В конце прошлой недели в Москве открылась выставка "Советское общество и война. 1941-1945 гг."
Свидетельства участников, неизвестные документы, письма, дневники, судьбы, чувства, национальные катастрофы - Федеральное архивное агентство и Национальный архив Республики Беларусь еще раз открывают нам такое знакомое и такое незнакомое время: 1941-1945.
Кажется, ни в каких закутках этого насквозь продуваемого трагедией времени не отыскать невоенную жизнь.
Война на наших глазах рвет официальную политическую риторику: листки проекта постановлений Верховного Совета (уж какой казалось бы политический верх) написаны на исчерканных листочках, разными карандашами, с исправленными падежами. Война изменяет общество: сквозь привычный лес поднятых согласных рук на митингах начнет проступать непривычное - лица, чувства, платки, береты, сумочки. Кончается время "дорогих товарищей", начинается время "братьев и сестер".
Сила архивного документа - в его нейтральной форме. В огромном космосе военной документальности, в невесомости нашей памяти на равных плавают карикатурные рисунки красноармейца Зильберштейна, в августе 41-го оповещавшего явно сумасшедшего в глазах карикатуриста Гитлера, что его ждут на том свете, и пепелище села Дорохово с уцелевшим самоваром. Небольшие пайки сахара и табака для заместителя наркома и и похлебка из мха, которую варит жительница деревни Рябовка. Рейхсмарки и фотографии повешенной подпольщицы. Сожженная библиотека Льва Толстого и фотографии детей, расстрелянных немцами в Бабьем Яре.
Документ как жанр не жжет сердца людей. Но как же жжет сердце его содержание.
"Есть мы хотели больше взрослых. Наверное, потому что мы росли. Чтобы хлеба казалось больше, крошили его и крошки ссыпали в карман, а потом целый день ели по крошке" - как забыть эту военную еду?
Или вот такую военную арифметику: "Когда меня подлечили, мы с мамой насчитали у меня девять пулевых ран. Я училась считать. В одном плечике - две пули и в другом - две пули. Это будет четыре. В одной ножке две пули и в другой - две пули. Это будет уже восемь. И на шейке ранка. Это будет уже девять. В первый класс после войны мама носила меня на руках".
Организаторы выставки старались представить на ней неизвестные ранее документы и свидетельства ее непосредственных участников. Отдельно выделена невероятно сильная по своему эмоциональному воздействию тема "Дети и война". Впервые широко представлены документы о нацистском оккупационном режиме и Холокосте, трагедии Бабьего Яра, условиях жизни в гетто и концлагерях, последние письма оттуда. О партизанской странице войны рассказывают документы и экспонаты из архива Беларуси.