Театры оперетты стали ставить вещи, которым еще нет жанрового определения. Ни опера, ни мюзикл, совсем ни оперетта, но нечто современное, принадлежащее новому веку.
Я говорю о "Мертвых душах" Александра Пантыкина и Константина Рубинского - спектакле Свердловского театра музыкальной комедии, выдвинутом на премию "Золотая маска" в десяти номинациях. Прошел его единственный показ в столице, куда театр приехал после феерических гастролей в Петербурге. Там он показал четыре мюзикла, написанных для звезд театра: "Мертвые души" и "www.cиликоновая дура.net" Пантыкина, "Екатерина Великая" Сергея Дрезнина и "Кошка" Владимира Баскина. Его уникальный метод стал темой "круглого стола", который прошел в петербургском Союзе театральных деятелей под слоганом "Куда несемся мы?". Вопрос заимствован из "Мертвых душ", но относился к новому для нас жанру авторского мюзикла.
Границы жанра размыты. Считается, что мюзикл - развитая форма оперетты. Но на Бродвее зовут мюзиклом оперетту "Целуй меня, Кэт", зато оперу Бернстайна "Кандид" зовут опереттой. Предложенные петербуржцам мюзиклы тоже имеют жанровые уточнения: "исторические хроники" ("Екатерина Великая"), reality-мюзикл ("Силиконовая дура"), "космический мюзикл" ("Кошка"), лайт-опера и "гоголь-моголь" ("Мертвые души"). Они разные, но это и привлекает - каждый раз свои, неожиданные законы сценического существования и восприятия.
Известный петербургский либреттист Юрий Димитрин высказал убеждение, что российский мюзикл никогда не сравняется с Бродвеем? с его технологическим совершенством. Возражая ему, я уточнил - и хорошо, что не сравняется: нет ничего более непродуктивного, чем подражание. В этом смысле симпатичны, но творчески бесперспективны кальки с западных мюзиклов, которые шли на сценах Московской оперетты или Дворца молодежи. В противовес им участники "круглого стола" вспоминали высшее достижение русского мюзикла - "Норд-Ост", который мог тягаться с лучшими западными образцами, но превосходил их по глубине и нестандартности материала.
Нужен ли мюзикл в России? Выдающийся спектакль "Обыкновенное чудо" закрылся через полгода после премьеры? но только потому, что Театр на Дубровке накрепко связался в сознании людей с происшедшей там трагедией. В другом зале, нет сомнений, он шел бы долго и успешно: люди хотят праздника и добрых чувств. В Петербурге, где молодой зритель уже не знает дорогу в Театр музыкальной комедии, новаторские постановки Свердловского театра в том же здании собирали полные залы. Причем это была публика, которая обычно не ходит в оперетту.
Как заметила петербургский критик Нора Потапова, для создания успешного мюзикла нужны особые условия: когда он рождается в совместной работе театра с авторами, а в театре создана крепкая творческая база. Так происходит в екатеринбургской музкомедии, в питерском "Зазеркалье" - театрах, ставших школой актерской молодежи. Иной принцип в театре "Карамболь": там переделывают популярные киносюжеты, и это тоже разновидность авторского мюзикла: творческая идея рождается и "вываривается" в театральном котле. "Тогда и рождается такой театр, как в Екатеринбурге, - сказала Нора Потапова. - Театр с самым оригинальным репертуаром, который всегда дает интереснейший материал для дискуссий, а главное, для развития жанра".
"Мертвые души" - пример авторской работы. Идею сделать фантазию на темы Гоголя (от "Ревизора" до "Тараса Бульбы", "Вечеров на хуторе..." и "Женитьбы", нанизанных на сюжет "Мертвых душ") принес композитор. Театр идеей увлекся и стал с драматургом и композитором экспериментировать. В результате фигура Чичикова трансформировалась в современного молодого авантюриста (талантливому Евгению Зайцеву 23 года), заброшенного в уездный город N дланью самого Провидения. Причем этот Чичиков, прибывший собрать урожай с местных лохов, стал продолжателем дела Хлестакова - ныне его патрона и советчика. Спектакль, не отступая от гоголевской канвы, становится азартной импровизацией, он музыкален уже от того, что гоголевские персонажи проходят в нем как мелодические темы в "стремительном, наводящем ужас" симфоническом развитии.
Музыка Пантыкина вызывает в рядах традиционалистов смятение: много ансамблей, но мало "арий", весь ее строй ближе Прокофьеву или Шнитке, чем Кальману и Дунаевскому и "нет запоминающихся мелодий". Но это - кажется. Так, впервые попав в город, не чувствуешь его географию, путаешься, теряешься. И только потом, обнаружив в хитросплетении улиц новые для себя гармонии и ритмы, в него влюбляешься. Так происходит и в спектакле: в нем много лейтмотивов, они уже ко второму акту входят в тебя прочно и надолго - ты их уже любишь, уже хочется слушать снова.
Возник спор о возможности переноса таких спектаклей, выросших в конкретном театре и в него "вросших", на другие сцены. Приводили пример с "Силиконовой дурой": ее после триумфа на "Золотой маске" пытались повторить несколько театров, успеха уже не было. Однако Нора Потапова считает, что и драматургия, и музыка "Екатерины Великой" и "Мертвых душ" дают широкие возможности для интерпретаций.
Подытоживая разговор, московский режиссер Геннадий Чихачев заметил, что если в оперном искусстве сегодня лидером, за которым все наблюдают и каждая премьера которого становится событием, является Мариинский театр, то в мюзикле таким лидером остается Свердловская музкомедия. Только за последние три года там прошли четыре мировых премьеры оригинальных сочинений. И театру уже не нужно переманивать актеров из других трупп: в его распоряжении факультет музыкальной комедии в Театральном институте, джазовая студия, где учат современному вокалу, детская студия, откуда вышло немало профессиональных актеров. Так создалась команда, понимающая друг друга с полуслова и верная своему театру, за него болеющая, гордая его репутацией и его достижениями.
Она доказала, что только так может создаваться современный "авторский мюзикл", как бы его ни называть.
Это тот же опыт, эффективность которого доказал "Норд-Ост". Но уже в условиях репертуарного театра, где эксперимент и традиция существуют рядом, дополняя и обогащая друг друга.
Так, после "Мертвых душ" театр выпустил "Рыцаря Синюю Бороду" Оффенбаха, а теперь обещает не только "Белую гвардию" Владимира Кобекина, но и "Цыгана-премьера" Имре Кальмана.