Иван Нестеров, член-корреспондент РАН, руководитель НИИ геологии и природных ресурсов, выступил со смелым заявлением: в Западной Сибири может быть достигнут рекорд добычи нефти - 750 миллионов тонн, если в корне изменить подход к процессу извлечения углеводородных ресурсов. На фоне других прогнозов, в той или иной мере пессимистичных, это звучит как вызов.
По поручению президента РФ Дмитрия Медведева с аналитической запиской тюменского ученого работают несколько профильных министерств. В конце апреля эта тема обсуждалась на совещании в Минэнерго. Недавно Нестеров отправил в Москву по просьбе замминистра экономики Сергея Кудряшова дополнительный информационный материал. Предложения касаются добычи не только сырой нефти, но и других природных ресурсов Уральского округа, что, по мнению исследователя, в сочетании с использованием нетрадиционных технологий поможет значительно увеличить объем валового регионального продукта, создать тысячи новых рабочих мест.
Доктор геолого-минералогических наук, профессор, лауреат Ленинской премии и премии правительства РФ, член экспертно-научного совета при федеральном агентстве по недропользованию отвечает на вопросы корреспондента "РГ".
Российская газета: Прошлой осенью вы вступили в дискуссию с Владимиром Карасевым, тогда зампредом правительства Югры. Он заявил, что только открытых на территории округа запасов нефти хватит на 200 лет. Вы заметили, что через 10-15 лет годовая добыча скатится с нынешних 280 до 50 миллионов тонн. В то же время вы говорите о потенциале в 750 миллионов тонн. Эти утверждения не противоречат друг другу?
Иван Нестеров: Ничуть. Если делать ставку на традиционный способ извлечения нефти, то стремительное падение темпов добычи, на мой взгляд, неизбежно.
Проблема не в разночтениях по оценке запасов - в применяемых технологиях. Повсеместно на промыслах закачивают в недра воду для поддержания пластового давления. В итоге иные месторождения катастрофически обводнены, на поверхность уже поступает вода с пленкой нефти. Увы, это не образное сравнение.
Отсюда высокая и постоянно растущая себестоимость добычи, и риск резкого падения объемов при низких мировых ценах. Вообще, коэффициент извлечения крайне мал - в среднем две трети запасов остается в земле. Следовательно, нужны принципиально другие технологии. И мы их предлагаем.
Лабораторные и аналитические исследования завершены. Теперь необходимо доказать на практике, что нефть можно с выгодой, в солидном объеме брать и на заброшенных, бесперспективных площадях. Давно прошу отдать в распоряжение законсервированную скважину в восточной части Ханты-Мансийского округа. Она пробурена на обширном участке, который одна известная компания вернула государству, то есть в нераспределенный фонд. Она пришла к заключению, что здесь нет смысла приступать к разработке недр. Якобы они пустые. Я берусь получать с этой скважины до ста тонн в сутки.
РГ: С чем сравнить такой объем?
Нестеров: В "Сургутнефтегазе" считают скважину нерентабельной при дебите в две тонны, в "Газпром нефти" - при десяти. Причем вода в новых глинистых горизонтах уже не понадобится - будем использовать горное давление. Затраты на эксперимент по сравнению со стоимостью самой скважины малы. С Минприроды и Научно-аналитическим центром рационального недропользования ХМАО достигнуты предварительные договоренности о перенарезке участка и начале опытных работ.
Ну и главное: нефть беремся извлекать практически из глины - битуминозных пород баженовской свиты. Прежде их никто и никогда, и я в том числе, не относил к нефтесодержащим. Однако со временем пришел к противоположному выводу. Между прочим, такие породы только в Западной Сибири занимают гигантскую площадь - 1,2 миллиона квадратных километров.
РГ: Выходит, экспериментальная скважина не должна стать неким исключением?
Нестеров: Разумеется. В целом по Уральскому округу законсервировано или ликвидировано свыше 16 тысяч нефтяных и газовых скважин, пробуренных за счет бюджета. Многие закрыты из-за нерентабельности. В целом количество разных скважин, ныне неиспользуемых, исчисляется десятками тысяч. Чтобы приступить к масштабным опытным работам, требуется принять федеральный закон о научно-производственных полигонах.
