Руслан Сеничкин, ведущий утренней программы на телеканале "1 + 1", легко переходил с русского на украинский и обратно. Разговор со мной он вел по-русски, а обращаясь к зрителям, переходил на государственный язык, - и это элегантное двуязычие придавало его телевизионному существованию особый артистизм.
Две горничные в гостинице "Украина", похоже, вообще не задумывались, на каком языке они говорят, - одна расспрашивала другую о каких-то домашних заботах по-украински, а та, кого расспрашивали, отвечала на русском, а потом все менялось местами без видимых усилий и размышлений о толерантности. Просто так говорят в Киеве, куда я приехал по приглашению клуба "Сковорода", основателями которого являются именитые украинцы и россияне. Здесь собираются, чтобы откровенно поговорить о наболевшем - без прессы и посторонних. Это своего рода киевско-московская кухня, место которой, правда, не в шести квадратных метрах квартиры в блочном доме образца 60-х годов прошлого века, а в одном из куда как более удобных клубных помещений. И здесь тоже говорят, особо не задумываясь над языковой галантностью, подразумевается, что все владеют и русским, и украинским.
Впрочем, нарисованная мною идиллия - лишь часть (пусть и весьма значительная) общего украинского ландшафта. По сей день в Киеве вспоминают, как на торжественной литии в честь 150-й годовщины со дня перезахоронения праха Тараса Шевченко, которую проводил архиепископ Онуфрий в присутствии премьер-министра правительства Украины Николая Азарова, раздался многоголосый крик "Ганьба!". Так национально озабоченная часть украинского общества отреагировала на то, что архиепископ решил читать литию на русском языке. Замечу, что владыка Онуфрий сам принадлежит к национально озабоченным представителям церкви. Его сторонники и защитники говорили, что он использовал в торжественном молебне не русский, а церковно-славянский язык, - но, видимо, для национал-патриотов кроме украинского других языков не существует. И не важно, что Шевченко с равной гениальностью писал по-украински и по-русски, а на могиле великого украинского мыслителя и литератора Сковороды поминальная надпись и вовсе на немецком языке.
Тема разделенности Украины по-прежнему обсуждается широо и страстно, вплоть до рукоприкладства. То, что нравится в Крыму, - например, красные полотнища, не радует большую часть населения Галичины и Буковины. Это с особой отчетливостью проявилось в известных событиях 9 мая нынешнего года во Львове, когда на ветеранов Великой Отечественной войны подло напала группа сторонников Степана Бандеры, который, как известно, воевал и с гитлеровцами, и с Советской Армией под знаменами совсем других цветов. Сохранение единства Украины - по-прежнему в повестке дня любого серьезного разговора о будущем страны. И это - один из постоянных страхов, не только подспудно живущих в общественном сознании. Конфликт двух укладов - российского и австро-венгерского, - не исчезнувший через столетие, умноженный памятью о репрессиях на западных территориях Украины перед войной (а она сохранилась по сей день во многих семьях) и трагедиями военных лет, безусловно, создает то общественное напряжение, которое трудно игнорировать.
Украинцам по сей день непросто договориться между собой не только о культурной, но и об исторической идентичности. Отношения с Россией и отношение к России является всегда одним из серьезнейших аргументов в споре. Примечательно, что никто из ведущих украинских политиков или литераторов не написал книгу под названием "Украина не Польша" или "Украина не Австрия". А книга "Украина не Россия" вышла из-под пера Леонида Кучмы, второго президента Украины, который во времена своего президентства старался поддерживать и развивать вполне дружественные отношения с Россией. Сам факт появления подобного труда - важнейшее свидетельство того, что Россия для Украины уникальная в своем роде сторона в любых дискуссиях о культурной, исторической и политической целостности и идентичности нации и государства. Непрерывный диалог с Россией по всем вопросам прошлого, настоящего и будущего - очевидная потребность, которую здесь не скрывают ни русофилы, ни русофобы.
Двадцать лет - не исторический срок, но все же можно сказать, что Украина - состоявшееся государство. У нее свои интересы и свои представления о том, что хорошо и плохо. И свои опасения. Здесь хотят дружить с Россией, но одновременно боятся обидеть Брюссель. Здесь оценивают не только выгоды от присоединению к Таможенному союзу России, Белоруссии и Казахстана, но и стараются понять, чем за это придется платить. И, естественно, сравнивают общие параметры жизни в соседних центрально-европейских странах и на необъятных территориях своего родственного восточного соседа. Прежде чем ответить на вопрос о том, что будет с Украиной, спрашивают про то, что будет с Россией. Ведь украинцы читают российские газеты и более или менее представляют себе то, как происходит отток капиталов из нашей страны - и финансовых, и интеллектуальных, и то, каковы отношения исполнительной и законодательной власти, и то, как разгораются межнациональные конфликты. Про коррупцию и борьбу с коррупцией можно даже не упоминать. Для жителей Украины всех национальностей во всем этом нет ничего неведомого - украинский опыт не слишком отличается от российского. Но опасения - наличествуют. Впрочем, как и у нас, россиян. Тревога за судьбу России. И за судьбу Украины тоже. Равно как и за судьбы прочего зарубежья, совсем близкого и совсем дальнего. Ведь у России и у Украины появится немало непредсказуемых трудностей, если европейцы и американцы не сумеют справиться со своими внутренними проблемами. ХХI век приготовил для всех нас слишком много новых вызовов и проблем, которые надо обсуждать открыто и сообща. И они вовсе не сводятся к тому, кто будет следующим президентом России, Украины, Франции и даже США. Все значительно сложнее и потому требует действительно серьзного и по возможности всестороннего анализа.
Парадокс состоит в том, что при схожем опыте мы по-прежнему недостаточно хорошо понимаем друг друга. И это вовсе не из-за нежелания понять, а из-за того, что нам кажется, что и понимать-то нечего. Что мы, дескать, столько лет жили вместе в одной стране, что этого знания должно хватить на века. Но, боюсь, мы и в советские годы всерьез не занимались проблемами общего и особенного наших народов, а за двадцать лет раздельного проживания качество наших представлений друг о друге только ухудшилось и к тому же окрасилось политической конъюнктурой. Уверен, что потоки электронной информации не всегда помогают познанию. Не хватает эмпирических ощущений, эмоционального сопереживания. Возник некий психологический вакуум, который всегда оборачивается недоверием и опаской.
И для того, чтобы его преодолеть, нужно постоянно и всерьез вести диалог друг с другом - не только политикам, но и национальной интеллигенции. По-другому ничего не получится.