выше, не понимают и не обязаны понимать академическую музыку: они вообще могут не ходить на концерты, не любить симфонии. Но ведь они должны от кого-то получать информацию о том, что происходит, чтобы принимать какие-то решения? Для этого и существует министерство культуры. Это оно должно им что-то представлять, рекомендовать. Так почему происходит такой хаос? Почему невозможно решить ни одной проблемы? Мы, например, ничего лишнего не требуем. Пусть вообще все получают одинаково. Пусть все доказывают, лучшие они или худшие, своей игрой, а не тем, что кто-то имеет возможность лично встретиться с руководством. Если подобные принципы будут действовать в государстве, то культуре конец. А я для себя должен задуматься: если РНО имеет статус вроде персоны нон грата, от которой все хотят отмахнуться, может, нас уж лучше закрыть и мне отсюда уехать? Пусть здесь делаются другие проекты. Невозможно на все выслушивать ответ: мы вас понимаем, но ничего сделать не можем! А кто может?
РГ: Но гранты ведь не с потолка присуждаются, работает экспертный совет, рассматриваются заявки на гранты.
Плетнев: Соберите необходимые документы, в том числе и мнения экспертного совета. Что, экспертный совет скажет, что мы не считаем возможным дать РНО грант? Ничего подобного он не скажет. Но, я думаю, у президента на столе лежит и оценка оркестра "Новая Россия" как одного из лучших оркестров в мире. Когда окончательно принимают то или иное решение, кому давать грант, руководствуются рекомендациями самого главного органа культуры в РФ - министерства культуры.
РГ: В минкультуры не могут быть не в курсе, что Российский национальный оркестр - единственный из московских коллективов - входит в топ лучших оркестров мира?
Плетнев: Это никого не интересует. По сути дела государство, приняв нас к себе, даром получило один из лучших оркестров мира.
Но нам говорят: мало ли что британский журнал "Граммофон" напишет? Почему Российское государство должно руководствоваться зарубежной оценкой? Так ведь это первая обязанность чиновников - быть в курсе. И не мы должны о своих заслугах твердить, а они должны об этом знать больше, чем мы. Вот, скажем, был пианист Святослав Рихтер и был пианист Тришкин. Что, Рихтер должен был приходить в министерство и говорить, что он играет лучше, чем Тришкин? Почему сегодня те, кто обязаны знать и понимать, не знают и не понимают. Наконец, давно уже надо привести в порядок нормативную базу, чтобы не только государственные, но и не государственные коллективы оценивались не по статусу, а по уровню. А государству пора уже начинать достойно поддерживать свою национальную культуру.
Российский национальный оркестр (РНО) был основан в 1990 году Михаилом Плетневым и сразу удостоился признания мировой музыкальной общественности. На протяжении двадцати лет с оркестром выступали крупнейшие музыканты мира: Монтсеррат Кабалье, Лучано Паваротти, Пласидо Доминго, Хосе Каррерас, Клаудио Аббадо, Кент Нагано, Мстислав Ростропович, Гидон Кремер, Ицхак Перельман, Пинхас Цукерман, Вадим Репин, Евгений Кисин, Дмитрий Хворостовский, Максим Венгеров и многие другие. Подводя итоги 2008 года, авторитетнейший музыкальный журнал Европы Gramophone включил РНО в двадцатку лучших оркестров мира. РНО записал более 60 дисков, многие из которых получили престижные международные награды. Запись "Спящей красавицы", по версии ВВС, оказалась в рейтинге самых слушаемых записей классической музыки за последние 75 лет. В 2005 году РНО стал первым российским симфоническим оркестром, получившим Grammy. Американская пресса назвала РНО "самым убедительным послом новой России".
Гранты президента РФ для поддержки ведущих музыкальных коллективов страны были учреждены указом президента в 2002 году. Первыми грантополучателями были семь коллективов - Большой и Мариинский театры, Московская и Петербургская консерватории, три симфонических оркестра - БСО (худрук Владимир Федосеев), ГАСО им. Е. Светланова (худрук Марк Горенштейн), заслуженный коллектив России АСО СПб филармонии (худрук Юрий Темирканов). Критерием для выделения гранта в тот период был статус коллективов: старейшие и заслуженные. Денежные средства шли на повышение зарплат музыкантам. С 1 января 2007 года появились правительственные гранты тоже сроком на три года, размер и получатели которых определяются по представлению министерства культуры. В первый список на 2007-2009 годы попали 8 коллективов: ГСО "Новая Россия" (худрук Юрий Башмет), НФОР (худрук Владимир Спиваков), РНО (худрук Михаил Плетнев), МГАСО (худрук Павел Коган), АСО Московской филармонии (худрук Юрий Симонов), АСО СПб филармонии (худрук Александр Дмитриев), Государственная академическая симфоническая капелла России (худрук Валерий Полянский), Государственная академическая капелла Санкт-Петербурга (директор Ольга Хомова). Единый критерий, которым руководствовались при составлении данного списка, не определился. С 2010 года два коллектива из списка правительственного гранта - оркестры "Новая Россия" и НФОР перешли на президентский грант.
P.S.
Конечно, смысл острого монолога Михаила Плетнева глубже, чем тема гранта для одного оркестра. Кто заказывает сегодня музыку? Какие критерии поддержки таланта на государственном уровне должны главенствовать? Мы приглашаем к разговору всех заинтересованных читателей, в том числе работников министерства культуры.