Богатство лежит под нашими ногами. Мы его зачастую не замечаем или не знаем, как с умом им распорядиться. В УрФО самые крупные запасы кремния - 500 триллионов тонн. Из них 100 миллиардов лежат пластами на поверхности - греби бульдозером. Взгляните на карту: вот уренгойская кремниевая подкова, вот асбест-камышловский пояс. Речь идет о диатомите, образованном диатомовыми водорослями. Они вытягивали этот элемент из воды, играя роль природной фабрики по производству отличного кремния. Надо лишь очистить его от примесей, больших расходов не потребуется.
Диатомит используют для выпуска кирпича, добавляют в цемент, в смеси для кошачьих туалетов и тому подобное. А можно получать в неограниченных количествах кремний для солнечных батарей. Это и есть наша силиконовая долина - в прямом и переносном смысле. Можно, не удивляйтесь, производить экологически чистые, дешевые строительные конструкции. Сырья хватит для возведения "стеклянных" особняков в немереном количестве. Правда, надо завершить исследовательские работы по получению особопрочного материала. То есть вложиться в науку.
РГ: Иван Иванович, вы не в первый раз призываете обратить внимание на нафталанскую нефть, утверждая, что она, как бесценный лечебный материал, способна приносить в бюджет сотни миллионов долларов. Фантастика какая-то.
Нестеров: Нет, не фантастика. У нас в залежах приблизительно два миллиарда тонн нефти нафталанского типа. На мировом рынке ее цена доходит до трех долларов за один грамм. Та, которая покоится в недрах Сибири, даже превосходит по своим качествам знаменитую нафталанскую нефть Азербайджана. Например, в Варьеганском месторождении Югры. Эта нефть не содержит бензиновых и керосиновых фракций, зато чрезвычайно эффективно помогает при лечении множества заболеваний, связанных с поражениями кожи, ранениями. "Тяжелую" варьеганскую нефть предлагают использовать для производства асфальта. В тысячи крат выгоднее наладить в умеренных объемах экспорт природного лекарственного препарата вкупе с открытием лечебниц на территории округа.
РГ: Вернемся к обычной нефти. Согласно вашей оригинальной теории, идущей вразрез с классической, нефть практически "бесконечна", ее хватит на сотни лет.
Нестеров: В Западной Сибири совокупные запасы могут достигать 500 миллиардов тонн. Потенциал баженовской свиты, как мы предполагаем, колоссален. Кстати, об оригинальности. То, что нефть в некотором смысле неисчерпаема, сегодня утверждаю не только я, но и ряд других ученых. Мы в той или иной степени расходимся только в теоретических обоснованиях. Если в двух словах и предельно упрощенно для непосвященного читателя, то суть моих изысканий такова. Нефть образуется все-таки не за миллионы лет, как описывается в школьных учебниках. Так, для рождения Самотлора, месторождения-гиганта, понадобились, видимо, считанные месяцы. "Чудо" происходит при определенном сочетании и взаимодействии ряда факторов при непосредственном участии космоса. В частности, принципиально важно положение Земли в Солнечной системе. В так называемом маршевом электромагнитном поле возникает реакция с неспаренными электронами ядер углерода с образованием радикалов и выбросом гигантской энергии. Энергия неспаренного электрона накапливается миллионы лет, она фиксируется всюду. Там, где таких электронов в породах баженовской свиты много, месторождения стоит разрабатывать, воздействуя на пласт через создание в скважине мощного электромагнитного поля - техника это позволяет. Получается особый крекинг.
Между тем
К выводу о непрерывном воспроизводстве углеводородов пришел коллега Нестерова по Тюменскому нефтегазовому университету - доктор геолого-минералогических и кандидат физико-математических наук Роберт Бембель. Он подтвердил и развил гипотезы академиков Владимира Вернадского, Дмитрия Менделеева. Первый предполагал, что наша планета дегазирует. Второй считал, что углеводороды - не продукт переработки микроорганизмов в верхних слоях Земли, а результат сложных химических процессов в ее недрах, идущих под воздействием мощнейшей энергии центра планеты. Бембель обосновал концепцию геосолитонных трубок, связанных с глубинными геосферами и атмосферой.
Концепция позволяет, в частности, более эффективно заниматься поиском, разведкой и добычей углеводородов. Технология высокоразрешающей объемной сейсмики (ВОС) 3D позволяет засекать геосолитонные трубки и с высокой долей вероятности открывать залежи углеводородов, не буря множество скважин. При эксплуатации месторождений также нет необходимости покрывать их сетками скважин. Достаточно бурить прицельно - прямо в трубки, диаметр которых колеблется от 100 до 500 метров. Опыт западных компаний показывает: только поиск и разведка месторождений с помощью ВОС обеспечивают десятикратную рентабельность.