После уничтожения Усамы бен Ладена многие всерьез заговорили о досрочном завершении операции НАТО в Афганистане.
Однако в самой стране уверены: только помощь международной коалиции может принести долгожданный мир. О том, как официальный Кабул видит будущее своего государства, "РГ" беседует с двоюродным братом президента Афганистана Хамида Карзая, руководителем крупнейшего аналитического Центра по изучению вопросов конфликта и мира в Кабуле Хекматом Карзаем.
Российская газета: Если НАТО действительно покинет Афганистан, кто же будет охранять президента? Ведь, насколько известно, в основном его охраняют американцы.
Хекмат Карзай: Это неправда! Так было в 2002-2003 годах. Тогда у него были американские бодигарды, поскольку у нас не было ни разведки, ни полиции, ни армии. Афганистану просто неоткуда было взять квалифицированный персонал. Но с тех пор многое изменилось. Теперь его охраняет PPS - Служба охраны президента. В ней работают исключительно афганцы.
РГ: Тем не менее известны случаи, когда афганцы стреляли в спины сотрудников НАТО безо всякой причины. Люди, которые устраиваются в афганские службы безопасности, проходят специальную проверку?
Карзай: Такие случаи действительно бывают, но это не массовая тенденция. Однако перед тем как кого-то нанять, людей действительно достаточно серьезно проверяют. Смотрят, из какого они племени, разговаривают с его старейшинами и так далее.
РГ: Почему вообще афганцы сотрудничают с боевиками?
Карзай: Тому есть пять основных причин. Во-первых, финансы. Не секрет, что боевики, зарабатывающие на продаже наркотиков, могут заплатить своим бойцам больше, чем им предлагает афганское правительство. Во-вторых, идеология. В Пакистане действует около 6,5 тысячи медресе, которые ведут идеологическую обработку в духе вражды и насилия. В немалой степени этому способствует и "Аль-Каида". Показатель такой идеологической войны - бурный рост количества смертников. Еще в 2001 году их не было совсем, а уже с 2006 года зафиксированы сотни случаев таких атак, которые становятся все изощреннее и опаснее.
В свою очередь афганское правительство не может предложить ничего взамен, поскольку программы, которые могли бы изменить ситуацию в этой области, слишком дорогостоящие. Отсюда вытекает третий фактор - плохое управление. Четвертое - это кровная месть, традиционная для исламской культуры. И пятое - отношения внутри племен. Многие из них враждуют между собой.
РГ: В прессе вооруженную оппозицию Афганистана часто представляют как единую силу. Так ли это на самом деле?
Карзай: Нет, против правительства Афганистана действуют четыре основные группировки. Некоторые из них имеют между собой глубокие противоречия. Первая - это "Талибан", который одно время правил Афганистаном. Сейчас они контролируют определенные части страны, но мечтают вернуться к власти. Именно они источник насилия на юге и юго-востоке Афганистана.
Вторая группа - "Хезбе ислами" Гульбеддина Хекматияра. Они расположены на севере и северо-востоке и больше других готовы к примирению.
Третья группа - это "Хаккани", которых возглавляют отец и сын, в честь которых движение и получило свое название. Впрочем, возможно, отец уже убит - достоверных сведений на этот счет пока нет. Они базируются в восточном Афганистане, Кабуле и Вазиристане. Именно они сейчас самая мощная и опасная группировка.
И наконец, четвертая - это пакистанские талибы. Из всех групп они наиболее склонны к насилию. Хотят создать халифат на севере Афганистана.
РГ: Очевидно, что военным путем таких противников не победить. В Афганистане ищут какие-то другие пути выхода из состояния постоянной гражданской войны?
Карзай: Да, около года назад афганское правительство предложило определенный план по выходу из кризиса. Два основных его момента - это интеграция в общество простых воинов и политика национального примирения с лидерами и высшим командованием мятежников. Это стратегический подход, направленный на привлечение лидеров боевиков к политическому процессу.
На данный момент план находится в самой начальной стадии реализации. Пока что создана только дискуссионная площадка - Высший совет по миру - для мирно настроенных афганцев. В него входят 70 представителей различных частей страны. Они собираются вместе и размышляют, чего они хотят. Недавно внутри этого совета были созданы первые комитеты по более конкретным вопросам. Предполагается, что потом они пойдут дальше и начнут переговоры с мятежниками.
РГ: Вы рассчитываете на помощь международного сообщества. Но ведь войска НАТО не будут размещены в Афганистане вечно.
Карзай: Афганское правительство само наметило 2014 год как дату начала переходного периода. До этого времени оно должно удостовериться, что способно самостоятельно справиться с проблемами безопасности. Что произойдет после 2014 года, пока неизвестно. Мы не уверены, что Афганистан покинут все представители международных сил. В любом случае мы ведем переговоры с США о подписании договора о стратегическом партнерстве. Это может стать для нас своеобразной страховкой. Мы должны извлечь уроки из истории. Когда мировое сообщество отказалось от Афганистана после вывода советских войск, у нас началась гражданская война, нашу страну сделали своей базой международные террористы. Мы не имеем права снова допустить подобное.
РГ: Как к такой политике отнеслись мирные племена? Ведь не секрет, что президент Хамид Карзай представляет не самое многочисленное и влиятельное из них.
Карзай: Для множества племен, которые существуют в Афганистане, ситуация представляется весьма понятной. Для них главное - жить в мире, не бояться ежедневных атак, чтобы их дети могли ходить в школу. Это как раз то, что предлагает правительство. Нам на руку играет и разочарование в том, что предлагают боевики. Они больше не вселяют надежд на позитивное развитие.
РГ: Есть ли у Афганистана ресурсы для экономического подъема? Ведь без него страна, даже достигнув кратковременного мира, все равно рискует вернуться к насилию.
Карзай: Афганистан сейчас нашел огромное количество полезных минералов, которых почти нет в других частях света. В общей сложности они стоят 35 триллионов долларов. То есть потенциально у Афганистана есть средства для самообеспечения.
РГ: А программы по их разработке уже действуют?
Карзай: Потихоньку они появляются. Пока мы начали разработку только одного из самых крупных месторождений - медного. В тендере, насколько я помню, в том числе участвовала и российская компания, но победили китайцы. Это самый большой медный рудник в мире. На нем могут найти работу две-три тысячи человек. Потенциально он способен принести четыре миллиарда долларов.
Пока работы начались только там. По остальным министерство промышленности и добычи готовит контракты и тендеры, пытаясь обеспечить их прозрачность и легитимность. Многие компании из различных частей света начинают рассматривать Афганистан как место для инвестиций.
РГ: Кажется, что эту песню Хамид Карзай поет с самого своего прихода к власти. А есть уже какие-то работающие инвестиционные программы?
Карзай: Много программ у нас быть не может из-за проблем с безопасностью. Станете ли вы инвестировать в страну, где безопасность находится под угрозой ежесекундно? В то же время бизнесмены знают: чем раньше ты застолбишь за собой место, тем больше ты выиграешь.