Ушел из жизни известный литератор, талантливейший переводчик с английского Владимир Александрович Харитонов - не прибавив и недели к своему семидесятилетию.
Избранная им еще в юности стезя словесного творчества - художественный перевод - одна из самых коварных и трудных. Статистика уверяет, что даже удачные переводы в среднем держатся не более полувека. Но та же статистика ведает и исключения - как переводы Рабле, Сервантеса, Флобера, изваянные Николаем Любимовым, как достижения школы Кашкина в области русского освоения англоязычной литературы.
Владимир Харитонов среди тех немногих, кому и в наши дни посчастливилось подобные достижения приумножить. На его счету многократно переиздававшийся у нас роман "Герцог" нобелевского лауреата Сола Беллоу, роман Грэма Грина "Меня создала Англия", а также обретшие под его пером русский извод рассказы Владимира Набокова, Томаса Вулфа, Ивлина Во, Мюриэл Спарк - всё это с золотой полки современной литературы, и этим работам суждена, несомненно, долгая жизнь.
С особым трепетом и любованием признанный мастер озирал и осваивал культурные вершины старой Англии. В его переводах мы знакомились с лучшими образчиками шекспирианы, с жизнеописаниями Филдинга и других корифеев излюбленного им восемнадцатого века. Он и сам охотно и с блеском переводил его самых прославленных писателей - того же Филдинга, поминаемого в "Евгении Онегине" Ричардсона, любимца Толстого Стерна.
Думается, не случайным было это пристрастие Владимира Харитонова к английскому восемнадцатому веку - веку леди и джентльменов. Наш переводчик, сын обыкновенных советских родителей, и сам был - вот чудо-то! - джентльменом во всем. Прямо-таки лордом старинных времен - по искрометному остроумию, шарму, владению мгновенным и метким словом. Как истинными леди были его предшественницы и наставницы - Лорие, Трауберг, Райт-Ковалёва.
Он учился у многих и сполна овладел тем, чему можно научиться, - профессиональными знаниями и умениями. Но в нем было и то, чему не научишься, - какое-то словно бы врожденное чувство слова, безупречный литературный вкус. Редкостное умение поэтизировать и обыденность. Какая-то отмеченность, поцелованность высшими силами, выпускающими нас на этот свет. Одним словом - дар.
Мир его праху. Будем надеяться, что он, мастер, заслужил покой.