Алексей Арбатов, доктор исторических наук, руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН:
- Революции в Тунисе, Египте и Ливии, конечно, окажут влияние на ситуацию в Центральной Азии.
Многое будет зависеть от какого-то хотя бы промежуточного исхода этих революций в арабских странах. Конечно, оппозиция в таких странах, как Узбекистан, Таджикистан или Киргизия существует. Но она там в основном исламская, радикального типа. Мне кажется, что в республиках Центральной Азии, скорее всего, волнения, если они начнутся, будут подавлены жесточайшим образом и очень быстро. Там к этому уже готовятся. Исключение представляет только Киргизия, которая пока остается очень рыхлым образованием, с непонятными перспективами. Власти Таджикистана и Узбекистана подавят акции протеста в зародыше. Если же в арабских странах, таких как Египет, Ливия, революции закончатся хаосом и беспрерывными гражданскими войнами, если они превратятся в нечто подобное Сомали, то есть будут называться несостоявшимися государствами, то, конечно, исламский фундаментализм пустит там глубокие корни. Эти государства в таком случае предоставят огромные дополнительные ресурсы для международного терроризма. И тогда это неизбежно отразится и на Северном Кавказе, и на Центральной Азии самым пагубным образом.
Это уже будут не просто выступления отдельных групп населения за демократизацию, за справедливость, это будет партизанская диверсионная война, способная, в конечном итоге, привести к падению этих режимов. Ведь радикальный ислам никому не принес процветания. Свое существование он оправдывает исключительно необходимостью нести так называемую правильную веру.
Поэтому исламские режимы, если они придут к власти в Египте, Тунисе или Ливии, конечно, будут поощрять, финансово поддерживать, снабжать оружием этот фундаментализм, причем не шиитского, а скорее всего ваххабитского типа на Северном Кавказе и в Центральной Азии. Они рассчитывают, что в результате такого хаоса, как в Афганистане, обязательно возникнет фундаменталистское исламское государство.
Сегодня ресурсы исламских радикалов не безграничны и сосредоточены прежде всего в Афганистане и Ираке, где они ведут "партизанскую" войну. Значительно меньше их в Центральной Азии, на Северном Кавказе, хотя и там мы периодически встречаемся с террористическими актами. Но если радикальный ислам вовлечет в хаос огромную территорию от Марокко до Саудовской Аравии, то, конечно, ресурсы экстремистов неизмеримо вырастут. И они обязательно вернутся на Северный Кавказ, причем вернутся не отдельными вылазками, а мощным вооруженным движением. Повторюсь: приход к власти в арабских странах, где сейчас происходят революции, исламистских режимов или возникновение на их территории хаоса приведет к широкой партизанской террористической войне в Центральной Азии по типу той, которая сейчас идет в Афганистане.
Александр Рар, директор Центра имени Бертольда Бейтса Германского общества внешней политики:
- Запад сегодня пребывает в эйфории от событий в Северной Африке, в странах Персидского залива.
До сих пор все рассматривали только самые худшие варианты: что там смена власти приведет к созданию халифата, расцвету терроризма. Но произошло пока нечто другое. Молодые люди, которые сегодня на улице, вышли под привычными и понятными для Запада лозунгами: дайте нам свободу, мы против коррупции. Мы за гражданское общество, мы за свободную прессу и т.д. То есть под теми лозунгами, с которыми 20 лет назад в умирающих коммунистических режимах выходило на улицу молодое поколение в Европе. Это в памяти нынешних европейцев очень хорошо отложилось. И они сравнивают ту ситуацию с этой и видят только параллели. Но эта эйфория может смениться очень большим разочарованием. Ливия уже стоит на грани гражданской войны. И даже в том случае, если демократические силы придут к власти в Тунисе и Египте, перед ними встанет большая проблема, как накормить население, как навести пусть демократический, но порядок в стране.
Сейчас многим на Западе кажется, что в исламском мире много продвинутой молодежи, которая хочет жить, как в Европе. Поэтому западные аналитики, видя то, что происходит в Египте, в Ливии и в Тунисе, считают, что и у остального исламского мира есть шанс на европеизацию. Естественно, на Западе не настолько наивные люди и они понимают: в каких-то странах все это может обернуться большой трагедией, приходом к власти исламистов. Но, в принципе, главный тренд, на который делает ставку Запад в отношении исламского мира - надежда на реальные политические и общественные изменения к лучшему, на демократизацию. И естественно, на Западе рассчитывают, что эти процессы затронут Центральную Азию, регион, который всегда находился под особым прицелом Европы. Я считаю, что тут все не так просто. Во-первых, центральные азиатские государства "защищены" от всяких влияний извне войсками НАТО, размещенными в Афганистане. Во-вторых, в центрально-азиатских государствах, кроме может быть Киргизии и Таджикистана, чувствуется экономический подъем за счет роста цен на энергоносители. Пока талибы и другие радикальные исламисты заняты борьбой с НАТО в Афганистане, у них просто нет дополнительных ресурсов для создания угрозы странам Центральной Азии. Однако уход НАТО из Афганистана, который уже начнется в этом году, поставит эти Центрально-Азиатские государства в сложное положение. При появлении новых угроз защитить себя классическими методами, с помощью полиции, разведки или армии они не смогут. Конечно, Центрально-Азиатские государства должны также подумать о том, чтобы самим начать демократизацию своих режимов, выпускать пар внутри общества и не спровоцировать такие явления, как в Северной Африке. Я думаю, что лидеры этих стран понимают сложившуюся ситуацию и будут все делать для того, чтобы в социальном плане успокоить население.
Сергей Михеев, генеральный директор Центра политической конъюнктуры:
События в Северной Африке напрямую на Центральную Азию не повлияют. Американцы и их союзники пытаются все происходящее на Ближнем Востоке трактовать в рамках примитивной матрицы, что это движение народа против тирании и за либеральную демократию. Но на самом деле, происходящие там явления гораздо более сложные и имеют противоречивую внутреннюю природу. С одной стороны, это действительно недовольство засидевшимися авторитарными лидерами. Но с другой, это имеет мало общего с движением к либеральной демократии западного типа. Я не исключаю, что в результате этих антиавторитарных революционных движений к власти придут антизападники.
Сказать, что ситуация в Центральной Азии идентична ситуации в Египте или Ливии нельзя. Там подобные движения возможны, только если они будут простимулированы кем-то извне.
Более того, Центральная Азия - регион неоднородный. В Казахстане президент Нурсултан Назарбаев, который давно находится у власти, пользуется реальной популярностью. Действительно сложная ситуация в Узбекистане. Но главной угрозой режиму Каримова остаются отнюдь не сторонники либеральных свобод, а те же самые исламисты. Они уже неоднократно пытались организовать в Узбекистане беспорядки - и в Ферганской долине, и в некоторых других районах. Это вовсе не борцы за свободу и демократию. Наоборот, это люди, связанные с радикальными исламистскими организациями.
Многие говорят о слабости режима Рахмона в Таджикистане. Это так. В Таджикистане вообще многие годы существует ситуация замороженной гражданской войны. Рахмон пытается контролировать ситуацию, но получается у него не слишком хорошо. Но кто его главный противник? Люди, стремящиеся к либеральным реформам? Нет, это, во-первых, территориальные кланы, которые борются за власть, и во-вторых, фундаментальные исламисты, которые связаны с Афганистаном.
В Туркмении вообще нет засидевшегося лидера. Бердымухамедов стал главой Туркмении только недавно.
Появление на фоне североафриканских событий либеральной силы в Центральной Азии крайне маловероятно. Какие-то единичные диссиденты или люди европеизированного мышления давно оттуда уехали.
Ситуация в Центральной Азии может обостриться только в том случае, если будет внешняя "стимуляция" из США и Европы.